Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 101 Страница 8

Для себя Лин уже решил, на чьей стороне в этом споре правда. Очевидно, что роботы никогда не будут действовать со зла или из ненависти. Им чужды эмоции, приводящие к совершению военных преступлений вроде резни мирного населения или массовых изнасилований. Суждения машины не искажают адреналин и голод. Они не страдают от недосыпа, низкого морального духа и сомнений, которые влияют на то, как люди оценивают ситуацию. Это, по мнению Лина, означает, что роботы способны воевать не только лучше людей, но и этичнее.

В многочисленных приложениях роботехники, связанных с пленными и заключёнными, роботов можно было бы использовать не только для охраны зданий, но и для охраны людей. Например, полагает Лин, одним из преимуществ этого стало бы прекращение тюремных издевательств над заключёнными, вроде тех, что имели место в тюрьмах Гуантанамо на Кубе и Абу Граиб в Ираке.

И уж коли речь зашла о пленных и заключённых, то следует упомянуть ещё один близко связанный с этой темой сценарий, касающийся применения роботов во время допросов и пыток. (Тут Патрик Лин на всякий случай объявляет, что сам он не является сторонником применения пыток, однако не видит ничего дурного в том, чтобы порассуждать на эту тему «теоретически»).

Большой плюс от применения роботов в этом непростом деле, по мнению эксперта, – это разрешение дилеммы, касающейся использования врачей при допросах с пристрастием и пытках. Совершенно очевидно, что такого рода деятельность заведомо конфликтует с обязанностью врача заботиться о здоровье людей и с клятвой Гиппократа.

Ну а роботы уже сегодня способны отслеживать признаки жизнедеятельности в допрашиваемых подозреваемых так же хорошо, как это могут делать доктора-люди. Кроме того, на роботов можно возлагать и такие задачи, как управление вводом инъекций в тело допрашиваемых. Наконец, роботы по своей природе «могут вызывать у допрашиваемого болевые ощущения более контролируемым способом, избавленным от озлобленности и предрассудков, которые способны завести дело слишком далеко» (цитируя доводы эксперта дословно).

В этом месте всякий трезвомыслящий человек способен отчётливо осознать, в какие бездны может скатиться роботехника под руководством политиков и государственных спецслужб — причём даже не в тоталитарных, а во вполне себе демократических странах.

Однако на этом интересные области применения роботов отнюдь не заканчиваются. Вот как, к примеру, представляется теоретикам роботехники ещё один перспективный вариант приложений: «роботы как троянские кони или дары со скрытым сюрпризом».

Предлагается рассмотреть такую модификацию хорошо известной по жизни ситуации. На сегодняшний день не являются секретом случаи, когда в Афганистане при расчётах с местными полевыми командирами расплачиваются не деньгами, что слишком уж похоже на подкуп, а пачками, скажем, упаковок с виагрой.

Наряду с деньгами секс, как известно, — это один из основополагающих стимулов в поведении людей. В будущем вполне возможна ситуация, когда один из таких местных вождей или информаторов аборигенов в качестве оплаты за свои услуги захочет получить секс-робота.

Сконцентрировавшись на широких — в потенциале — возможностях секс-роботов, в интересах спецслужб можно выделить тот аспект, что подобные роботы вполне могут также иметь в себе встроенные функции слежки и возможности для нанесения удара. В каком-то смысле это может быть троянский конь в виде «роковой женщины», пусть и механической.

Тот же самый, в сущности, сценарий обмана может работать и с другими роботами, не только моделями для секс-удовольствий. Это может быть и автомобиль, и другая бытовая техника.

Окончание на следующей странице: Военные роботы не удовлетворяют международным законам о гуманном поведении при боевых действиях и размывают границу между войной и шпионажем.

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Подарки и конструкции

Михаил Ваннах

Опубликовано 27 декабря 2011 года

Хлопоты – вещь довольно нудная. Но бывает период, когда хлопоты приятны. Периоды индивидуальные, когда готовишься к чьему-то дню рождения. Или периоды массовой потехи, предрождественско-предновогодние… Приятно бродить по магазинам, сравнивая года выдержки на бутылках кьянти и твёрдость выдержанных же сортов сыра.

Но это – развлечения традиционные, им мог предаваться и житель имперского Санкт-Петербурга век-другой назад, и европейский горожанин более чем полтыщи лет тому обратно. Да и обитатель Рима явно уделял время той же забаве.

