Компьютерра - Журнал «Компьютерра» № 32 от 04 сентября 2007 года Страница 8

Поэтому, если не вдаваться в конкретные особенности тестирования, конечно, временами процент проколов, связанных с конкретным сценарием проверки, может оказаться очень высоким. Однако в итоге наша способность выявить компоненты бомбы значительно повышается и будет продолжать повышаться. (Вам могли раньше попадаться более «утешительные» проценты, но они получались в результате тестирования по старым, простым сценариям. Не надо поддаваться броским анонсам – на самом деле, сегодняшняя служба безопасности неизмеримо лучше той, что была два года назад.)

Хочется верить, что вы говорите правду, хотя сканирование – это сложная проблема и трудно полностью игнорировать все опубликованные отчеты о тестировании. Однако уровень безопасности, который обеспечивают контрольные пункты, во многом зависит от общественного мнения: мы хотим, чтобы потенциальные террористы думали, что вероятность попасться на контрольном пункте очень велика, поэтому имеет смысл говорить, что эффективность контроля выше, чем показывают тесты, даже если это не так. Дифракция рентгеновских лучей (Backscatter X-ray) – еще одна технология, которая вызывает беспокойство: по сути она позволяет видеть людей обнаженными. Чем ценна эта технология и что вы делаете для защиты личной жизни? Хотя изображения можно уничтожать, мы знаем, что грубые необработанные картинки можно и сохранять – изготовитель этого оборудования фирма Rapiscan весьма гордится такой возможностью. То оборудование, которым вы сейчас пользуетесь, сохраняет изображения? Может ли оператор сохранять их по своему усмотрению или эта возможность отключена при установке?

– Пока что мы лишь оцениваем работу этих аппаратов и параллельно с их использованием устанавливаем сканеры, работающие на миллиметровых волнах, чтобы сравнить их эффективность и изучить вопросы защиты частной жизни. Сейчас – на стадии тестирования – мы не храним изображения (эта функция отключена), и хотя мы еще не приняли официального решения на сей счет, я вполне понимаю возникающие вопросы о вторжении в личную жизнь и не думаю, что мы станем хранить изображения, если перейдем к полномасштабному применению этого оборудования.

Когда мы сможем ходить в ботинках?

– Сразу после досмотра. Прошу прощения, Брюс, мне это тоже не нравится, но это не просто отголоски событий 2002-го (см. стр. 27. – Прим. ред.). Речь идет о вполне реальной современной опасности. Мы рассматриваем устройства для просвечивания обуви и способы заглянуть внутрь с помощью миллиметровых волн или дифракции рентгеновских лучей. Но пока нет технологии, справляющейся с этим риском, обувь придется укладывать в корзинку.

Создается впечатление, что в первую очередь вы заботитесь о защите себя от возможных обвинений в халатности: обувь просвечивается потому, что всем известно, что в ней прятал взрывчатку Ричард Рид, и вас просто на части разорвут, если этот конкретный способ когда-нибудь снова сработает. Но ведь существуют тысячи различных способов. И этому нет конца. Террористы изобрели конкретную тактику, а вы защитились от нее. В этой игре вы не можете выиграть. Вы запретили пистолеты и бомбы – террористы используют канцелярские ножи. Вы запретили провоз лезвий и спиц, а они прячут взрывчатку в обуви. Вы просвечиваете обувь – они изобретают жидкую взрывчатку. Вы ограничиваете провоз жидкостей – они еще что-нибудь придумают. Террористы будут смотреть, что вы конфискуете, и изобретать планы по обходу вашей системы безопасности. Это реальный урок, преподанный изобретателями жидких бомб. Если считать, что вы правы и взрывчатка была настоящей, то ее-то как раз ваши тогдашние системы контроля были неспособны обнаружить. Так зачем же играть в эту бесконечную игру, последовательно ограничивая набор вещей, которые можно брать на борт? Когда вы наконец скажете: «Ну хватит. Пора подумать не о деталях, а об угрозе в целом»?

– В конце 2005-го я как раз ратовал за то, чтобы сосредоточить усилия на импровизированных взрывных устройствах, а не запрещать провоз предметов, которые можно использовать как оружие. Пока этим летом не был раскрыт заговор, в котором использовались жидкости, мы защищали наше решение снова разрешить провоз ножниц и мелких инструментов, пытаясь ввести дополнительные преграды в виде контроля поведения и проверки документов, и ваш вопрос звучит довольно забавно, поскольку я сам горячий сторонник вашей точки зрения. Мы бы скорее сосредоточились на предметах, которые могут нанести катастрофический ущерб (бомбах!), и добавили заслоны, которые заставят людей с преступными намерениями проявить себя. Однако мы обязаны уделять постоянное внимание хорошо известным и активно применяемым диверсионным средствам, таким как обувь и жидкости, и, к сожалению, вынуждены пока что использовать наши несколько обременительные процедуры.

