Юлия Латынина - Ниязбек Страница 11

Нефтяной промысел был для самых разных людей. У одних были десятки бензовозов, но в горах были люди, которым принадлежал один бензовоз на две-три семьи. Эти люди покупали нефть на узле сортировки и платили за проезд всем, кто мог взять с них деньги.

Таким образом, «Аварнефтегаз» добывал около миллиона тонн нефти, но его генеральный директор и сын президента Гази-Магомед Асланов контролировал продажу не более чем двухсот тысяч тонн. Ниязбек контролировал гораздо больше.

При виде Ниязбека Гази-Магомед попытался встать, но он слишком много весил и слишком много выпил.

– Ниязбек, я очень сожалею, – сказал Гази-Магомед. – Скажи, я могу что-то сделать?

– Да, – ответил Ниязбек, – ты мог бы перестать пить, как свинья. Чтобы не быть таким позором для своего отца.

Повернулся и вышел.

Гази-Магомед молча смотрел ему вслед, и вместе с потом по его лицу катились слезы.

Гази-Магомед впервые увидел Айзанат, свою покойную невестку, когда ей было семь лет и она училась в одном классе с его младшим братом Гамзатом. В следующий раз он увидел ее только через двенадцать лет, когда они с братом впутались в какую-то глупую историю и приехали к Ниязбеку поблагодарить за помощь. Гази-Магомед уже тогда был очень полным, и его брат всегда звал его дураком. Отец тоже его недолюбливал и говорил: «Слушайся брата».

После того как Гази-Магомед увидел Айзанат, он впервые решил заработать много денег и сделать это отдельно от брата. Вскоре Гази-Магомед познакомился с парнем по имени Миша. Миша очень оживился, узнав, что отец Гази-Магомеда – бывший первый секретарь компартии республики, и предложил Гази-Магомеду очень простое дело. Всего-то и надо было, что ходить по банкам и получать кредиты. Это оказалось удивительно просто. Миша приводил Гази-Магомеда в кабинет, тот говорил те слова, которым научил его Миша, и подписывал договор.

За короткое время они набрали кредитов на пять миллионов долларов. Гази-Магомед знал, что он возьмет все эти деньги и принесет их Айзанат, и может быть, она после этого решит, что он не такой толстый. Гази-Магомеду даже не пришло в голову, что деньги, собственно, достаются не ему, а Мише. Он бы так никогда это и не понял, если бы в один прекрасный день Миша не взял его с собой на чей-то день рождения.

Это был день рождения очень влиятельного бандита, и все дарили ему часы, мобильники и даже машины. Что же касается Миши, то он скромно положил руку на плечо Гази-Магомеда и сказал:

– А я дарю тебе этого дурака. Он уже взял на себя пять миллионов долларов и возьмет еще столько же, потому что деться ему уже некуда.

После этого Гази-Магомеда отвели в подвал, и там он просидел две недели, время от времени подписывая какие-то бумаги. В конце второй недели дверь подвала отворилась, и в нее спустился Ниязбек. Он вывел Гази-Магомеда наружу, и когда они проходили мимо хозяина дачи, тот стоял по стойке смирно и даже попытался поцеловать Ниязбеку руку.

На следующий день они вернулись в Торби-калу. Гази-Магомеду было стыдно. Он сказал Ниязбеку, что он хотел бы отдать ему долю в бизнесе, но Ниязбек сказал:

– Не надо. Я с родичей доли не беру. Моя сестра выходит замуж за твоего брата.

Гази-Магомед женился только два года спустя после смерти Айзанат. К этому времени он растолстел еще на двадцать килограмм и стал безнадежным пьяницей.

Утро во вторник началось с народных волнений. Волнения имели место перед мэрией. Человек двести стояли у памятника Аслудину Асланову с плакатами «Шарапудин – вор!», «Руки прочь от Расула» и тому подобными, и, когда милиция стала теснить митингующих, у одного из участников митинга из-за пазухи выпала граната. По счастью, она не взорвалась, но владельца гранаты забрали в ментовку как террориста и выпустили только спустя два часа, когда выяснилось, что он является троюродным братом замначальника ГИБДД Бештойского района. Это обстоятельство, по-видимому, послужило ему заместо алиби.

После этого толпа перебралась от мэрии к резиденции полпреда, и Панков приказал выяснить, в чем дело.

Дело оказалось до крайности простым и началось три дня назад, когда в двухстах километрах от Торби-калы, в море, где была расположена местная нелегальная нефтяная биржа, танкер государственной компании «Авартрансфлот» заправился нефтью из маленькой баржечки. Руководил «Авартрансфлотом» некто Сапарчи Телаев.

