Нано - chromewitch Страница 10

Тебе за всю жизнь не воспитать в себе столько болезненной человечности, сколько есть у Дайса.

— Я берег одну тачку специально для тебя! Две недели! — говорит он. — Подделывал всю эту сраную бухгалтерию, потому что корпы вдруг вспомнили об отчетах и теперь спрашивают о каждой единице.

— Говнюки, — поддакиваешь ты.

Из-за модификатора голоса это звучит особенно веско.

Дайс бредет вглубь свалки, мимо изгородей-сеток, опасно гнущихся под сошедшими мусорными лавинами, ты следуешь за ним. Одеяло вновь на его плечах, теперь в следах ботинок и пятнах гари. Он зевает и оглядывается. Ничего не говорит, но взгляд тревожный, и если бы это был не Дайс, ты бы подумал, что он ведет тебя в ловушку. Но поскольку это Дайс и вы с окраинами лучшие друзья, ты спрашиваешь:

— Что случилось?

— Дерьмо, — Дайс выдыхает, обрадованный тем, что не надо самому поднимать неприятную тему. — «Эккарт», точнее. Они не просто так засуетились с отчетами, ставлю свой гаечный ключ.

Четыре спицы его манипулятора складываются в подобие большого ключа, кривого и неуклюжего из-за недостаточно частых суставов манипулятора, и Дайс невесело усмехается. Не над протезом, им он как раз очень доволен, а над внезапным интересом корпорации к его родной свалке. Интерес корпорации никогда не к добру — это единственное верное правило жизни.

— Ходят слухи, что «Эккарт» заинтересована землей и планирует отодвинуть свалку за границы. Купить возможность выкидывать мусор в России.

— И ты думаешь, у них хватит денег?

— Я думаю? — Дайс оборачивается к тебе с искренним недоумением. — Я думаю — да! Не забывай, с кем говоришь, Джинн, для меня все вы, из города, почти миллиардеры. Если «Эккарт» хочет здесь новый корпоративный район — может, для того чтобы играть в шашки и загорать на природе — то она построит здесь новый район.

— Природа тут прекрасна, без сомнения, — бормочешь ты и оглядываешь кучи мусора.

— Мы с парнями пытались выяснить точно, что они планируют. Даже наняли хакера из города. И — по нулям! Все это только слухи, но... — он останавливается и смотрит на тебя. — Но слухи очень тревожные, Джинн. Я-то не пропаду, скорее всего, но ребята...

— Я понял. Не знаю, как я могу помешать эккартам, но информация — это вариант.

У тебя есть знакомый агент, как-никак. И, может, найдется несколько хакеров получше того, которого смогли нанять Дайс и ко.

— Это все, о чем я прошу, — благодарно кивает Дайс и протягивает руку, указывая на машину. — Знакомься с ласточкой!

Чуть лучше обычного старья, которым снабжает тебя Дайс. И выкрашена сверху в черный, снизу в белый. Не раскрашивают так машины в городе... Ты поворачиваешься к Дайсу, жалея, что не можешь снять шлем и посмотреть на мусорщика с укоризной.

— И зачем это? Расцветка, я имею в виду.

— Я же сказал, что это ласточка!

Он хлопается на соседнее с водительским сиденье и ждет, пока ты разберешься с управлением, потом вы вместе выезжаете обратно к будке.

Ты недоволен, но понимаешь, почему Дайс стремится обвешать тебя опознавательными знаками. Половина окраин все ждет, когда твой шлем появится на центральных новостных каналах и даст интервью, чтобы с чистой совестью гордиться собственным героем.

Надо ли объяснять, что это твой оживший кошмар? Ты никогда не любил виджиланте. Начать с того, что они идиоты... И закончить можно тем же. Нет, ты можешь понять, что заставляет людей выходить на улицы Аркадии в масках и сражаться с преступностью, но они обычно только мешают тебе. Возможно, у них на всех есть одна суперспособность — появляться не вовремя, вести себя по-дурацки и действовать тебе на нервы. День, когда ты попадешь на экраны как самопровозглашенный герой, будет днем перед твоим самоубийством.

— И все равно спасибо, — говоришь ты. — Как всегда.

— Как всегда, — улыбается Дайс, выпрыгивая из машины и пропуская мимо ушей «все равно».

Ты переносишь из машины Термитов навигатор, снайперскую винтовку и меч, и улыбка Дайса становится такой широкой, что грозит раскроить лицо поперек.

Впрочем, улыбка быстро гаснет, как только он замечает паршивое состояние меча.

— Тебе не нравится меч-пила?.. — он выхватывает его у тебя, и в глубине души ты надеешься, что это орудие бессмысленной жестокости отныне останется у Дайса навсегда. — О, слушай, у меня недавно появился другой меч! И я ничего с ним не делал. Пока что.

Тогда это должен быть музейный экспонат за пару миллиардов, не меньше, только такое оружие способно избежать цепких рук помоечного мастера. Ты склоняешь голову набок — один из немногих доступных маркеров удивления для твоей рожи-шлема. Дайс понимает беззвучный вопрос и говорит с восторгом:

— Это катана! КАТАНА, понимаешь? Ты будешь как настоящий самурай! Уличный самурай! Подожди, я сейчас принесу!

— НЕТ! — кричишь ты громче Дайса, во власти первозданного ужаса. — В жопу ее себе засунь! И верни мне мой меч-пилу немедленно!

Дайс ржет, возвращая тебе этого монстра, и стучит пальцем по коробке над цепью.

— Знаешь, что это значит? Латынь.

— Нет, и знать не хочу, — ты прижимаешь меч-пилу к груди, чтобы Дайс не передумал и не решил все же всучить тебе катану.

Et in Arcadia ego. Что-то про Аркадию, понятно. И Дайс не написал бы там «Самый большой придурок в Аркадии», этого тебе достаточно.

— «И в Аркадии я есть», — переводит Дайс, пока ты садишься в машину.

— Звучит бессмысленно. Кто «я»?

...И правда, кто же ты?

— Это от лица Смерти. «Я» — это Смерть. Смерть, Смерть, Смерть!

Дайс раскидывает руки, целую правую и четыре спицы манипулятора вместо левой, и смеется, как будто выгравировал на пиле чертов анекдот.

Интересный имидж ты создал на окраинах.

4. Три плохие новости

Они обосновались в Муравейнике, и это заставляет тебя смеяться. Возможно, они считали себя настолько крутыми, что думали, будто район переименуют в Термитник с их появлением. Но вот суровая правда жизни в Муравейнике — всем насрать. Эта часть города ежедневно пропускает через свои кишки столько людей, что существование еще одной банды остается абсолютно незамеченным.

Магистрали простираются над тобой, асфальт дрожит под колесами, сверху и под землей мчатся скоростные поезда, Муравейник, транспортный узел Аркадии, всегда пульсирует.