Леонид Влодавец - Фартовые ребята Страница 10

Булочка, подштукатуренная и подмазанная, дабы негативные изменения ее рожицы не бросались в глаза, сидела в кресле у журнального столика, одетая в темно-зеленое широкое платье, скрывавшее известный изъян фигуры. А напротив нее восседал очень габаритный, прямо-таки огромный по размерам гражданин атлетического сложения. Вместе с тем он вовсе не походил на боксера или борца-супертяжа. Ветрову его внешность напомнила экс-штангиста Юрия Власова, которого он несколько раз видел по телевизору, когда показывали заседания разогнанного Верховного Совета. Интеллигентное лицо, профессорские очки, борода с благородной проседью. Да и по возрасту, пожалуй, Булочкин гость был сверстником героя Римской олимпиады. Смотрелся он моложаво, но в том, что ему далеко за 50, можно было не сомневаться. А могло быть, в принципе, и 60, и даже 65, вообще-то.

Если честно, то Никита такого гражданина увидеть не ожидал. Нет, ни рост под два метра, ни вес этого дяденьки, который был далеко за сто кило, его особо не удивили. Большого человека должно быть много. Тем более если это какой-то криминальный пахан. Ветров готовился увидеть какого-нибудь быкоподобного амбала, со шрамоватыми и татуированными ручищами, с опухлой от многолетних возлияний багровой рожей, на которой чьи-то финки или бритвы отметины оставили. Глаза, по идее, должны были быть узкие, глубоко посаженные, лоб низкий, скошенный. Ну и взгляд, конечно, соответственный: презрительный, подозрительный, заранее ненавидящий. Ни фига подобного! Конечно, гигант был одет очень неплохо, скорее всего не в готовый, а в шитый на заказ серый костюм. Светло-зеленая рубашка была наисвежайшая, галстук в чёрно-бело-голубую косую полоску тоже не заставлял думать, будто его хозяин бедствует. Но никаких шейных цепей в палец толщиной и перстней-печаток в полкило весом на каждом пальце у Булочкиного визитера не просматривалось.

Конечно, Хрестный, он же господин Корнеев, легально числившийся директором 127-й средней школы, а на деле бывший тут полгода назад главным бандитским воротилой, тоже выглядел интеллигентно. Но все же там Никите сразу почуялась какая-то подспудная двойственность натуры. Сейчас — ни в коем случае.

Если б Люська не сообщила, что к Светке приехал некий «фирмач», и если б Никита был убежден, что Булочка занимается исключительно честным бизнесом, то никакой настороженности этот огромный господин у него бы не вызвал. Глаза глядели по-доброму, легкий загар на улыбчивом лице создавал впечатление жизнерадостности, высокий лоб смотрелся интеллектуально. Никита даже подумал: а не предстоит ли ему участвовать в охмурении вполне этого вполне приличного человека ради каких-либо амбиций госпожи Булочки?

— Познакомьтесь, Сергей Сергеевич, — улыбнулась Света, — это Никита Ветров, самый близкий для меня человек.

Великан встал и посмотрел на Никиту с высоты, но не свысока.

— Очень приятно, — произнес он густым басом, но с дружелюбной улыбкой. — Баринов.

Никитину ручонку лапа Сергея Сергеевича пожала аккуратно и без претензий на расплющивание. Никаких татуировок и шрамов на ней, конечно, не было, но это была вовсе не мягкая интеллигентская ладошка, привыкшая держаться лишь за авторучку.

— Присаживайтесь, — сказала Светка мужчинам и указала Никите на третье кресло. Ветров уселся.

— Никита, — очень серьезным и официальным тоном объявила Булочка. — Сергей Сергеевич Баринов — крупный ученый, доктор биологических наук, профессор, директор Центра трансцендентных методов обучения, сокращенно — ЦТМО. Я правильно назвала?

— Совершенно точно! — улыбнулся профессор.

— Так вот, если помнишь, Никита, зимой мы с тобой обнаружили тайник с немецкими документами. Такие красные папки, которые лежали в стальном ящике. Не забыл?

— Ну, я вообще-то видел только ящик… — замялся Никита. — Про эти папки было написано в повести генерала Белкина. А они что, сохранились?

— Да. Сохранились, и, можно сказать, в первозданном виде, — ответила Светка. — А потому вызвали большой интерес у профессора Баринова.

— Но ведь насколько я помню, — заметил Никита, — они были зашифрованы каким-то специальным шифром, который знала только эта самая эсэсовка. По крайней мере, так было написано у Белкина. Их кто-то смог расшифровать? Там ведь говорилось, что, кроме этой гауптштурмфюрерши, никто не сумел бы этого сделать.

