Сергей Зверев - Привычка побеждать Страница 10

– Однако вы люди в подобных вопросах более сведущие. Тем более что здесь одни камни вокруг. Совсем как на вашей родине.

Капитан смолк, словно утомившись от своего монолога, и начал обмахиваться фуражкой.

Несмотря на осень, солнце жарило просто немилосердно. Днем в тени ртутный столбик на термометре ниже тридцати градусов практически не опускался. Только вчера двое контрактников солнечный удар получили.

Молчал и командир рахметовского спецназа, задумчиво глядя на темнеющие входы в подземные галереи. Сегодня с самого утра, по холодку он уже внимательнейшим образом осмотрел все подступы к карьеру. Даже успел облазить часть лабиринтов старой каменоломни.

– И все же, Рамазан, что ты по этому поводу думаешь?.. – не выдержал затянувшейся паузы особист.

– Сделаем все, как скажете, товарищ капитан, – несколько невпопад заученно ответил горец. А про себя подумал:

«Конечно, дорогой, сделаем... Только так, как понадобится мне! Не будешь же ты по такой жаре шастать каждый день по каменоломне со своими проверками. Хотя... Черт тебя знает... Службист еще тот!..»

Поняв, что конкретного ответа ему сейчас не дождаться, «боец невидимого фронта» по привычке переключился на другую тему, которая его даже больше волновала. Он отвел Атгериева чуть в сторону от его подчиненных, словно подчеркивая, что разговор не для их ушей, и вполголоса спросил:

– А про наших экологов что твои люди говорят?

– Разное, товарищ...

– Да брось, дорогой! Зови меня просто Иваном Ивановичем.

– Говорят, что водку не сильно пьют, по-английски неплохо шпарят. Некоторые из них даже арабский язык немного понимают... Они, часом, не из вашего славного ведомства?

Рамазан Атгериев хорошо знал русский язык и разговаривал, в отличие от многих своих соплеменников, практически без акцента. Только в те минуты, когда он волновался или злился и слова в его голове начинали путаться, можно было по разговору определить, что перед вами кавказец.

– Вот и я гляжу – выправка у них вроде и военная, а вот прически совершенно не уставные. Странная какая-то публика. Но если бы они из наших были, я бы наверняка знал. А вообще...

Особист явно думал продолжить разговор, но в этот момент за его спиной раздалось негромкое покашливание. Обычно так ведет себя человек, желающий тактично привлечь внимание к своей особе.

Резко и почти одновременно обернувшись, Оглоблин с Атгериевым с удивлением увидели в пяти шагах от себя старшего группы экологов.

«Легок на помине! Каким образом он смог подойти так тихо? Наверняка и разговор мог слышать», – раздосадованно подумал капитан, а вслух с улыбкой произнес:

– О, добрый день! Уже при исполнении? Простите, не припомню, как вас?..

– Андрей Лавров, – добродушно улыбнувшись в ответ, представился эколог.

Усы и аккуратно стриженная модная бородка придавали его облику несколько щеголеватый вид, который не очень вязался с комбинезоном защитного цвета.

– Иван Иванович Оглоблин, – отрекомендовался особист.

– Рамазан, – буркнул бородатый рахметовец, зло зыркая на своих вмиг притихших подчиненных, которые умудрились проворонить неожиданное появление этого человека.

– Я, очевидно, не вовремя, – заметив настроение офицеров, произнес Лавров извиняющимся голосом, с явным желанием хоть как-то разрядить обстановку, – но у меня к вам есть несколько вопросов.

– Ну, что вы, что вы!.. Какие могут быть церемонии между нами? – отеческим тоном произнес капитан, несмотря на то, что был он, безусловно, младше по возрасту. – Природоохранные проблемы не только вам, экологам, но и нам, военным, далеко не безразличны.

– Наша цель – в короткие сроки подготовить заключение о состоянии окружающей среды, – начал объяснять офицерам Андрей Лавров. – Для этого мы будем брать пробы грунта, вести мониторинг состояния воздуха и воды. У нас есть определенные подозрения, что израильские войска могли в ходе конфликта применять фосфорные бомбы и боеприпасы с сердечниками из обедненного урана. Вы здесь дольше находитесь. Случайно от местных жителей ничего про это не слышали?

– Да вроде не приходилось, – безразлично пожал плечами горец.

Особист же, в свою очередь, изобразил на своем холеном, тщательно выбритом лице крайнюю степень заинтересованности вопросами охраны окружающей среды, но почему-то скромно промолчал.

