Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 162 Страница 9

Только политика Apple в данном вопросе жестока: полез, фраер, куда неположено — мы умываем руки! Ни в какие службы поддержки не звони, ничего объяснить не проси, помогать не будем — сам виноват! Не фиг было лазить. Ну так яблофаны никуда и не лазают. Только мы, в детстве пришибленные форточкой, постоянно норовим нарушить правила игры и запихать свой нос туда, куда не положено.

Кстати, если хотите посмотреть на буквализованную метафору человеческого счастья — отловите рядового яблофана! Вы не поверите: это компьютерный пользователь, который доволен абсолютно всем! Ему нравится в родном Маке всё! И ему ничего не надо сверх того, что ему вложили изначально в коробку. Это и в самом деле счастье.

Как бы там ни было, все архиваторы для Mac OS X без исключения очень убогие. The Unarchiver и WinZip Mac — убоги в наименьшей степени, потому и рекомендую.

Наконец, последняя системная утилита, которой я пользуюсь называется Alfred. Тематически — это лончер командной строки: нажимаешь Alt + Пробел — появляется крупное окошко — начинаешь впечатывать в него что угодно и по первым буквам Alfred находит искомое — хоть программу, хоть документ, хоть почтовый адрес, хоть веб-страницу, хоть телефон, хоть ФИО человека из ваших контактов:

 Разумеется, умеет Alfred и считать, выполняя на лету функции базового калькулятора:

Вижу, вижу, как заволновался ортодоксальный яблофан: «Позвольте, а какого черта?! Все, что описывает Старый Голубятник, выполняет Spotlight, встроенный в Mаc OS X поисковый движок?!»

Согласен, Spotlight многое может. Многое, но все же меньше, чем Alfred. А если совсем честно, то Spotlight не умеет делать и сотой доли того, что умеет Alfred. Среди прочего:

 - управлять компьютером, задавая прямые системные комманды (ss — запускает скринсейвер, trash — открывает Корзину, emptytrash — очищает Корзину, logout — выходит из системы, sдeep — переводит компьютер в состояние сна, lock — запирает его, restart — перезапускает компьютер и т.д.) При этом все эти команды можно менять, как душа запросит;

Поверите ли: я даже не дошел до трети списка того, что умеет делать Alfred и не умеет делать Sptolight. Я, конечно, понимаю, что кошерному яблофану все эти дополнительные возможности по управлению компьютером ни к чему, но я не кошерный яблофан и мне к чему. Поэтому Alfred не просто уже как два года стоит на моем Макбуке, но и является самой часто используемой программой. Чего желаю и читателям.

Теперь подводим итоги нашего аудиоквиза. Язык, как мне думалось, будет угадать очень непросто. В какой-то момент я даже испугался, что возникнут проблемы и мы вообще не получим победителя. Как водится, читательский гений оказался величественнее самых смелых моих надежд: правильный ответ на аудиовикторину прислали два человека, причем сделали это очень быстро: наш победитель — Виталий Кочетков — угадал уже через час после публикации квиза, а его runner-up — Дмитрий Каданцев — подоспел еще через 39 минут.

Итак, правильный ответ: в аудиклипе в минувший вторник звучал язык индейцев чероки! Вот логика, позволившая победителю правильно угадать загадку: «Сначала на слух мне отдаленно напомнил финский, но явно не он и мелькнула мысль «может язык маленького народа саами?», начал искать по ютюбу saami. Но внимание с первого прослушивания зацепило слово «осиийоо». Произнесено подряд двумя собеседниками. Похоже на приветствие или прощание. А дальше поиск в этом направлении со всевозможными сочетаниями o-s-s-i-o вывел на какой-то узбекский сериал, а потом (похоже случайно, потому что воспроизвести еще раз поиск не получилось :) на индейцев Чероки».

Вот она — зацепка! Ее же ухватил и Дмитрий: «Ключевое слово — Оу Се Оу (Oh-see-YOH). Приветствие чероки».

Вариант саами, кстати, прозвучал в ответах неоднократно: добрая дюжина читателей почему-то ухватилась именно за этот народец. Я даже думкой дурной попробовал богатеть, пытаясь разузнать — не потребляют ли чероки пельмени (слово это — в оригинале «пельня́нь» — заимствовано из языка других финно-угров — народа коми, и означает «хлебное ухо»), но вовремя остановился.

Что ж, поздравляем еще раз нашего победителя — Виталия Кочеткова — и ждем следующих викторин!

