Сергей Зверев - В волчьей шкуре Страница 10

– Что-то и не помню, когда это меня и с кем сфотографировали! – с удивлением воскликнул Кулибин, рассматривая на фотографии людей, окруживших его у бронетранспортера. – Да и афганскую одежду я никогда не носил, а только вчера.

– А кого-то из окруживших вас людей знаете?

– Вот этого, – Федор показал пальцем на самого крайнего офицера, одетого в форму афганской милиции – Царандоя. – Наджибулла, он командир отряда Дех-Сабзской милиции, вроде бы.

– Нет, у него должность другая, но то, что это Наджибулла, вы не ошиблись. И тот человек не вы, а похожий на вас, но вы им станете завтра – Файзуллой Блэком.

Федор внимательно посмотрел на нового знакомого.

– Это командир небольшого отряда, собранного из русских, не живших в Советском Союзе. Они представители разных стран, плохо, но знают русский язык, сыновья бывших эмигрантов. Они недавно познакомились друг с другом.

Имя ваше Файзулла, оно тоже вымышленное, по их легенде, вы бывший командир батальона этой дивизии, капитан Сергей Иванов, якобы дезертировавший в январе прошлого года на операции, прошедшей в Хосте. Вы против коммунистов.

– Это правда, что ли?

– Прошу не перебивать меня, Файзулла. Ваш отряд находится под покровительством одной из партий, которая пытается следовать идеям лидера иранской революции – аятоллы Хомейни. Ее группировки находятся в различных регионах Афганистана. Но несмотря на то, что суннитское большинство афганцев относится к учению иранского пророка резко отрицательно, но их поддерживают некоторые афганские антиреволюционные группировки Абдул Хака и Ахмад Шаха Масуда, потому что истоки их поддержки находятся в одних руках.

– Вы сразу даете очень много информации, – невольно высказался Федор.

– Успеете осмыслить всю эту информацию. Для этого у вас двенадцать часов. Завтра вы будете убиты на пагманской операции, все ваши сослуживцы попрощаются с вами здесь, в дивизии, на плацу. Ваше тело как «груз 200» будет отправлено самолетом домой, в тот город, в котором вы выросли, воспитываясь в детском доме. В тот же момент вы возродитесь как командир душманского отряда по имени… – и после этих слов армейский офицер замолчал и направил свой указательный палец на Федора, прося его продолжить.

– Файзулла Блэк, – сказал Федор.

– Правильно. Ваш отряд, в смысле, душманский, в неравном бою с шурави будет потрепан. То есть вам не дадут спокойно перейти из долины Чарикара в уезд Пагмана. Вы будете контужены, потеряете на какое-то время память. Но она со временем восстановится, вам помогут некоторые ваши подчиненные в отряде. Одного из них вы недавно сопровождали в ущелье Дех-Сабза.

– Армейского офицера Николая?

– Нет, это Фарид. Других вы не должны знать. Здесь список всех членов вашего отряда, прошедшего в Пакистане в провинции Пактия диверсионную подготовку. Вас готовили в другом лагере, находившемся в провинции Ку-Нар. Это вспомните нечаянно, когда вас познакомят с журналистами информагентства «Эйдженси Афган Пресс». Оно находится в Пакистане, и там, перед выходом в Афганистан, вы встречались с одним из журналистов радиостанции этого агентства. Вы будете давать им интервью как русский дезертир, который находился якобы в одном из отрядов перебежчиков в Панджшере. В этом интервью будете хвалить одного из полевых командиров Ахмад Шаха за то, что тот не убил вас в бою, а помог вылечиться после ранения и дал вам свободу выбора, где жить и чем заниматься.

Его фамилию вы не помните, пострадала память, но зато нечаянно вспомните одного из журналистов по имени Шабир или Ахтар. Это обязательно должно произойти перед тем, как они включат микрофон перед записью вашего интервью.

– Шабир или Ахтар.

– Да, я напоминаю, Федор, у вас была контузия, повлиявшая на вашу память, и поэтому вы можете их спутать. А как может быть по-другому? Вы ведь были знакомы с ними всего несколько часов, когда они брали у вас интервью. Понятно? Хорошо. Далее, радиостанция, в которой они работают, называется «Радио свободного Кабула».

– Понятно.

– У вас хорошая память? – спросил армейский разведчик, исподлобья глядя на Кулибина.

– В смысле? Там или вообще? Вообще-то не жалуюсь. В школе, когда учился, запоминал стихотворение после третьего прочтения.

