Сергей Зверев - Битва за воздух Страница 11

– Что надо злобным панам? Денег? Девочек? Может, паны хотят долю в моем бизнесе? – Яцек сидел в незнакомом тонированном джипе в окружении четверых незнакомых людей и пытался понять, чем обязан такому. – Я вполне мирный человек. Приму любые предложения. Давайте мирно договоримся, к чему рукоприкладство? Зачем избивать охрану?

Сидящая слева злобная девушка уже не казалась пьяной и слабой, справа возвышался грозный усатый здоровяк, на передних сиденьях наблюдались еще двое. И все смотрят так, будто сейчас на куски резать будут. Ржавыми ножами. Без наркоза.

Яцек втянул голову в плечи и прекратил разговор.

Сидящий за рулем светловолосый закурил. И задал первый вопрос:

– Арийца давно видел, Яцек?

– Я не знаю никакого Арийца, пан. Кто такой этот Ариец?

Усатый и злобный извлек на свет страшноватого облика нож. Провел пальцами по лезвию. Проговорил:

– Если тебе отпилить правую руку, то наверняка вспомнишь, что знаешь Арийца.

Лезвие, будто примериваясь, прошлось по плечу Яцека, с легкостью проткнув ткань пиджака…

– Давайте все решим миром, добрые паны! – Он вскрикнул и отодвинулся в опаске, но помешала девушка. – Что вам нужно?

Тот, что спрашивал первым, мрачно усмехнулся:

– Яцек, не крути мозги, выкладывай все, что знаешь про Арийца. Или тебе предъявить записи ваших телефонных разговоров и снимки с совместных пьянок? Не тяни, Яцек, быстрее расскажешь – быстрее отпустим. Будешь молчать – прирежем и дальше поедем. Ты не один такой, кто сотрудничает с Арийцем, другие наверняка окажутся сговорчивее.

Яцек еще больше испугался. Его потревожили вовсе не собратья по профессии, как поначалу казалось, по его душу явились какие-то спецслужбы. Он понял, что эти действительно могут прирезать и поехать трясти других. А жить ох как хочется.

– Но что вам нужно, паны… и пани?

– Когда последний раз видел Арийца?

Яцек решил рассказывать правду, врать себе дороже. Ответил потухшим голосом:

– На той неделе. Во вторник.

– Где он сейчас?

– Откуда мне знать? Он может быть где угодно, – Яцек развел руками, продолжил. – В последней встрече он похвастался, что теперь у него есть прибыльное предложение и что он надолго исчезнет, на год-два… Он вам денег должен, да? Или убил кого?

– Неважно, – тот, что за рулем, отмахнулся. Внимательно оглядел Яцека. – Ладно, можешь идти, но если обманул, мы вернемся и отправим тебя на небеса. Все понял?

– Я все прекрасно понял, добрые паны, – Яцек мелко-мелко закивал, еще не веря, что его отпускают. – Все прекрасно понял.

Девушка открыла дверь, выпуская. Когда Яцек вылез, то ощутил весомый пинок по пятой точке и, не удержавшись на ногах, свалился на обочину, больно ударившись локтем и плечом о бордюр. До него донесся женский озорной смех, звук двигателя и шум отъезжающей машины.

– Думаешь, эффект произвели должный? – Батяня перестал наблюдать за перепуганным торговцем наркотой через заднее стекло, обернулся к Сергееву. – Позвонит?

– А куда он денется? Конечно позвонит. У них так положено: друг друга предупреждать об опасности. Осталось только звонок отследить, да еще к одному наведаться, там всех перепугать.

– Тоже наркотой торгует? – Андроновой, похоже, понравилось начинать первой, адреналин давал о себе знать, судя по озорному блеску в глазах и учащенному дыханию. Спешно дымила сигаретой, будто перед срочным десантированием. – Тоже на улице?

Сергеев отрицательно покачал головой, сворачивая на перекрестке:

– А чем занимается? Наркота?

– Нет, Наталья Максимовна, этот бордель содержит. Среднестатистический бордель, ничего такого криминального, все оформлено и разрешено.

Андронова поперхнулась дымом сигареты. Выпучила глаза:

– А это разве не криминал?!

– В России – да. А здесь это называется – предприятие бытовых услуг. Пара взяток, несколько знакомцев в полиции, и проститутки называются массажистками. А то, что секс клиенту предложат, так это их личное дело; симпатии, так сказать, проявленные. Мол, пан такой красивый, такой вкусный, а че бы с паном и не прилечь, пока никто не смотрит? Ах, пан еще и чаевых дает?! Надо этому пану и в другие дни массаж делать, пусть только скажет когда.

