Виктор Доценко - Тень Бешеного Страница 10

— Не могу не похвалить тебя за умение разбираться в людях, — удовлетворенно сказал баритон.

— А ты кто? — для самого себя неожиданно спросил Позин. — Мне знаком твой голос.

— Ты меня хорошо знаешь, как знаешь и то, что я желаю добра тебе и нашей многострадальной России, но свое имя тебе по определенным причинам назвать не могу. — Баритон звучал еще увереннее, чем прежде.

— Понимаю, — согласился Позин, хотя если бы его спросили, что именно он понимает, то никакого ответа не получили бы.

— Ты уверен, что не ошибся и в Барселоне видел именно Бешеного и, следовательно, он был жив после собственных похорон?

— Уверен.

— Что тебе известно о ближайших коммерческих планах твоего старинного друга Долоновича?

— Ничего. Я давно его не видел. Он то на Чукотке, то в Лондоне. — Как примерный ученик перед строгим учителем, Позин чувствовал, что его ответ не удовлетворил собеседника. — У Саньки каждый день новые планы…

— Например, связанные с футболом? — перебил баритон.

— Футболом он увлекается с детства, так что все может быть, — пожал Александр плечами.

— Знаешь ли ты что‑нибудь о смертях богатых и известных людей, которые в последнее время участилась?

— Вероятно, от больших нервных нагрузок, стрессов. и в результате — инфаркт.

— Последний вопрос. Долонович не жаловался тебе, что ему в России не дают работать, не называл ли имен своих деловых противников?

— Нет. Он только всегда говорил, что в России ему тесно и он хочет делать бизнес на мировом уровне.

— Прекрасно, Александр. Благодарю тебя за помощь.

Свет погас, и Позина куда‑то повезли на каталке. Последнее, что ему довелось услышать, был приказ баритона:

— Стереть все начисто…

Только Александр совсем не понял, кто, что и где должен был стереть…

Где‑то громко и заливисто залаяла собака. Было даже слышно, как гремит ее цепь. Фоном лаю служил какой‑то мерный, рокочущий шум.

Позин осторожно открыл глаза. Он лежал на земле, согнувшись во сне от предрассветного холодка. Вокруг были какие‑то кусты. Он поднялся и осторожно выглянул из‑за них. Собачья будка стояла метрах в пятидесяти от деревянного двухэтажного дома. Дальше открывался пустынный песчаный пляж.

«Как это меня угораздило очутиться тут и что это за место?» — первое, что промелькнуло в голове Позина.

Скорее всего, Прибалтика, какая‑нибудь Юрмала, решил он, нет только низких, кривоватых от ветра сосен. Еще ближе, чем собачья будка, возвышался шестиэтажный дом, похожий на гостиницу. Дом этот гостиницей и оказался, и называлась она «Репинская», в чем Позин убедился, выйдя к фасаду.

Но прежде чем показаться на люди, он придирчиво осмотрел себя. Куртка выглядела довольно прилично. А вот брюки… Не то что бы на них налипли комья грязи, но они были волглые и выглядели так, будто их всю ночь сосредоточенно жевала корова. В пустом бумажнике сиротливо болталась карточка «Виза». Но откуда в этой очевидной сельской местности найдется банкомат?

Позин напряженно пытался вспомнить, как он здесь оказался. Вечером он, точно, был в казино, крупно проигрался, пошел домой. А потом? Полный провал памяти… При этом ощущал себя Александр свежим и бодрым, как будто провел ночь не в каких‑то кустах, а в уютной кровати. Попытался привести в какой‑то относительный порядок свои мысли, но они, как непослушные дети, разбегались в разные стороны.

Прежде всего следовало понять, где он находится и как отсюда выбираться, не имея в кармане ни копейки.

Позин посмотрел на часы — половина одиннадцатого. Мимо гостиницы шла оживленная трасса, по которой интенсивно сновали машины, автобусы и маршрутные такси.

«У гостиницы обязательно должна быть остановка». Эта вполне тривиальная мысль была воспринята им как важное научное открытие.

Остановка и в самом деле имелась и представляла собой довольно уютный павильончик с лавочкой, на которую Позин уселся и стал наблюдать за проезжающими маршрутками. Конечная остановка одной из маршруток называлась «Старая деревня», то есть несла ноль информации.

Вторая шла до «Черной речки». Из общего образования он помнил, что именно у речки с подобным названием Пушкина смертельно ранил Дантес. Но названий таких на Руси может быть много.

Только когда он углядел конечную остановку третьего маршрутного такси «Финляндский вокзал», Александр окончательно понял, что находится где‑то под Питером.