– Теперь вам необходимо выучить этот текст…

Амнезия

Сколько ни готовишь себя к чему-то, но это чаще происходит не так, как рассчитываешь. Федор по-разному пытался представить себе бой, который должен был состояться в ущелье Пагмана, но его воображение все время обращалось к одной и той же схеме: засада душманов, обстрел ими колонны, атака его взвода и – обмен. Но этот ожидаемый бой не произошел ни в начале перевала, ни посередине, ни на выходе из ущелья. И, что самое интересное, он был единственным человеком из своего подразделения, кто ожидал этой схватки, и как нелегко ему было не показывать этого.

Солдаты, сидевшие рядом с ним на броне, шутили, смеялись, курили. Для них это был обычный рейд с отрядом Царандоя по правительственной дороге. Афганская милиция проверяла свои посты на разъездах, на дорогах в кишлаки, а советские солдаты – опорные пункты, в которых расположены их подразделения.

На разъезде царандоевцы, двигающиеся впереди колонны, остановились, наблюдая за караваном из двадцати верблюдов, движущихся по той стороне озера в сторону кишлака, расположенного за следующим перевалом. Федор, насколько позволял ему восьмикратный бинокль, рассматривал колонну с верблюдами, несшими на себе большие тюки. В принципе, он прекрасно понимал, что определить, везут они оружие или что-то другое, очень сложно. Хотя есть одна подсказочка, она заключается в том, как ведут себя сопровождавшие караван люди. По идущей с перевала пыли они должны заметить двигающуюся к ним колонну бронетехники. А если увидели, и у них есть что-то запрещенное, то караванщики должны как-то это спрятать – в камнях, в деревьях или готовиться к защите каравана. Обычно, если караван перевозит оружие, мины, снаряды, то посередине должны идти вооруженные люди, которые в любую секунду готовы вступить в бой.

Федор взял подзорную трубу, раздобытую им в одной из операций, кажется, в Дех-Сабзе, и навел ее на караван. Она была в несколько крат мощнее бинокля, и поэтому, приблизив до максимума к себе картинку с движущимся караваном, он начал изучать все интересующие его нюансы.

Первым, что успокаивало его, было то, что караван сопровождали всего шесть человек – двое из них шли впереди, один – посередине, остальные – сзади. Они о чем-то спокойно разговаривали, смеялись. Один держал в руках кусок арбуза, а может, и нет, но то, что предмет не похож на оружие, это точно.

Постарался присмотреться к ношам верблюдов. На первом, судя по очертаниям груза, спрятанного в мешковине, была, скорее всего, шерсть или материя. Нет, скорее всего это шерсть, потому что сами по себе мешки очень большие, а верблюд легко поднимает ноги, идет быстро, оставляя далеко позади себя остальных животных. И только благодаря своему погонщику, который постоянно сдерживает его ход, он идет в караване.

На втором верблюде мешки небольшие, но их много – шесть, кажется, и более того, они уложены в сетку. На одном из мешков посередине дыра, но разглядеть то, что из него выглядывает, очень сложно.

Караван остановился у шлагбаума афганцев. О чем-то разговаривают между собой. Один из караванщиков подошел к третьему верблюду от начала каравана, остальные еще только приближались к ним, и верблюд, опустившись на колени, лег на живот. Афганец вытащил из мешка несколько арбузов и отдал их вооруженным людям.

Да, скорее всего, этот караван шел не из Пакистана, а из какого-то соседнего кишлака и вез шкуры животных или овчинную или верблюжью шерсть, арбузы, может, дыни, капусту.

– Джаг туран (капитан), туда идем? – спросил Федор у афганского офицера Наджибуллы, идущего к нему от своего бронетранспортера.

– Ней, ней, – заулыбался он, – пойдем туда, Федья, – и он показал пальцем влево, в сторону дороги, петляющей по уступам гор.

– А что там? – непринужденно улыбнулся Кулибин, протягивая ладонь для рукопожатия афганскому милиционеру.

– Ассалам алейкум, – тот обнял спрыгнувшего к нему с боевой машины пехоты старшего лейтенанта.

– Ва алейкум ассалам, – Федор дружески похлопал по спине Наджибуллу.

– Чай сабз, – милиционер подал Федору флягу, предлагая испить зеленого чаю.

– Ней, ней, ташакор, – уклонился от предложения русский офицер.

– А-а, – то ли от обиды, то ли просто так, широко улыбаясь, махнул рукой афганец, сделал из фляжки несколько глотков и медленно, не спуская глаз с Федора, вложил ее назад в подсумок.

– Майнс? – указывая на петляющую дорогу, поднимающуюся в горы, спросил Федор.

– Мины везде есть, Федья, – разглаживая свои черные усы и обтирая пыль с кофейного цвета от загара лица, засмеялся Наджибулла. – Шайтан там.