Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 107 Страница 5

Увы. Действительность в очередной раз не совпала с фантазией. Вышло то, что вышло. И поля не очень-то колосятся, и фабрики как-то не процветают. Даже местный ликёро-водочный завод — и тот пребывает в состоянии ошеломлённости. Нет сбыта-с! И это «в Арканаре-то, издревле славившемся безудержным пьянством!»

Не то, чтобы народ отрезвел до нестерпимой крайности, нет! Пустые пузырьки из-под настойки боярышника по-прежнему украшают тротуары и газоны окрест аптек. Да и водку тоже пьют. Но вот местная пресса пишет, что принимаются меры по недопущению банкротства ЛВЗ. Раз принимаются, что ж, судьба определена.

Да что водка! На днях та же местная пресса известила:

"В Воронеже прекращена работа всех общественных туалетов, финансировавшихся из городского бюджета. Все семь уборных закрыты с нового года. Как сообщают воронежские СМИ, причина — дефицит бюджета".

И это в Арканаре, издревле славившемся…

Целых семь уборных на миллионный город! Понятно, такую ношу бюджет осилить никак не способен. То есть абсолютно. Смешно даже думать. Двадцать первый век ставит другие цели. Но не удивлюсь, что сегодня, завтра, а быть может, уже вчера возникнет и станет овладевать массами новая легенда о золотом веке, о России, которую мы опять потеряли. В который уже раз («есть такая профессия – Родину терять»).

В отличие от поздних восьмидесятых, на этот раз очевидцев золотого века предостаточно. Это и создаёт особую ситуацию. Одно дело — расписывать позолотой древнюю старину (или далёкую Заокеанию), другое – то, что ещё помнится, и помнится хорошо. Правда, память – штука избирательная. На расстоянии сглаживаются, а то и совсем пропадают детали, представляя общий план во всём благолепии. Однако для поколения, родившегося после девяностого, соблазн очевиден. Золотой век представляется ясным и близким. Да ещё если рассказывает не кто-то, а родители.

Действительно, страна была если не первой по влиянию, то второй точно. Или всё-таки первой? Делала собственные пассажирские сверхзвуковые авиалайнеры. Атомные ледоколы. Орбитальные станции. Крупнейшие оптические и радиотелескопы. Телевизоры, магнитофоны, фотоаппараты, пишмашинки, штаны, часы, кнопки и скрепки. Плата за жильё «на всё про всё» составляла едва ли десятую часть бюджета пенсионеров. Аспирин стоил пять копеек, кодтерпин – шесть. Можно было за год не встретить ни одного наркомана, а чтобы в школе продавали героин – это разве что в зарубежном кино.

Псковский студент запросто мог на воскресенье отправиться в Таллин. Или в Ригу. Загорелось – и поехал. Воронежский тоже мог, но уже не запросто: авиабилет стоил полстипендии, а поездом за сутки не обернёшься. Зато и в Воронеже никогда преподаватель перед экзаменом не собирал с группы тысячу долларов «на подарок профессору». Платное обучение – это в прокуратуру. Ну и так далее, перечислять можно много, подтверждая каждый пункт документами и свидетельствами очевидцев. Что и будут делать в ближайшем будущем творцы новой легенды. Нет, конечно, об этом пишут и говорят который год, но говорят политики, цену которым покамест помнят. А легенды, переживающие век, создают поэты, ведомые не сиюминутной корыстью, но лишь вдохновением. Гласом с неба. Или из пропасти.

Многое зависит от того, что станет через двадцать, тридцать лет. Вдруг да и побредут по тёмной, холодной земле от деревни к деревне калики перехожие и вечерами, откушав картошки, будут рассказывать обступившим их людям сказку о шестнадцатом царстве. Мол, жила-была империя, великая и обильная, да по воле злых колдунов ушли от неё пятнадцать царств. А шестнадцатое осталось. Недалече раскинулось, только пути в неё людям глупым, бестолковым, жадным, злым и безверным нет. А вот если человек неглуп, толков, добр, щедр и верит, то дорогу в шестнадцатое царство найдёт непременно. В том царстве всякие чудеса есть. Самобеглые лестницы, летучие телеги, молодильные яблоки, праведный суд, вечнотёплая печь…

Опричники будут тех калик ловить да казнить, чтобы не смущали людишек прелестными речами. Кого кнутом вытянут, кому язык вырвут, кого просто повесят на развилке трёх дорог. Но только чем больше будут лютовать опричники, тем жаднее будут сказку слушать.