Теперь встал вопрос: как добраться до города, где имелись хорошие знакомые? Где взять денег на дорогу? Просить милостыню Позин не умел. Объясняться с кондукторами или водителями маршруток на тему о том, что его ограбили, для него было принципиально невозможно. Оставалось одно — попытаться остановить попутку, объясниться, заехать за деньгами к кому- нибудь из знакомых и расплатиться. Но до этого следовало высушить брюки — под ним на деревянной лавочке расплылось темное и мокрое пятно.

Так и сидел себе Позин, пытаясь все же вспомнить, какая неведомая сила усадила его на остановку перед гостиницей «Репинская». И сколько бы он так просидел, неизвестно, если бы кто‑то его не слишком уверенно окликнул:

— Если не ошибаюсь, господин Позин?

Перед ним стоял человек средних лет с невыразительным лицом, неброско и аккуратно одетый, как одевались в советские времена начальники средней руки.

Лицо его показалось Позину знакомым, но где же он этого человека видел?

— Вы не ошиблись, я Александр Позин, — едва сдерживая радость, весомо произнес он. — А вот ваше имя не могу припомнить.

— Молоканов я, Аристарх Молоканов, в отделе писем Администрации Президента работаю. Вы, конечно, и знать меня не знали. Кто вы были при первом Президенте, а кто я… — Он завистливо вздохнул. — Мы тут с товарищем из администрации Сестрорецка по письму одному встречались. Вопрос решили быстро и немного по побережью покатались, а сейчас местечко, где бы перекусить, присматривали и поэтому ехали медленно. И вдруг я вижу — вы сидите, думаю, может, надо до города подбросить?

— Надо, — серьезно сказал Позин. — И до города подбросить, и накормить, и, если можно, дать денег взаймы на дорогу до Москвы. — Чисто интуитивно ему показалось, что он может рассчитывать на поддержку этого незнакомца.

Молоканов расплылся в широкой улыбке: ну как не порадеть такому известному и влиятельному человеку.

— Все сделаем, и в наилучшем виде сделаем. Он предупредительно взял под ручку Позина и повлек его к черной «Волге», ожидавшей их возле остановки…

Так и свела неумолимая и загадочная Судьба светского плейбоя Александра Позина и подпольного миллионера Аристарха Молоканова. Были у нее, у Судьбы то есть, какие‑то на то особые соображения.

* * *

На следующее утро в газетах Петербурга в разделе кри–минальной хроники промелькнуло два сообщения. О зарезанном в баре в пьяной драке известном гитаристе Вадиме Бокове и об автокатастрофе под Сестрорецком: тяжелый «КамАЗ», исчезнувший с места происшествия, буквально расплющил иномарку. Обгоревший труп женщины–водителя идентифицировать не удалось. Номера на машине стояли фальшивые, а сама она уже три дня как числилась в угоне. Но ни Позину, ни тем более Мо- локанову эти газеты на глаза никогда не попались…

А если бы и попались, то только Александр Позин мог бы проявить заинтересованность, но вряд ли ему удалось бы что‑то вспомнить…

Глава 4

Мы вновь встретились с господином Молокановым, когда он подобрал на остановке у гостиницы «Репинская» потерявшегося Александра Позина.

Стоит напомнить, что Молоканов стал подпольным миллионером. Он работал в Администрации Президента — занимал скромную должность в отделе писем. Через его руки ежедневно проходили десятки жалоб, доносов, трогательных историй и просьб о помощи. Содержание большинства писем сводилось к одному и тому же — требованию денег, причем наличными и немедленно. Особенно раздражали Молоканова послания от изобретателей вечного двигателя и хлеба, со–творенного из азота, взятого из воздуха. Авторов таких идей он просто ненавидел и называл «Эйнштейнами недоделанными».

Главным инструментом в работе господина Молоканова являлась корзинка для бумаг, куда он бросал прочитанные и разорванные письма. Не многие послания удостаивались чести быть прочитанными до конца. И лишь единичные экземпляры отправлялись в папку с надписью «Для ответов».

Письмо, подписанное «И. Водоплясов», заинтересовало Молоканова, заставило сильнее биться сердце человека, давно мечтавшего о славе и богатстве.

Он ужасно завидовал успехам как знакомых, так и совершенно неизвестных ему людей. Одному перепало крупное наследство, другой сумел выгодно жениться, третий сорвал джек–пот на собачьих бегах. Каждый по–своему сумел ухватить за хвост синюю птицу счастья. Но что мог сделать незаметный чиновник, рядовой труженик отдела писем, давно и метко прозванного в среде чиновников «братской могилой».