По какой-то причине капитан баржи потребовал за нефть больше, чем в прошлый раз. Капитан танкера возмутился и отказался платить вовсе. Возможно, если бы баржечка принадлежала какому-нибудь лоху, это и сошло бы ему с рук. Но баржечка принадлежала мэру города Торби-кала Шарапудину Атаеву, и командовал ею его двоюродный племянник.

Племянник мэра с вооруженными людьми поднялся на борт танкера и забрал те деньги, которые он хотел за товар. Кроме этого, они забрали с собой все деньги, которые нашли на танкере, и все бывшее там оружие. Им, однако, не хватило ума испортить средства радиосвязи.

Поэтому, когда баржечка причалила в порту, ее уже ждали. Победителей избили, оружие и деньги отобрали. При этом случилась маленькая перестрелка, но, так как никто не заявлял о ней в милицию, милиция предпочла не обратить на это дело внимания.

Спустя два часа к дому Телаева подъехали машины мэра Торби-калы Шарапудина Атаева. Мэр лично позвонил главе «Авартрансфлота» и заверил, что не позволит своему племяннику требовать за нефть больше, чем раньше, но попросил вернуть деньги и оружие. На это Сапарчи Телаев ответил, что оружие досталось ему в честном бою и что ничего, кроме задницы ишака, мэр не получит.

После этого случилась перестрелка чуть побольше, но так как милиция привыкла к автоматным выстрелам во дворе Сапарчи Телаева, она предпочла не обратить на это дело внимания.

Мэр города обиделся и отдал соответствующие распоряжения, и когда утром Сапарчи проснулся, он обнаружил, что в его городском особняке отключены не только свет и тепло, но даже канализация. Сапарчи взял людей и поехал к начальнику горводоканала поговорить о справедливости. В ходе разговора в ворота здания водоканала попала граната из РПГ-7, но так как начальник не обратился в милицию, она предпочла не регистрировать происшествие.

После этого разговора начальник горводоканала немедленно подсоединил особняк Сапарчи к канализации, хотя мэр строго-настрого запретил ему это делать до тех пор, пока Сапарчи не вернет деньги и оружие. Мэр города огорчился. Начальника горводоканала уволили.

Это был человек очень уважаемый, а главное – представитель одного из самых многочисленных кланов республики. Все его родственники были возмущены увольнением и вышли на площадь, и от этого и получилась демонстрация.

Обе стороны конфликта прибыли в полпредство через два часа. За эти два часа толпа на площади загустела, как каша, из которой выпарили воду, и к ней прибавились какие-то люди, которые ходили, помахивая автоматами, как дворники помахивают метлой. Вся картина вместе чрезвычайно напоминала подготовку к съемкам фильма о штурме Зимнего.

Когда полпред пришел в кабинет, все участники встречи уже были на месте. Мэр города расхаживал взад-вперед перед дверью, и синие глаза на его смуглом лице горели, как два газовых факела в ночи. Глаза Атаев унаследовал от матери-казачки, а широкое лицо – от отца-ногайца.

Сапарчи Телаев сидел за столом в короткой черной футболке, рельефно обтягивавшей плечи и мышцы. Ничего подобного Панков не видел с тех пор, как смотрел фильм «Терминатор-2». Чтобы так выглядеть, глава «Авартрансфлота» должен был проводить в тренажерной весь рабочий день. Было непонятно, когда он умудряется руководить госкомпанией.

– Слушай, – говорил Сапарчи, – этот твой Махач, он ничего не понимает в бизнесе! Он заливает нефть, а потом он требует цену, как за бензин!

– Он требует ту цену, которую ты платишь Гамзату, – возразил мэр города. – Почему ты Гамзату платишь одни деньги, а мне – другие?

– Потому что ты не сын президента, – отвечал Сапарчи, – когда это бывало, чтобы тонна, которую продает сын президента, стоила столько же, сколько тонна, которую продает мэр!

– Но ты мне платишь меньше, чем Ниязбеку! – вскричал мэр.

В эту секунду Телаев, потеряв терпение, оттолкнулся руками от стола, и Панков с ужасом увидел, что этот Шварценеггер сидит в инвалидной коляске. Ноги его были прикрыты клетчатым шерстяным пледом.

– Мой флот! Кому хочу, тому плачу!

– Вообще-то это не ваш флот, а государственный, – сказал Панков.

– Ну да, государственный. То есть мой, – удивился Телаев.

Панков только руками всплеснул.

– Владислав Авдеевич, – заявил Телаев, – я хочу, чтобы вы знали – этот человек преступник Он за свою должность мэра заплатил сыну президента два миллиона долларов. А поскольку у Торби-калы в это время был мэр, он спросил: «А как вы снимете мэра?» А ему ответили: «Сам снимай». И этот человек убил мэра города! Он убил директора горэнерго! Он убил директора радиозавода! Он убивает всех, кто ему мешает!