Ричард Кларк - Третья мировая война. Какой она будет Страница 6

Грузинская армия, как и следовало ожидать, ответила на ракетный удар по своей территории бомбардировкой столицы Южной Осетии. Впоследствии 7 августа Грузия оккупировала регион. Не удивленные таким поворотом событий, российские войска на следующий день ввели свои подразделения, быстро изгнав из Южной Осетии грузинскую армию. В тот же момент, когда российские войска выдвинулись на позиции, подключились и кибервоины. Их целью было не дать жителям Грузии узнать, что происходит, поэтому они атаковали сайты грузинских СМИ и правительства. Доступ Грузии к сайтам CNN и ВВС был также заблокирован.

В реальном мире Россия также бомбардировала Грузию и захватила небольшую часть грузинской территории, до этого не считавшуюся спорной, якобы для создания буферной зоны. Пока грузинская армия отступала из Осетии, повстанческие группировки в Абхазии решили воспользоваться ситуацией и с незначительной помощью российских покровителей выставили всех грузин. Российские войска в качестве дополнительного буфера прихватили еще один участок грузинской территории. Спустя пять дней бои практически прекратились. Президент Франции Николя Саркози выступил посредником в подписании мирного договора, в соответствии с которым Россия обязалась немедленно вывести войска и покинуть спорные территории, как только международные миротворческие силы прибудут для обеспечения безопасности. Эти силы так и не прибыли, и за несколько недель Россия признала Южную Осетию и Абхазию независимыми государствами. Независимые государства сразу пригласили своих российских покровителей остаться.

Для американского большинства, за исключением кандидата в президенты Джона Маккейна, который старался представить происшедшее кризисом национальной безопасности Америки, события в Грузии казались далекими и маловажными. Как только американцы убедили себя в том, что новостные репортажи о вторжении в Грузию не означают, что российские войска или генерал Шерман снова наступают на Атланту,[4] они просто перестали обращать на них внимание. Но истинное значение этого события, помимо того что оно продемонстрировало отношение российских лидеров к своей бывшей территории, заключается в демонстрации их отношении к использованию кибератак. Прежде чем война вспыхнула в реальности, грузинские правительственные сайты подверглись нападению. На начальных этапах была организована стандартная DDoS-атака на официальные сайты грузинского руководства и веб-сервер президентского сайта. Чтобы вывести его из строя, на него добавили картинки, сравнивавшие грузинского лидера Михаила Саакашвили с Адольфом Гитлером. Поначалу это казалось банальной, даже детской выходкой. Затем, по мере того, как разворачивались военные действия на земле, кибератаки стали более интенсивными и изощренными.

Доступ Грузии в Интернет осуществляется через Россию и Турцию. Большая часть маршрутизаторов в России и Турции, через которые проходит грузинский трафик, подверглась таким массированным атакам, что исходящий поток блокировался. В результате жители Грузии не могли пользоваться внешними новостными или информационными ресурсами и отправлять электронную почту за пределы страны.

Грузины попытались защитить свое киберпространство и воспрепятствовать DDoS-атакам обходными маневрами. Русские отвечали на каждый их ход. Грузия пыталась заблокировать трафик, идущий из России, — русские изменили маршрут, и атаки приняли вид пакетов из Китая. Кроме располагавшегося в Москве головного компьютера, управляющего всеми ботнетами, использовались серверы Канады, Турции и Эстонии.

Грузия перенесла веб-страницу президента на калифорнийский сервер. Русские создали несколько клонов президентского сайта и перенаправили трафик туда.

Грузинские банки выключили свои серверы и решили переждать атаку, рассудив, что лучше временная приостановка банковского обслуживания в оперативном режиме, чем риск хищения важнейших данных или повреждения внутренних систем. Русские, не способные добраться до грузинских банков, стали рассылать со своих ботнетов огромные потоки информации в международную банковскую систему, симулируя кибератаки из Грузии. Атаки вызвали автоматическую ответную реакцию большинства иностранных банков, и связь с грузинским банковским сектором прекратилась. Без доступа к европейским банковским системам грузинские банки оказались парализоваными. Вышла из строя система кредитных карт, а вслед за ней и система мобильной связи.

Кульминационной стала DDoS-атака шести ботнетов, которые использовали компьютеры ничего не подозревавших интернет-пользователей и волонтеров, загрузивших программу для взлома с нескольких антигрузинских веб-сайтов. После установки такой программы доброволец вступал в кибервойну, просто нажав кнопку Start Flood.

