Валерий Рощин - Марш обреченных Страница 10

Мы бежим, уже не таясь. Бежим, не зная, куда ведут проулки и что ждет впереди.

А впереди очень скоро появляется еще один ментовоз – белая «пятерка» с красно-синими мигалками на крыше. Между нами остается метров двести, и это небольшое пространство включает в себя очередное пересечение с таким же проулком. Но успеем ли мы добежать?

Предлагаю запыхавшемуся Илье:

– Давай через забор! А там по участкам – на соседнюю улицу.

Обширные земельные участки в станице закрывались от посторонних глаз в основном приличными по высоте и крепости кирпичными заборами, а тот, что тянулся слева, был ветхим деревянным штакетником.

Перемахиваем через несерьезную преграду. Илья пинает заливавшуюся злобой мелкую псину и пускается вслед за мной к противоположной стороне участка.

– Суки… Сейчас свяжутся по радио с остальными и обложат нас здесь, как волков флажками!.. – мешаю слова с тяжелым дыханием.

– Да… неслабо мы попали… – ворчит в ответ подрывник. – Мало того что в собственной машине чуть не сгорели, так еще и в террористы запишут!

Выбравшись на соседнюю улочку, мы повторяем успешный маневр – перелазим через очередной забор и вновь пересекаем два граничащих меж собой участка. Потом бежим вправо, выдерживая общее направление на север – к шоссе на окраине станицы.

Проулок пуст. Забрезжила надежда: неужели оторвались?

Однако надежда тлела лишь до второго перекрестка. Слева к нему на всех парах топали четыре вооруженных автоматами милиционера, справа прыгала на ухабах уже знакомая белая «пятерка». А навстречу внезапно вывернула темная иномарка с тонированными стеклами, также, вероятно, задействованная в облаве.

Не сговариваясь, поворачиваем назад.

Кто-то из ментов орет: «Стоять!» и дает вверх короткую очередь. Округа тонет в собачьем лае; сотни голубей, захлопав крыльями, взмывают в небо.

Нам наверняка удалось бы воспользоваться опробованным приемом: сигануть через забор и хотя бы на короткое время затеряться средь садовых участков. Но иномарка вдруг резво прибавляет скорость – прокрутив шинами по грунту, поднимает клубы пыли и, поравнявшись с нами, резко тормозит.

Задняя левая дверца распахивается, а сидевший за рулем мужчина кричит:

– Садитесь! Быстрее садитесь!!

Размышлять некогда, а выбирать не из чего.

Оба плюхаемся на заднее сиденье, и авто несется вдоль бесконечных и разномастных заборов, лихо вписываясь в крутые повороты. Кажется, водитель не походит на офицера милиции и сдавать властям нас не намерен. Толком разглядеть его из-за высокого подголовника не получается. Я вижу лишь синюю бейсболку, край аккуратной черной бородки, да затемненные стекла солнцезащитных очков…

«Какая нам, к черту, разница – кто он и откуда? – облегченно вздыхаю я, когда иномарка вылетела за пределы станицы, а впереди показалась спасительная трасса. – Наша «доблестная и честная» милиция сама виновата в том, что в стране ее не уважают, и не прочь оказать помощь тем, кого она преследует. Ничего удивительного!»

Водитель хранит молчание, а у выезда на шоссе, вопреки ожиданию, не останавливается, даже не интересуясь, куда подбросить спасенных пассажиров. Он уверенно поворачивает вправо, и машина, набирая бешеную скорость, несется к Краснодару.

– Шеф, спасибо большущее, – кладу руку на плечо мужчины, – но нам в другую сторону. Притормози здесь, пожалуйста.

Не сбрасывая скорости, тот снимает бейсболку и очки, отклеивает от лица бороду. И обернувшись, смеется:

– Нет уж, Аркадий, извини! Нам теперь с тобой долго ехать в одном направлении.

Часть II

Большая стирка

Пролог

Абхазия

Август 1992 года

Взрыв и стрельба внизу у реки стали неприятным сюрпризом, однако катастрофы в этом ни я, ни мои товарищи не увидели. Ну, нарвались «волонтеры» Савельев с Кузьминым на дозор, а, может быть, и на целый взвод грузинской армии – что ж, иногда и не такое случается в нашей работе.

Всматриваясь в заросли и слушая тишину, я с полминуты гоняю желваки на скулах. Послать половину группы в лесочек? Или же, рассредоточившись, подняться всем? Но засевшие там ребятки именно этого и ждут. И встретят «с оркестром» – сомнений быть не может. Они отлично понимают: появление в здешней глухомани российского спецназа не связано с масштабной войсковой операцией, иначе бы в небе кружили «крокодилы» и «грачи», по ущелью вдоль речушки пылила бы тяжелая техника и топала бы пехота. А небольшие группы всегда используются точечно. Все эти тонкости грузины давно знают, потому и ведут себя здесь подобно хозяевам…

– Ну что, Аркадий? – шепчет над ухом Супрун. – Действуем по плану?

