Анатолий Афанасьев - Радуйся, пока живой Страница 10

Расспрашивая, Догмат Юрьевич пользовался современными приемами психологического тестирования, которые, к слову, были Леве не в диковинку. Уровень и очертания Левиной личности — вот что его интересовало. И тут он не сплоховал, отвечал честно и без уловок — это лучший и единственный способ скрыть о себе сокровенную правду.

Психиатр остался доволен, он пришел к выводу, что Лева психически и физически здоров, умственно развит, хотя отметил тенденцию к затуханию некоторых биологических функций.

— Возьмем, к примеру, вашу сексуальную энергию, Лев Иванович. Она, безусловно, требует коррекции, что очень важно для будущей работы. Вам, наверное, показалось, что вы проявили себя с Галей молодцом, но это далеко не так. У вас крайне замедленная реакция на женское эго.

— Вы наблюдали?.

— Разумеется… Это входит в мои обязанности. Как в ваши обязанности, дорогой Лев Иванович, входит поскорее окрепнуть, сбросить с себя позорную ностальгию по бесплатному силосу и превратиться в блестящего плейбоя. В идеале вы должны практически на любую женщину реагировать так, словно боретесь с желанием немедленно ее изнасиловать. Это норма. Это привлечет к вам прекрасных дам, воспитанных на эрзаце западной масскультуры. Впрочем, норму можно при желании имитировать.

— Все зависит от корма, — высказал собственное мнение Лева. — Хороший корм — сильная потенция… Но зачем нужно, чтобы я стал бычком-производителем?

— Совсем необязательно бычком, — усмехнулся Догмат Юрьевич, — но плейбоем, да, непременно… Этаким сорвиголовой и прожигателем жизни. Вот, посмотрите, вам никого не напоминает этот человек?

С этими словами он протянул Леве цветную фотографию, на которой был изображен молодой человек в спортивном костюме и с теннисной ракеткой в руке. Лева на мгновение потерял дар речи. Если бы он не был уверен, что никогда в жизни не играл в теннис, то не усомнился бы, что это его собственный портрет. Да, безусловно, это был он сам, но с каким-то самодовольным, неуловимо подлым выражением лица, свойственным разве что телеведущим политических программ.

— Интересно, — пробормотал он. — Видимо, монтаж? У меня и костюма такого никогда не было.

Догмат Юрьевич профессорским жестом потер руки, сияя от удовольствия.

— В том-то и дело, что не монтаж. Это Геня-Попрыгунчик, Игнат Семенович Зенкович собственной персоной. И знаете, кто он?

Лева отрицательно покачал головой.

— Надо бы знать… Один из самых богатых наследников в России. Нефть, алмазы, автомобильная промышленность. При этом Геня — внучатый племянник государя… Поразительное сходство, не правда ли?

— Еще бы!

— Надо отдать должное блистательному Су Линю, он сразу это уловил. Вдобавок, как мне известно, при довольно пикантных обстоятельствах… Доложу вам, Лев Иванович, в принципе, наличие в живой природе, как и среди людей, тождественных пар — достаточно изученная научная проблема, и все же такое уникальное сходство встречается чрезвычайно редко, раз в сто лет. Вам просто повезло.

— Честно говоря, не вижу связи…

— Не спешите, дорогой, сейчас все объясню… С этим Геней-Попрыгунчиком — между нами говоря, пустой, бросовый человечек — произошла грустная история. Вполне в духе наших дней, в стиле, так сказать, дикого рынка. Отправился Геня с очередной подружкой на уик-енд в Сочи, и там какие-то злодеи его похитили, скорее всего, чеченцы. Увезли куда-то в горы, посадили в пещеру, как Масюк, а сами через посредников начали переговоры о выкупе. В общем, рутинная процедура, если не считать того, что сумму похитители заломили непомерную — десять миллионов зеленых.

Лева внимательно слушал, что-то прояснилось у него в голове: свет забрезжил в конце тоннеля. Но он не хотел верить своей догадке.

— Между тем доложили монарху, рискнули, хотя тот по обыкновению лежал в ЦКБ и тревожить его было аморально. Но случай, сами понимаете, особый. Монарх, естественно, разгневался, говорят, посрывал с себя все шланги, но в конце концов пришел в разум и скрепя сердце отдал распоряжение: платить. Полагаю, сыграла роль не то чтобы жалость к родной, хотя и далекой крови, а соображения престижа: как поймут другие монархи во всем мире? не осудят ли? не спас родича, пожмотился, нехорошо. Короче, дело шло к обоюдному удовлетворению заинтересованных сторон, обсуждались детали, и тут вдруг Геня выкинул номер! Мальчонка балованный, горячий, глупый, к лишениям не привык, сдуру ринулся в побег. Ночью как-то обманул сторожей, выбрался из пещеры, а там же горы, пропасти, обвалы — да все, что угодно. Ну и свернул себе шею. Покалечился так, по кускам собирали, до конца собрать не смогли. Там ведь и шакалы постарались, и водяные крысы. Ужас, не правда ли? Вопиющая неосторожность… Естественно, сделка сама собой расстроилась: какой дурак отвалит десять лимонов за мертвяка. И говорить больше не о чем… пока не появились вы, Лев Иванович…

Лева поспешно осушил рюмку коньяка, но словно бы стал только трезвее.