– Вот же блядство! – Старлей не сдержалась, швырнула недокуренную сигарету в окно. – Порву козла!

Свешников удивленно на нее глянул:

– Ты чего, Наталья Максимовна? Ясно же сказано – массажистка особа мягкосердечная и к работе относится с усердием, так промассирует, так промассирует, что… что этому самому массажу подвергаются абсолютно все мышцы тела. Вплоть до…

– Не извращай сказанное, Усатый.

Сергеев, сделав вид, что ничего не понял и не слышал, продолжил рассказывать:

– А что вы хотите, такое сейчас по всей Европе творится. Торговля наркотиками маскируется под торговлю лекарствами и ароматными травами, тем более в ряде стран легкие наркотики и вовсе разрешены. Бордели красят под массажные салоны, тут даже самый злобный и дотошный мент не придерется. Порнография мимикрируется под реквизит таможенный; мол, негры в Африке сняли, а сюда привезли, просто файлы не успели уничтожить. Вот и продаем под шумок, че добро переводить… Прогнила Европа, прогнила.

– Пусть гниет, не наше дело. Нам главное ракеты найти. – Свешников не стал больше ерничать, понимал, что должны быть пределы. – А как найдем, так… так…

Все же не удержался:

– Так я сам этому «гниению» поспособствую, посещу-таки массажный салон. Ох, и посещу.

Джип свернул еще раз. Остановился у аккуратного двухэтажного особнячка, обнесенного кованой чугунной оградой и красиво обсаженного деревьями. На вид – так вообще не подумаешь, что тут может быть бордель. На воротах имелась вывеска на польском. Подъезд освещали фонари, стилизованные под старину. Чисто, культурно, цивилизованно.

– Охрана есть? – Лавров тоже был в приподнятом настроении, чем-то даже нравилось такое вот времяпрепровождение; приехали-поломали-уехали, и никаких навязанных законом приличий. – Или он на двери и решетки надеется?

Сергеев поморщился:

– Есть два охранника. Но как сказать, охранника, скорее – алкаши и зажиревшие увальни, страшны только габаритами. Я уже бывал там по одному делу, месяца три назад, так вот этих охранников в одиночку подремать отправил, даже оружие достать не успели. Главное – зайти культурно, немного проявить вежливости, ну а там и начинать. Предлог можно использовать любой. А то и вовсе – как дверь откроют, так сразу в рыло, без разговоров… Там, когда заходишь, сразу налево располагается комната охраны, владелец – чуть дальше, у него там нечто вроде квартиры. Клиенты – на втором этаже, туда можно и не подниматься.

– Чур, я первый! – Свешников так и не снял перчатки, хрустел теперь кожей и костяшками, поглядывая на особняк. – Моя очередь.

Андронова забрала у него свой пистолет. Сунула за пояс, проворчав:

– Ты только это… сильно не злобствуй, Усатый, главного подонка мне оставь. Я с ним побеседовать хочу.

– Я бы рад, Наталья Максимовна, но разве в пылу штурма буду рожи разглядывать? Всех в пол, в стену, в челюсть, об колено. Там уж кому повезет…

– В таком случае я первая пойду.

– Эх-х-х… Наталья Максимовна, а как ты себе это представляешь? – Свешников ухмылялся, разглядывая хмурую Андронову. – Зайдешь и потребуешь себе массажистку? Кто ж тебе даст? Э-э-э-э… я хотел сказать, что сие заведение не для женщин. Впрочем…

Отодвинулся от старлея, примирительно выставил руки.

– Я про то говорю, что штурм борделя – чисто мужская специализация. Меня вот, к примеру, взять? Зайду, усы расправлю по-гусарски, скажу – давайте мне массажистку немедля! Только не сушеную воблу, а такую… такую… такую упитанную, чтобы можно было быть уверенным, что мослами не ушибет нечаянно в самый разгар массажа…

Лавров кашлянул, показывая, что шутить некогда. Сообщил, доставая пистолет из сумки и наворачивая глушитель:

– Отставить веселье. Наталья остается в машине, мы втроем идем в этот салон, вламываемся, кладем на пол охрану, допрашиваем хозяина. Нагоняем на него побольше жути, пусть потом жалуется всем подряд. Особенно Арийцу, что нам и нужно.

Посмотрел старлею в глаза:

– Потом можешь проводить воспитательные беседы, Наталья. Мы отвернемся и мешать тебе не будем.

Она тяжело вздохнула, смолчала. Поняла, что никаких воспитательных бесед не будет, долго здесь задерживаться нельзя. Но когда Свешников выходил, довольно чувствительно потревожила ему ребра, мстительно улыбаясь при этом. Хоть так отомстила.