Сергей Самаров - Идеальный калибр

Сергей Самаров

Идеальный калибр

ПРОЛОГ

Треск автоматных очередей был коротким, хлестким и четким, но оставался таким лишь в первичном своем звучании. В дальнейшем эхо множественных выстрелов рассыпалось трескучим горохом по ущелью, звук восторженно перепрыгивал с камня на камень и, отражаясь от скал, становился гулким и грозным. Зачастую множество очередей с одной и с другой стороны сливалось в одну единую безостановочную, но все же в нее вливались и другие звуки, создавая дополнительный шум. Пули свистели над головами, били в камни и снова свистели, кувыркаясь от рикошета. Поглощая их своим голосом, несколько раз грозно рыкнул гранатомет.

– Товарищ капитан, там двое слева выше поднимаются!..

Радист группы, младший сержант Серегин, как раз спешно сворачивал рацию после очередной неудачной попытки установить связь и упаковывал ее в специальный рюкзак, когда увидел, как на верхнюю, удобную для кинжального расстрельного огня точку пытаются пробраться по склону два бандита. Его автомат дал в ту сторону несколько коротких очередей, которые заставили бандитов лишь пригнуть свои головы за камнями, но не остановили их намерений. И положение группы могло стать опасным.

– Радимов! – скомандовал командир роты капитан Герасимов.

Гранатометчик с «РПГ-7» в руках обернулся.

– Сможешь снять? Там камни еле держатся… – Палец капитана показал направление тревоги.

– Понял, товарищ капитан.

Радимов не торопился. Он вообще был таким по жизни: несуетливым, неторопливым и вдумчивым. Гранатометчик сначала посмотрел в бинокль, но не прямо на бандитов, а немного выше по склону. Удовлетворившись осмотром, он поднял свое оружие, пристроил тубу на камень и начал целиться. Осколочных гранат у него не было, ибо российская оборонная промышленность их вообще не выпускает, а «РПГ-7» официально считается противотанковым гранатометом[1]. Но бандиты в горах танков в своих сараях и землянках не держат, и потому в бою против них лучше всего шли осколочные гранаты китайского или арабского производства, специально приспособленные для нашего гранатомета, но таковых на складе перед выходом на операцию не оказалось. Вообще в последнее время попадалось все меньше схронов боевиков, которые и являлись основным поставщиком осколочных гранат для армейских складов, поэтому приходилось удовлетворяться бронебойными. Однако сейчас можно было использовать и такую гранату.

Радимов выстрелил. Он вообще считался лучшим гранатометчиком батальона и промахивался редко. И в этот раз граната попала точно в цель: под основание каменной кучи, скрепленной только рыжей глинистой землей. Казалось, что эта куча вот-вот развалится сама и вместе с собой сбросит со склона большие валуны. Выстрел бронебойной гранаты только ускорил этот процесс. Громадные мощные камни, подрагивая и набирая скорость, покатились вниз с грохотом и пылью, заглушая крики бандитов, которые пытались выйти на верхнюю точку для стрельбы. А камни катились дальше: самые круглые из них, сумевшие набрать наибольшую скорость, и докатились до опушки леса, где засела основная часть банды.

– Отходим к перевалу, – негромко скомандовал капитан, как только стих грохот обвала, но еще не успела осесть пыль, сливавшаяся по цвету с окрестными горами и сделавшая видимость для стрелков с обеих сторон близкой к нулевой.

– Взвод! Отходим к перевалу, – повторил команду командир взвода лейтенант Локтионов, для которого этот бой стал самым большим событием в его молодой жизни. До этого он участвовал в нескольких незначительных стычках, но там было просто уничтожение бандитов. А теперь был настоящий бой, с непредсказуемым исходом. Поэтому голос лейтенанта звучал особенно бодро.

Взвод отходил организованно. Сначала пошло первое отделение, прикрываемое плотным усиленным огнем своих товарищей. После того как оно заняло свою новую позицию, его маневр повторили сначала второе, а затем и третье отделения. Этот отход, грамотно выстроенный и отработанный на тренировочных занятиях, вовсе не походил на бегство и в принципе таковым не являлся. Более того, Герасимову очень хотелось, чтобы бандиты, как только осядет пыль, организовали преследование, потому что там, наверху, у спецназовцев, занявших удобную позицию, было бы преимущество, и для атаки на них даже теоретически полагалось бы втрое больше сил, чем у обороняющихся. А откуда бандитам было столько набрать…

Впрочем, они и не стремились показать свою силу, хотя по звукам встречной стрельбы капитан Герасимов, многократно участвовавший в боевых операциях, определил своим опытным слухом, что в банде не менее пятидесяти автоматных стволов, а для атаки перевала требовалось хотя бы девяносто человек, а то и сотня. Судя по всему, бандитами командовал человек опытный, который знал свои возможности и учитывал опасность, которой он бы подверг свою банду, если бы пошел в лобовую атаку на занявших перевал спецназовцев. Поэтому банда не покинула лес, предпочитая прятаться на опушке и одновременно никого в лес не пуская.