— Фантастика, бред! Ничего не выйдет. Меня в два счета разоблачат.

— Некому разоблачать! — шумно обрадовался психиатр. — Понимаете, тут тоже неслыханное везение. Все одно к одному. Геня жил анахоретом. Батюшка в Филадельфии, у него там контора. Матушка недавно погибла при невыясненных обстоятельствах в автокатастрофе. Она, кстати, вела очень бурную жизнь, не чуралась сомнительных знакомств. Трое-четверо его ближайших сотрудников, сподвижников, так сказать, вдруг все сразу осыпались.

— Как это — осыпались?

— А вот так, — Догмат Юрьевич хитро прищурился. — Вчера были на месте, а сегодня, как на грех, никого найти не могут. Иными словами, никого, кто знал Геню близко, вообще нету. Так только, всякая шваль — прихлебатели, персонал, — но все людишки такого сорта, что себя в зеркале с трудом узнают… Опасаться совершенно нечего. Хотя, конечно, порепетировать придется, кое-что отработать. Ну и голос… Впрочем, что голос? Всегда можно простудиться, у простуженных все голоса одинаковые. Еще такая мелочь, как почерк. Это уж вообще смехота, верно? Руку вам мигом поставят, у господина Су прекрасные специалисты.

— Здорово складывается, прямо как в кино.

— Еще лучше, чем вы думаете, Лев Иванович. Опознать вас некому, а вот чтобы удостоверить личность как раз есть надежная особа… Помните, я упоминал подружку, которую Геня прихватил с собой на уик-енд?

— Конечно, помню.

— И кто это, как вы думаете?

— Теряюсь в догадках.

— Так это же наша драгоценная Галочка Петрова. Бесценный, уверяю вас, кадр. Профессионалка во всех отношениях, как вы успели заметить… Представляете, какие открываются перспективы? По сравнению с этими перспективами десять лимонов — тьфу, ерунда!

По обычаю истинного бомжа, попавшего в затруднительное положение, Лева хотел было прикинуться придурком, но сообразил, что это бессмысленно. Люди, которые способны затевать такие игры, никогда не останавливаются на полпути. Это исключено. Похоже, его надеждам вовремя слинять не суждено сбыться.

— Моего согласия, разумеется, не требуется?

— На что?

— Догмат Юрьевич, вы же образованный и умный человек. Неужто не видите, как мало я подхожу для вашей затеи?

Психиатр насупился и внезапно загрустил. Плеснул себе и Леве коньяку. Зажег сигарету. Глядел на Леву пристально и как будто издалека. Чокнулся с его рюмкой, выпил. Понюхал ломтик лимона. Заговорил тихо, проникновенно.

— А кто из нас думал, что подходит, сударь мой? Никто не думал. Ни у вас, ни у меня, ни у прелестной Галочки — нет выбора. За нас выбор сделало время… Вы что-нибудь слышали о китайской «триаде»?

Лева ответил, что слышал, но давно и толком не помнит, что это такое. Типа кроссовок? Оказалось, вовсе не кроссовки. Догмат Юрьевич его просветил. «Триада» — могущественная тайная организация, пострашнее чем «Коза ностра» и колумбийские синдикаты вместе взятые. Когда «триада» проникает на территорию какого-нибудь государства щупальцами своих «чайна-таунов», то закрепляется там навеки. Она неискоренима и неуловима. Русская мафия со всеми ее прославленными группировками и знаменитыми авторитетами против нее все равно что плотник супротив столяра. В Москве китайских братков около сорока тысяч, но цифры сами по себе ни о чем не говорят, когда воцаряется «триада». Ее власть, незримая и неодолимая, держится на более прочном фундаменте, чем капитал.

Пока Догмат Юрьевич все это излагал, вдохновенно засветясь лицом и как будто воспарив над креслом, Лева пришел к выводу, что психиатр, хватив лишку, малость сдвинулся по фазе, поэтому позволил себе ироническое замечание:

— Любопытно бы знать, что в нашем мире может быть сильнее денег? Надоумьте дурака.

Психиатр улыбнулся чуть презрительно.

— Лев Иванович, не пытайтесь казаться умнее, чем вы есть на самом деле. Мы с вами, наверное, читали одни и те же книги, но в них не все сказано… Да, конечно, деньги правят миром. Это аксиома, ее знает любой школьник. Но есть иные способы прямого, мгновенного воздействия как на отдельного человека, так и на целые народы. Секрет этого воздействия известен «триаде».