К оглавлению

Всемогущество денег между грёзами и явью, или Диван посреди России

Василий Щепетнёв

Опубликовано 25 февраля 2013

Девятнадцатый век показал наглядно, что для денег, если их много, невозможного до смешного мало. Волжских бурлаков сменили колёсные пароходы. Прорыты, пусть не без скандалов, Панамский и Суэцкий каналы. Построены огромные заводы. Ротшильд стал бароном. На океанские просторы вышли лайнеры-дворцы, комфортабельные, быстрые и безопасные («Титаник» — во-первых, дитя двадцатого века, и, во-вторых, он есть исключение, подтверждающее правило). Старый и Новый Свет связал телеграфный кабель. Железные дороги прошили американские прерии и российское бездорожье. И так далее, и тому подобное. Нет, даже большие деньги пока не могли гарантировать их обладателям биологического бессмертия, но ударение здесь ставили на «пока», а иные и вовсе считали, что проблема решена, просто сохраняется в тайне во избежание негативной реакции общества. Ну, а то, что любовь нельзя купить… Если вы так говорите, то либо шутите, либо у вас нет настоящих (в смысле больших) денег. Поскольку же настоящих денег у большинства не было, нет и не предвидится, то большинством и решили: да, любовь купить нельзя. Проверять на практике, впрочем, не пробовали. За отсутствием требуемых средств.

Вот и героями литературных произведений, вытесняя рыцарей и принцев, потихоньку становился богач, а лучше – сверхбогач. Прежние персонажи авантюрных произведений стремились к знатности и славе – совершить подвиг и заполучить рыцарские шпоры, маршальский жезл или даже корону. Персонажи новые хотели найти, украсть или, в крайнем случае, заработать миллион. Амадис Гальский, Ланселот и д’Артаньян уходят в тень, уступая место графу Монте-Кристо и Френсису Моргану («Сердца трёх», Джек Лондон). Без колоссального капитала, пусть и на втором плане, не было бы ни «Наутилуса», ни «Колумбиады», ни Франсевилля (всё – из Жюля Верна).

Мнение, что деньги могут почти всё, в свою очередь привело к мысли, что если что-то не получается, почти всегда в этом виновато отсутствие денег. Плоха медицина – вина в мизерном финансировании. Никудышное образование – вина в мизерном финансировании. Наука шагает назад, да не по два шага, а бегом – вина в мизерном финансировании.

Вспомним Гоголя:

«Хлобуев… выгрузил им целую кучу прожектов. Все они были до того нелепы, так странны, так мало истекали из познанья людей и света, что оставалось пожимать только плечами да говорить: «Господи боже, какое необъятное расстоянье между знаньем света и уменьем пользоваться этим знаньем!» Всё основывалось на потребности достать откуда-нибудь вдруг сто или двести тысяч. Тогда, казалось ему, всё бы устроилось, как следует, и хозяйство бы пошло, и прорехи все бы заплатались, и доходы можно учетверить, и себя привести в возможность выплатить все долги. И оканчивал он речь свою: «Но что прикажете делать? Нет да и нет такого благодетеля, который бы решился дать двести или хоть сто тысяч взаймы. Видно, уж бог не хочет».

«Ещё бы», подумал Чичиков, «этакому дураку послал бог двести тысяч».

Но так думали не только гоголевские герои, но и его реальные современники. Да взять хоть Пушкина: неуспех собственных издательских начинаний он относил за счёт скудости кредита: мол, было бы средств побольше, то и «Современник» приносил бы не сплошные убытки, а доход, и огромный доход. Тож и Фёдор Михайлович Достоевский, которому казалось: выиграй он на рулетке тысяч сто или, лучше, двести, то уж тогда-то «Эпоха» непременно станет процветающим журналом, не знающим отбою ни от авторов, ни от подписчиков. Интересно, если бы ярославская тётка прислала двести тысяч, стал бы вишнёвый сад Раневской (это, конечно, Чехов) хотя бы безубыточным?

В двадцатом веке роль денег стала выглядеть ещё более грандиозной. Потратили столько-то миллиардов – и получили ядерный арсенал. Ещё потратили – и человек зашагал по Луне. Станции в Антарктиде, освоение морского дня, орошение Сахары, превращение Сибири в земной рай… Казалось, добавить десяток-другой миллиардов — и действительно, знойная африканская пустыня превратится в цветущий сад, может быть, даже лес, где в чаще рычат прирученные хищники, а на полянке стоит белый шатёр Каддафи. Ну, и с личным бессмертием… Невольно вглядываешься в лица значимых лиц и ахаешь: да ведь это же Мазарини (Красс, Рокфеллер-самый-первый, Меньшиков, Нобель, Солодовников).