Горбатый поворот склона скоро скрыл четыре тропы, по которым ушли спецназовцы. Более того, он даже не позволял бандитам вести прицельную стрельбу.

– Локтионов! – позвал капитан.

Командир взвода появился из-за ближайшего камня, совсем не удрученный прошедшим боем и, может быть, даже наоборот, немного восхищенный самим собой.

– Потери есть?

– Двое легко ранены. Перевязка сделана. Могут и марш продолжать, и в бой снова пойти.

– Легко мы отделались. Двигаемся к перевалу. Может, хоть там связь установить удастся…

Капитан встал, и вдруг оттуда, снизу, из леса, где только что занимали позицию боевики, раздался волчий вой: сначала одиночный, протяжный, тоскливый, потом еще два или три голоса подхватили его низкие ноты, постепенно переходящие в протяжные и высокие.

Герасимову показалось, что у него что-то шевельнулось под кожей на голове, может быть, корни волос… Вой был жутким, тоскливым и, как всем показалось, настоящим. То есть это не люди выли по-волчьи. Это выли настоящие дикие волки. Но ведь там только что были боевики…

Капитан Герасимов был опытным офицером, прошедшим много боев и скоропалительных стычек, хорошо знающим, как вести себя с боевиками, изучившим их тактику и привычные манеры ведения боя. Предполагалось, что капитан в последний раз ведет своих солдат на операцию, потому что, согласно слухам, уже был подписан приказ о его переводе в штаб батальона на майорскую должность. И этот перевод должен был состояться, как только из другой бригады прибудет замена ротному. И хотя у него в подчинении был всего-то один взвод спецназа ГРУ вместе с его командиром лейтенантом Локтионовым, он уже назывался не взводом, а группой, так как в нее входили командир роты и приданный группе радист, младший сержант Серегин из штаба батальона. В таком статусе группа совершала рейд по горам, проверяя сообщение осведомителя, видевшего двух, судя по внешнему виду, откровенных бандитов, что вышли из высокогорного аула и направились в сторону Погорелого леса. Осведомитель сумел передать данные только через неделю после события, и они вполне могли устареть. Поэтому большие силы задействовать не стали, а решили для начала обойтись одной компактной группой, чтобы потом, в случае удачного поиска, срочно потребовать подкрепления. Для этого группе и был придан батальонный радист, однако никто и предположить не мог, что в дальних горах связь будет настолько плохая.

Погорелый лес представлял собой большой лесной массив, протянувшийся по склону хребта на полтора десятка километров. Причем противоположный склон того же хребта и противостоящий ему склон хребта соседнего были полностью каменистыми, и из растительности там были только сгустки высоких изломистых кустов, цепляющихся скрюченными корнями за небольшие участки пыли и грязи, заполнявшие пространство между каменными глыбами. Это был обычный для Дагестана пейзаж. Нужно было очень постараться, чтобы на такой высоте найти лес. Но в этом ущелье и только на этом склоне то ли почва была подходящей, то ли по какой-то другой причине лес был, да еще такой огромный. Этот лес, без сомнения, был украшением местной природы и являлся своего рода живым зеленым оазисом среди серых и холодных камней. А Погорелым его прозвали за то, что он часто горел то в одном, то в другом месте без видимой вроде бы причины. Просто возникал пожар, который даже не тушили из-за отдаленности леса от ближайших селений и из-за трудности доступа на склоны хребта. Гонять сюда пожарные вертолеты было сложно: высокогорье из-за сильно разреженного воздуха даже вертолеты не любят. Да и профиль ущелья такой извилистый, что запросто можно зацепиться винтами за деревья, а при задымленности, обязательной при пожаре, видимость на небольших высотах становится нулевой, да и на большие высоты не каждый вертолет может подняться. Облака там всегда плотные и цепляются за верхние точки хребта. Самое главное, что вертолету негде взять поблизости воды для заправки противопожарных емкостей. Летать за водой в дальние водоемы тоже накладно, топливом заправиться негде. Потому на пожары и махнули рукой. Старый лес сгорит – новый на удобренной пеплом земле только лучше расти будет…