Как и в случае с Эстонией, российское правительство заявило, что кибератаки были реакцией населения, неподконтрольного Кремлю. Однако группа западных IT-специалистов пришла к выводу, что веб-сайты, использованные для запуска атак, были связаны с российскими разведывательными службами. Уровень скоординированности, продемонстрированный в атаках, и финансовая поддержка позволяют предположить, что здесь замешаны не обычные пользователи, движимые патриотическим порывом. Даже если верить российскому правительству (например, заявлению о том, что кибершторм, обрушившийся на Грузию, как и в прошлый раз на Эстонию, не был делом государственных служб), очевидно, что правительство не предприняло никаких попыток прекратить эту акцию. В конце концов, огромная советская разведывательная служба — КГБ — до сих пор живет и здравствует, хотя называется по-другому и имеет несколько иную структуру. На самом деле могущество КГБ лишь возросло за время правления Владимира Путина. Любая сколько-нибудь масштабная киберактивность в России, будь ее источником правительство, криминальные круги или обычные граждане, возможна лишь с одобрения службы госбезопасности и ее боссов в Кремле.

Если все было так, как мы предполагаем, то российское правительство, по сути, попросило добровольцев наказать Эстонию с помощью кибератак, а затем воспользовалось тем же методом в дополнение к классическим военным действиям в Грузии. Но эти действия не характеризуют реальные возможности российских вооруженных сил и разведслужбы в случае реальной атаки в киберпространстве. Русские, в сущности, продемонстрировали некоторую сдержанность в использовании кибероружия против Эстонии и Грузии. Возможно, они приберегают лучшие средства на случай экстренной необходимости, для конфликтов с участием НАТО и США.

Долгие годы руководители разведслужбы США полагали, что использовать кибероружие, даже в таких скоромных масштабах, как в случаях с Эстонией и Грузией, способны Россия, Китай, Израиль и, разумеется, Соединенные Штаты. Но летом 2009 года в числе этих стран совершенно неожиданно оказалась еще одна. Все произошло в последний понедельник мая 2009 года. Вечером, в начале восьмого, на подъездной дороге к аэропорту Даллеса (штат Вирджиния) постепенно рассасывалась пробка. В располагавшемся неподалеку офисе Геологической службы США зафиксировали землетрясение амплитудой 4,7 балла, которое произошло в Азии. Специалисты начали рассчитывать положение его эпицентра. Оказалось, что он находится в северной части Корейского полуострова, в 70 километрах от города Кимчхэк. Подобное событие было зафиксировано в октябре 2006 года в том же месте. Как позже выяснилось, оба случая были вызваны ядерны-ми испытаниями.

После многолетних переговоров с США, Китаем и Россией правительство Северной Кореи, странное и закрытое, решило манкировать международным давлением и провести ядерные испытания во второй раз. Первую попытку, предпринятую тремя годами ранее, некоторые западные наблюдатели охарактеризовали как «частичное фиаско». На протяжении нескольких часов после второго взрыва Сьюзен И. Райс, представитель США в ООН, не отходила от телефона в номере нью-йоркской гостиницы «Waldorf Towers». Она совещалась с Белым домом и Госдепартаментом, а затем стала обзванивать представителей других стран, в первую очередь Японии и Южной Кореи. Южная Корея, в лице генерального секретаря Пан Ги Муна, возглавляющего ООН, согласилась на экстренное совещание Совета безопасности. Итогом этого спонтанного собрания стало международное осуждение и очередные санкции. Полтора десятилетия попыток предотвратить развитие ядерного потенциала Северной Кореи дипломатическими средствами не дали результата. Почему?

Некоторые эксперты объясняли, что у нищего Севера нет других рычагов для получения льготных займов, бесплатной еды и дешевого топлива. Пхеньяну приходилось снова и снова продавать обещание не развивать далее ядерный потенциал страны. Другие указывали на слухи о нездоровье загадочного «Великого руководителя» Ким Чен Ира, лидера Корейской Народно-Демократической Республики. Умевшие гадать по чайным листьям верили: «Великий руководитель» знал о том, что дни его сочтены, и выбрал своим преемником третьего сына, двадцатипятилетнего Ким Чжон Ына. Чтобы не дать Соединенным Штатам или Южной Корее воспользоваться этим переходным периодом, заявляли аналитики, Северная Корея решила побряцать оружием, хотя бы атомным, чтобы напугать, привлечь внимание, дать понять, какие ужасы могут случиться, а затем пойти на переговоры и, в конечном счете, пополнить казну.