Виноделие и сыроварение – технологии хоть и весьма важные (важнее только, быть может, хлебопечение), но весьма (вместе с хлебопечением) традиционные. Не зря же сбродивший сок лозы и выпечка из молотого зерна вошли в арсенал одной из мировых религий, а из-за сравнительных достоинств квасного и пресного хлеба, равно как из-за того, дать ли мирянам хлебнуть винца или оставить его для духовного сословия, было разбито немало буйных голов и перерезано немало смиренных глоток!

В пищевых технологиях, даже в самых изысканных, пожалуй, лучше всего выражается циклический ход времени традиционного общества. Солнце день за днём пробегает над неподвижной землёй. Из века в век меняются сезоны. Сев и обрезка лозы. Сбор урожая. Пена молодого вина.

Даже когда свеженькое божоле развозят по гипермаркетам всего мира под управлением самых современных систем компьютерной логистики, время тут всё равно циклично, и молодое вино ничем не отличается от того, что пили под небесами Первого Рима, не знавшими выхлопов дизелей и самолетных турбин, но застилавшимися дымами пожаров, полыхавших в лесах дикой Германии...

А вот подарки высокотехнологические – дело совсем другое. Даже когда дарятся они к сугубо циклическому, привязанному к движению по замкнутой орбите, празднику Нового Года. Или к Рождеству, впитавшему в себя черты древних солярных, то есть опять же цикличных, праздников.

Хайтех-подарки – овеществление линейного времени христианства. (Усвоенного и современным естествознанием – от Большого Взрыва до … ну что там будет, схлопывание или диссипация, кто его знает!) Они новы и неповторимы, в следующем году приглянувшуюся вещь уже и не найти. Её заменит либо более совершенная и дешёвая, в чем будет заслуга исследователей и технологов. Или же её вытеснит с полок яркая недолговечная поделка, рождённая воспалённым разумом маркетологов (думая о которых, так и хочется впасть в манихейскую ересь и признать существование могущественного Зла…).

И очень редко хочется поговорить об удачных конструкциях. Они очень редки… Двадцатый век знал их довольно мало. Ручки Parker и Montblanc, фотоаппараты Leica и Rolleiflex, пассажирский аэроплан Douglas DC-3, космическая ракета Р-7. И в наше время они достаточно редки – информационные технологии берут в основном именно технологиями (в старом, советском понимании этого слова), а не конструкциями. Поэтому и интересно обратить внимание на конструкции, предстающие перед глазами в предпраздничной суете.

Ну, начнём с целого класса устройств – с системных цифровых камер. Под этим названием живут многочисленные модели аппаратов, объектив в которых меняется, а зеркала – нет вовсе. Не буду скрывать: до недавнего времени автор этих строк относился к этому классу весьма скептично.

Действительно, для человека, привыкшего с младых ногтей к однообъективным «зеркалкам»-SLR (двухобъективная зеркалка DLR, на широкую пленку, вроде классического Rolleiflex или памятного многим отечественного «Любителя», нынче уже очень большая экзотика, хотя центральные междулинзовые затворы ролляйфлексов безукоризненно работали даже при глубочайших минусах антарктических экспедиций), они несколько «недофотоаппараты». И размер матрицы маловат даже по сравнению с «половинным» APS-кадром, не говоря уже о полноценном узкоплёночном — 24 на 36 мм. И видишь картинку в электронном виде, а не в оптике, что не есть хорошо на залитых солнцем пляже или снежном насте… То есть качество по сравнению с «зеркалками» ниже.

Ну и компактность. Не влезают в карман пиджака или джинсовой рубашки ни зеркалка, ни системная незеркалка. Великоваты! Но если носить зеркалку без кофра (где ещё и вспышка с ведущим числом поболе полусотни, и пара сменных объективов, и запасные аккумуляторы) мысли не приходит, то к более мелкой системной камере такие вопросы возникают. И поэтому в качестве аппарата подручного раньше использовалась Minolta с «перископическим» исполнением объектива.

Фокусировка осуществлялась движением линз в вертикально ориентированном и запрятанным в корпус объективе, выглядывающем в мир через призму. С наружной стороны корпуса никаких выпуклостей нет – вот прекрасный пример хорошей конструкции в цифровом мире, прекрасный пример того, как малый размер диагонали матрицы обращён из недостатка в достоинство. Но сейчас эту замечательную модель заменила камера смартфона, правда, без зума. Лень — она не циклична, она нарастает прогрессивно…