– Погоди, – мрачно откликаюсь я и опять твержу в микрофон рации: – Сава, что там у тебя? Сава, ответь Сербу!

Савельев с Кузьминым молчат…

Да, сюрприз не стал катастрофой, но головной боли мне добавил.

Прячу рацию в плечевой карман. Ладонь непроизвольно шарит по одежде в поисках сигарет, потом поправляет разгрузочный жилет и успокаивается на рукоятке автомата – курить не хочется. Необходимо срочно принять решение.

Оно практически созрело, и остается его лишь озвучить. Троих я намереваюсь оставить в развалинах для удержания выгодной позиции, с которой отлично простреливался весь склон, за исключением низин и заросших кустами балок. А пятеро других обойдут монастырь по низине с юга и подберутся к проклятым зарослям с другой стороны. Конечно, времени группа потеряет много, но другого выхода нет.

Набираю в грудь воздуха, но меня опережает прапорщик Матвеев. Не отрываясь от оптики прицела, он объявил:

– Внимание, граждане! К нам гости. Вижу троих.

«Гостей» глазастый снайпер узрел на приличном расстоянии.

– Правее, командир. Деревце высокое за ориентир возьми, что из кустов торчит.

– Деревце вижу.

– А правее него залысина без единого кустика. Усек?

– Ну…

– Теперь возьми метров на пятьдесят ближе к нам и ищи. Где кусты пониже, там их головы и мелькают. Видишь?..

Вооружившись биноклем и слушая подсказки Палыча, я наконец замечаю движение вдоль лощинки.

– Слушай, их больше. Те, что ты приметил, – лидеры. А за ними идет основная группа.

Прапорщик водит стволом винтовки и удивленно присвистывает:

– Ни хрена себе!

– Чего там, мужики? – оборачивается от пролома в соседней стене Супрун.

– Да так, Илюха. Одна новость «приятней» другой.

– Сколько?

– Двенадцать насчитал. И еще прут.

Оглядев своих подчиненных, прячу рацию. Ситуация вызревает скверная: до десантного корабля из ущелья не докричаться, стало быть, подкрепления не будет. А раз так, то и поиск пропавшего генерала в складывающихся условиях повисает в воздухе. Кто будет его искать, если сейчас из проклятого лесочка выйдет не отделение, не взвод и даже не рота, а батальон или бригада хорошо вооруженных грузинских бойцов? Конечно, нас тоже набрали не из продленки, но всему имеется разумный предел.

Однако деваться некуда. Подкинув автомат, ловко перехватываю его правой рукой.

– Вы, парни, – киваю на молодых контрактников, – контролируете западное направление и конкретно балочку, по которой мы взошли сюда от реки в ущелье. Запомните: балочка – наше спасение, по ней можно мотануть вниз, если здесь сильно прижмут. Ну, а нам, мужики, придется поработать, удерживая развалины. Возражения имеются?

– Я не против, – передергивает затвор автомата Супрун.

– А чего тут возражать-то? – облизнув большой палец, поправляет регулятор прицела прапорщик. – Дело привычное.

– Работать так работать – я всегда «за», – поддерживает товарищей неунывающий Борька Куценко.

Юрка Белый осторожно выглядывает в пролом восточной стены и молчит. Но, вероятно, затылком почуяв выжидательные взгляды друзей, ухмыляется:

– А я что? Я на все согласен – были бы деньги!

Атаки снизу мы не опасались – наши развалины отделял от дна ущелья чистый склон – на нем ни выбрать позиции, ни спрятаться от прицельного огня. Одна лишь мелкая балочка, по которой мы поднимались сюда.

Зато группировавшиеся на краю лесочка грузины изрядно беспокоили. Им незачем было вплотную подходить к нашему укрытию – метрах в двухстах низинка заметно расширялась, образуя подобие котловины, заполненной мелкими деревцами и кустарником. Чем не позиция? Расползутся по ней как муравьи, растворятся в зеленке – не сосчитать, не определить огневых точек. Тут не помогут ни бинокли, ни орлиное зрение снайпера. Только и останется лупить наугад.

Вначале грохнули выстрелы гранатометов. Один, второй, третий… Первый заряд долбанул точно в угол строения, следующий прошел выше и ухнул за нашими спинами по склону; последний угодил в падающий кусок стены. Ну а за «артподготовкой» последовала автоматная стрельба – целый град пуль обрушился на белеющие остатки здания.