— В то время — безусловно! — подтвердил Баринов. — Но сейчас, в век компьютеров, нам понадобилось совсем немного времени для того, чтобы разобраться в их содержании. И после того, как мы расшифровали папки, оказалось, что они содержат весьма интересные сведения.

— Полувековой давности? — удивился Никита.

— Представьте себе! — улыбнулся профессор. — Оказывается, 55 лет назад были сделаны очень важные открытия в той области, куда мы вторгаемся только сейчас…

— Этой самой Ханнелорой, что ли? Фон… — Ветров уже запамятовал сложную фамилию немки.

— Фон Гуммельсбах, — подсказал Баринов. — По досье РСХА она числится как Штейнгель, по мужу. А задание на объекте «Лора», точнее «Lore», названном так в ее честь, она выполняла под девичьей фамилией.

— Извините, — осторожно спросил Никита, — вы что, имели возможность ее досье поглядеть? Насколько я знаю, их не так-то просто получить для просмотра…

— Тем не менее я их получил, — улыбнулся профессор. — Наверно, у вас уже сформировался главный вопрос: чем студент второго курса Никита Ветров мог заинтересовать ЦТМО?

— Вы не ошиблись, — кивнул Никита. — Тем более что ко всему, что именуется «трансцендентным», я отношусь скептически.

— Скептицизм — очень похвальное свойство, — одобрил профессор. — Позвольте, однако, заметить, что наименование учреждения может в некоторых случаях не совсем соответствовать содержанию его деятельности. Если б мы, допустим, работали в системе РАН, то Президиум наверняка не утвердил бы подобное название. Ибо строго терминологически под «трансцендентным», по философии нашего земляка Иммануила Канта из города Калининграда, понимается нечто лежащее за пределами человеческого познания. Непостижимое и непознаваемое, то, что в принципе нельзя изучить, понять и объяснить. То есть наименование нашего Центра с этой точки зрения — ахинея в квадрате. Но мы — частное научное учреждение, а потому вольны назваться как угодно. Я лично придумал это дурацкое название в пику сайентологам. Наверно, вы, Никита, слышали об этой церкви? Так вот, в буквальном переводе с английского, «Scientology» означает «науковедение». «Церковь науковедения» — бессмыслица еще большая, чем «трансцендентные методы обучения», потому что все, что относится к церкви, не относится ни к какой науке…

Никита эту мини-лекцию выслушал с удовольствием, оценив юмор насчет «земляка Канта из города Калининграда». Однако пока еще не уловил ответа на главный вопрос, который Сергей Сергеевич сам за него сформулировал. Никита уже собрался напомнить об этом увлекшемуся профессору, но тот, как видно, спохватился и сказал:

— Вернемся к тому, чем вы нас заинтересовали. Прежде всего, должен сказать, что мы действительно занимаемся разработкой принципиально новых методик обучения, которые с некоторой иронией называем «трансцендентными». На самом деле ничего сверхъестественного в них нет — все построено на строго научных данных, на новейших исследованиях в области биофизики, биохимии, нейрофизиологии и нейролингвистики. У нас имеется наилучшее оборудование, отличные условия труда и быта. Период лабораторных исследований мы практически завершили. Сейчас нам нужно продвинуться дальше, проверить свои разработки, условно говоря, в «полупромышленных масштабах». Мы подбираем группу студентов, которые смогут пройти по нашим методикам сверхускоренный курс обучения по целому ряду дисциплин. Вы учитесь на втором курсе исторического факультета, а вам двадцать три года. То есть, вы, по обстоятельствам своей биографии, отстали в образовании от тех ровесников, которые поступили сразу по окончании школы, будучи еще семнадцатилетними. Они уже в прошлом году получили дипломы, а вам еще три с лишним года учиться надо. Хотите их побыстрее догнать?

— Хм… — произнес Никита. — Вообще-то был бы не против.

— Могу вам это устроить. Как насчет того, чтобы закончить университет через восемь месяцев?

— Соблазнительно, конечно… И это бесплатно?

— Больше того — я вам буду платить, как младшему научному сотруднику. Кстати, вы уже прикидывали, где будете работать после универа? Сейчас, по-моему, не так-то легко устроиться на хорошее место. А мы своим выпускникам непременно находим хорошую и высокооплачиваемую работу. От тысячи баксов в месяц и выше.

— Вы знаете, Сергей Сергеевич, — сказал Никита, — конечно, я еще при социализме родился, но меня за эти семь лет уже приучили, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке… То есть к тому, что когда где-то сулят златые горы, то жди подвоха.