Вы не обязаны просвечивать обувь. Ваша единственная обязанность – приложить максимум усилий для защиты авиапассажиров от терроризма. Вы действуете выборочно и избирательно. Известно, что чеченские террористы в 2004-м смогли взорвать два российских самолета отчасти потому, что взрывчатку и детонатор пронесли на себе разные люди. Почему вы не рассматриваете это как хорошо известное и активно применяемое диверсионное средство? Не хочу даже думать о том, сколько C4 [C4 – разновидность пластиковой взрывчатки] я могу примотать к ногам и спокойно пройти мимо ваших металлодетекторов. Или сделайте в Интернете поиск по BeerBelly («пивное пузо»). Это устройство, которое вешают на грудь, чтобы пронести на стадион пиво. Но оно позволяет и пронести на борт самолета 40 унций опасной жидкой взрывчатки. Металлодетектор его не заметит. И дополнительные средства досмотра его не обнаружат. Почему вы не заставляете всех снимать рубашки? Ждете, пока на конспиративной квартире террористов вам попадется распечатка соответствующей вебстраницы? Или пока кто-нибудь реально испробует этот способ? Если этот способ вас не заинтересовал, сделайте поиск по cell phone gun (мобильник-пистолет).

Это система защиты прежде всего вашей безопасности. Если кто-то попытается взорвать самолет с помощью ботинка или жидкости и вы его не остановите, вам сильно достанется. Но если будет использован какой-то другой известный способ, вам достанется меньше, потому что эти методы не так разрекламированы.

– Чушь! Наша стратегия безопасности рассчитана на гибких террористов и на то, что на основании накопленного опыта трудно предугадать, какой будет следующая попытка теракта. Да, мы ищем бомбы в обуви и жидкую взрывчатку, потому что было бы просто глупо не думать о таких активно используемых, по нашему мнению, методах. В основном же мы стараемся уйти от попыток предсказать, как выглядит искомый объект, а больше ориентируемся на другие признаки террориста. (Не забывайте: перед нами ежедневно проходит два миллиона пассажиров, поэтому мы знаем, какое поведение является нормальным.) Как он выглядит, как себя ведет. Тем самым мы не складываем все яйца в одну корзину, пытаясь поймать злоумышленника на месте преступления. Мы не можем позволить ему свободно осуществлять разведку или проводить «холостые» пробные проходы. Мы должны на каждом шагу создавать ему препятствия. Анализируя удавшиеся теракты, важно понять, что позволило их осуществить? Найти ключевые моменты, которые отличают нормальные действия от подготовки теракта. Такой подход продуктивнее, чем пытаться бороться с каждым отдельным методом, запрещать провоз одного опасного предмета за другим. А что касается общественного порицания, Брюс, то оно не идет ни в какое сравнение с тем, что будет у каждого из нас на душе, если мы не сможем предотвратить теракт.

Поговорим о проверке личных данных. Я называю «черным полетным» списком список людей, которые настолько опасны, что им нельзя позволять летать ни при каких обстоятельствах, но настолько невинны, что их нельзя арестовать даже по Закону о патриотизме. Только это не так. Как бы ни был опасен человек, он всегда может полететь без удостоверения личности или по чужому посадочному талону. А сам список полон лишних людей: тех, кто умер, кто сидит в тюрьме и т. п. По нему ловятся чаще всего невинные однофамильцы. Зачем вы этим занимаетесь?

– Потому что эта схема работает. Мы только что перетрясли свой список и сократили его вдвое – в основном за счет людей, которые перестали представлять активную террористическую опасность. Мы не афишируем, как часто эта система позволяет задерживать людей, с которыми вы бы не хотели оказаться в одном и том же самолете. Скажем так: по меньшей мере несколько раз в неделю.

Отличная ремарка про полеты без удостоверений личности и по чужим посадочным талонам. Мы привлекаем людей с соответствующей подготовкой и возможностями к решению этой проблемы. Важнее то, что TSA переориентируется с контроля за содержимым багажа на наблюдение за поведением пассажиров. Если бы мы только пытались найти оружие в те жалкие 15 секунд и 15 футов, которые вы проходите после металлодетектора, это была жалкая пародия на систему безопасности. Мы достигнем больших успехов и меньше неприятностей причиним обычным пассажирам, если на первое место поставим системы контроля, учитывающие поведение людей, непроизвольное напряжение мускулов, собаководов, проверку документов и пр.