Потом, как водится, придёт царь того самого шестнадцатого царства. Поднимет народ и поведёт его известной дорогой, мимо Оренбурга и Рима. По пути людей злых и жадных истреблять станет нещадно. Где-то в чистом поле схватится в решающей битве то ли с Михельсоном, то ли с Крассом, а может, и с Тухачевским. В решающий миг соратники отрекутся от него, посадят в клетку и выдадут царям пятнадцати царств на расправу. В той клетке привезут на Красную площадь, поставят на Лобное место, а царь поднимет руку, скажет тайное слово «remember» и убежит меж прутьев прямо под кремлёвскую стену: ищи не ищи — одно.

Жаль, не поэт я. А то бы и дальше сочинять стал. Да – страшно. Потому поставлю точку.

К оглавлению

Дмитрий Вибе: Местный пух

Дмитрий Вибе

Опубликовано 10 февраля 2012 года

Расстояния даже до ближайших звёзд настолько велики, что способны вогнать в депрессию самого ярого фанатика межзвёздных контактов и путешествий. Но звёзды не единственное население Галактики. В ней есть компонент, расстояние до которого в точности равно нулю.

С октября 2008 года в межпланетном пространстве несёт службу космический зонд IBEX. Его задача — ловить залетающее в Солнечную систему межзвёздное вещество. Название IBEX расшифровывается как Interstellar Boundary Explorer — «Исследователь межзвёздной границы».

Воображению рисуются дальние подступы к Солнечной системе, крохотный, но всё ещё ослепительный шарик Солнца, бледная голубая точка Земли, едва различимая в солнечных лучах… И небольшой одинокий аппаратик, разведчик, по крупицам вырывающий у природы тайны межзвёздной материи. На самом деле всё несколько не так, и исследователь межзвёздной границы к этой самой границе не подлетел и близко. Он остался возле Земли и даже в самой далёкой точке своей траектории не выходит за орбиту Луны. Этакий кабинетный учёный, изучающий мир, не покидая пределов Садового кольца.

Солнечный ветер выдувает вокруг нашей планетной системы гигантский пузырь — гелиосферу. Внутри неё — межпланетная среда, снаружи — уже межзвёздная. Именно межзвёздная среда представляет собою тот компонент Галактики, с которым Солнечная система контактирует непосредственно. Исследования пограничной зоны ведутся уже давно, в них, в частности, активно участвовали и советские космические аппараты, но это всё были косвенные исследования. А хочется и потрогать ту часть Галактики, что так близка к нам.

Близость эта относительная. С наветренной стороны, там, где поджимает её набегающий поток межзвёздного ветра, гелиосфера простирается на сотню астрономических единиц от Солнца. С подветренной — раза в два дальше. Межзвёздное вещество, сталкиваясь с гелиосферой, сминает межпланетное магнитное поле и формирует вокруг Солнечной системы магнитный щит. Заряженные частицы пробиться через него не могут, а вот нейтральные атомы пронзают заслон и долетают до внутренних областей системы. Здесь-то их и подстерегает IBEX. Кроме того, он отлавливает не только пришлые атомы, но и нейтральные атомы, образовавшиеся из ионов в самой пограничной области.

Одним из первых примечательных открытий IBEX, сделанных в первый же год работы, стало обнаружение сильной неоднородности траекторий нейтральных атомов в Солнечной системе. Выяснилось, что они прилетают преимущественно из довольно узкой полосы на небе, которая, по-видимому, отражает особенности структуры галактического магнитного поля в окрестностях Солнца.

Дальнейшие наблюдения показали, что «лента» — источник нейтральных атомов — со временем заметно меняется: снижается поток атомов, перераспределяются по ней наиболее активные пятна. Конечно, можно было предположить, что поток будет как-то варьироваться с циклом солнечной активности, но переменности на временах порядка нескольких месяцев никто не ожидал.

Новая порция результатов IBEX опубликована в февральском номере журнала Astrophysical Journal Supplement Series. По этим результатам в очередной раз уточнилась картина распределения вещества в окрестностях Солнечной системы. Вообще, согласно современным представлениям, межзвёздная среда Галактики разделена (условно) на три фазы: горячую (плотность порядка 0,001 частицы на куб. см, температура более миллиона К), тёплую (плотность порядка 0,1 частицы на куб. см, температура около 8000 К) и холодную (плотность выше 100 частиц на куб. см, температура ниже 100 К).

В целом Солнечная система пребывает в гигантской, поперечником в пару-тройку сотен парсеков, зоне горячей фазы — так называемом Местном пузыре. Внутри Местного пузыря попадаются отдельные островки тёплой фазы, и мы сейчас как раз пробираемся через небольшое межзвёздное облачко, температура которого составляет 5000-8000 К. Таких облачков в окрестностях Солнца несколько. Они носят обобщающее название Местного пуха (Local Fluff) и занимают объём поперечником около 30 парсек.