– Ну, ничего. Как-нибудь разберемся. Команда у нас серьезная – из различных научно-исследовательских институтов специалистов подбирали. Причем в основном тех, кто ранее уже работал по этой тематике в Югославии. Вот только оборудование, к сожалению, полевое, но что-нибудь придумаем, – уверенно сказал Андрей, предвосхищая вопрос, почему у экологов нет серьезной лаборатории. И, не давая никому вставить слова, продолжил: – А еще у меня просьба: не поможете ли мне осмотреться в этих каменоломнях? Знаете, в такой компании как-то безопаснее себя чувствуешь...

Несмотря на то что обоим офицерам в последней фразе послышалась плохо скрытая издевка, разве можно было отказать такому обаятельному и увлеченному своей работой человеку?

Около полутора часов разговорчивый эколог никак не мог удовлетворить свое любопытство. Даже рахметовцы, не говоря уже про Ивана Ивановича, несколько выбились из сил. А он все без устали карабкался по горизонтам открытого карьера, отбирал в пакеты пробы грунта и образцы камней, делая при этом какие-то записи в блокноте. И даже не преминул с интересом заглянуть в темные входы старых выработок.

Наконец его энтузиазм иссяк.

Когда благодарный эколог вместе со своими взмыленными провожатыми уже почти поднялись наверх, они заметили машину с бурильной установкой, которая двигалась им навстречу. Сойдя на обочину, чтобы пропустить ее, вся группа была вынуждена остановиться и прижаться к отвесной скале.

«В кабине – двое», – машинально отметил Андрей.

В этот момент водитель, уже разминувшись с российскими военными, внезапно резко затормозил и начал сдавать назад. Его маневр в этой ситуации был настолько неожиданным и странным, что бойцы Атгериева даже взяли свои «калаши» на изготовку. Однако автомобиль так же неожиданно остановился и почти тут же, как будто взяв разгон, снова лихо рванул вперед.

– Может, крупный булыжник объезжал? – высказал догадку бледный, как полотно, особист.

«Царица Савская», – про себя повторил Андрей Лавров логотип, который успел прочесть на борту странного встречного автомобиля, – где я это имя слышал?»

Еще дома, перед тем как отправиться в эту южную, хоть и находящуюся на Ближнем Востоке, но все же далекую страну, Батяня для начала решил познакомиться с ней хотя бы теоретически. Он отправился в библиотеку, где набрал ворох различной литературы о Ближнем Востоке вообще и о Ливане в частности. Не успев толком почти ничего прочесть, а только наскоро перелистав некоторые книжки, он несколько из них просто прихватил с собой.

Сейчас, вернувшись в расположение воинской части после знакомства с каменоломнями, Андрей решил по горячим следам полистать эти книги. Он надеялся найти что-нибудь о царице Савской, но, к сожалению, в изданиях о Ливане это имя совсем не упоминалось. И все же его не покидало ощущение чего-то смутно знакомого.

Но, как говорят, нет худа без добра. Десантник не на шутку увлекся чтением и просидел за этим занятием почти до самого вечера. Наверное, если бы ребята не позвали на ужин, и кусок ночи прихватил бы. Он, конечно, не надеялся с помощью книжек полностью вникнуть в обстановку на Ближнем Востоке. Хотелось в общих чертах знать, с какими действующими здесь силами, возможно, придется ему столкнуться.

К своему удивлению, Батяня узнал, что больше половины населения Ливана являлись христианами. Среди них были и католики, и православные, и даже какие-то марониты. Про такую конфессию он никогда до этого даже не слышал. И уж, конечно, не знал смысла этого слова.

С мусульманской частью населения дело обстояло еще сложнее. Здесь незнакомыми оказались почти все слова. Сунниты, шииты, друзы. Конечно, первые два слова он неоднократно встречал в различных телепрограммах и газетных статьях, посвященных событиям в мусульманском мире. Но было впечатление, что даже некоторые авторы этих материалов не вполне понимают смысл этих слов. К счастью, объяснение им почти сразу нашлось в его книжках.

Сунниты при решении вопроса о главе мусульманской общины, имаме-халифе, интересовались мнением всех членов сообщества. Шииты были публикой более ортодоксальной. Единственными законными преемниками пророка Мухаммеда, а соответственно и халифами, они признавали только Али и прямых его потомков.

Вряд ли Андрей предпринял бы отчаянную попытку разобраться в этих религиозных тонкостях, если бы не прочел, что со всем этим теснейшим образом связано устройство государственной власти в Ливане. Оказалось, что по удивительно сложным законам этой страны президентом мог быть избран исключительно христианин-маронит, премьер-министром – суннит, а председателем парламента – шиит. Сам же парламент избирался по очень сложной системе строгих квот для всех даже совсем малочисленных религиозных течений.