Альберт Байкалов - Огневой контакт Страница 11

Полякову Ленку он «снял» еще осенью, на проспекте Кирова.

Охочий до смазливых русских девок южанин быстро нашел предлог, чтобы посадить невысокое, со стройными ногами, голубоглазое создание в свою «Ауди». Не пришлось долго уговаривать девушку, простоявшую два года у лотка с сигаретами, съездить посмотреть только отстроенный магазин на Ленинградской. Обещанная им зарплата, не входившая ни в какие сравнения с заработком лоточницы, сделала свое дело. Домой она тогда вернулась только под утро. Так, «передком», Ленка пробила себе дорогу в теремок из гофрированного железа, производство которых освоило в ходе конверсии одно из оборонных предприятий города.

В сущности, как она считала, ничего зазорного в этом нет. Зато зимой сухо и тепло, а летом мягко шумевшие кондиционеры все помещение наполняют прохладой. Ко всем вышеупомянутым благам новый хозяин с лихвой компенсировал ей мужа-алкоголика, каждую смену занимаясь удовлетворением ее и своей плоти.

Вообще практически все магазины Спартака, куда он приезжал, закрывались на технический перерыв, время которого соответствовало продолжительности эрекции.

Сейчас он уже два месяца без женских ласк… У него сломана ключица, левая рука и лодыжка. От середины верхней губы, через левую ноздрю, почти до самого глаза тянулся шрам. Все это было результатом последнего любовного похождения, закончившегося преждевременным возвращением из командировки мужа «хранительницы очага». Но и это были еще цветочки. Выпрыгнув с четвертого этажа, он со всего маху налетел на бельевые веревки, натянутые этажом ниже. В сущности, они спасли ему жизнь, но сделали импотентом.

«Ничего, – со злостью думал он, – снимут гипс и спицы, вылечусь. Сейчас такие хирурги есть, за деньги любой член пришьют».

– Ну что, сучка? – отвлекшись от размышлений и вспомнив, зачем он здесь, зло прошипел Спартак. – Отдавать как будешь?

В ответ Ленка завыла еще громче.

Его снова захлестнула волна злости.

– Замолчи, я сказал!

С этими словами он ткнул ее тростью в живот.

Охнув, девушка согнулась, опрокинув коробку с супами быстрого приготовления.

От этого азербайджанец пришел в ярость. С трудом поднявшись со своего места, он встал над ней во весь рост и со всего размаху ударил здоровой рукой по голове. Удар болью отозвался в едва сросшейся ключице. Уже потеряв рассудок, он выхватил из стоящей рядом коробки банку тушенки и, насколько позволяла боль, начал методично бить скорчившуюся у его ног девушку по голове и по рукам, которыми она пыталась закрыться.

Вся злость, накопленная за это время, выплеснулась на хрупкое и беззащитное существо, которое даже не подозревало, что расплачивается за других людей. В ее лице Спартак бил этого русского парня, раньше времени вернувшегося из командировки, бил Зинку, такую же наложницу, как и Ленка, от которой поймал триппер перед самым наступлением Нового года, бил ментов, которые… А Лена считала, что хозяина привела в бешенство ее неосмотрительность.

– Ты же сам заставлял… Ты… Я…

Она пыталась сказать что-нибудь в свое оправдание, но очередной удар не давал этого сделать.

В сущности, Спартак знал, что Лена лишь делала то, что он хотел. Сколько раз он ругал ее, что она пробивает в кассе почти весь продаваемый товар, но сейчас признать своей вины не хотел.

Неожиданно на поясе запиликал сотовый. Тяжело дыша, Спартак вытащил из чехла трубку и прохромал в зал.

– Шеф, у нас порядок.

Бодрый голос подручного взбодрил и его. Он моментально забыл про валяющуюся на полу подсобки девушку.

– Где? – голос немного дрожал от охватившего вдруг волнения.

– Прямо возле дома. Куда подъехать?

Он назвал адрес и, отключив телефон, вернулся обратно.

Лену он застал сидящей на том же самом месте, где только что сидел сам.

Ее губы распухли, а на правой щеке зияла рваная рана, из которой сочилась кровь. Правый глаз заплыл.

При появлении своего истязателя она не сменила положения, а лишь ничего не выражающим взглядом обвела его с ног до головы.

– Чем рассчитываться будешь? – снова попытался он разозлить себя.

– Я тебя посажу, козел.

Спартак уставился на нее с изумлением.

– Сейчас сниму побои, а в ментовке скажу, что насиловал… И будут тебя лет пять на зоне петушить…

Сказав это, бедняжка не подозревала, что наступила на самое больное место Спартака.

Обида на весь мир вновь переполнила его до краев. Он скрипнул зубами:

– Одевайся.

Девушка отрешенно посмотрела на него и с трудом поднялась со своего места. Однако идти к вешалке, которая находилась позади хозяина, не решалась.

Он развернулся и вышел на улицу.

Было уже далеко за полночь. На улицах пустынно. Лишь на перекрестке, в свете мигающих светофоров, маялись в ожидании клиентов две проститутки.

Он достал из серебряного портсигара одну из забитых анашой папирос и закурил.

После нескольких затяжек появилось приятное головокружение, стало легко.

Сонно урча двигателем, подкатила серебристая «десятка». Почти бесшумно прикрыв за собой двери, из нее выскользнули двое парней. Слегка поеживаясь, держа при этом руки в карманах, они подошли к Спартаку.

Ничего не говоря, он протянул им «косяк». Парень, который был немного повыше своего напарника и, видимо, старше его как по возрасту, так и по распределению обязанностей в экипаже, взял папиросу из рук Спартака, жадно затянулся.

– А ничего «травка», – медленно выпустив облако дыма, похвалил он и выжидающе уставился на хозяина.

– Рассказывай, – небрежно бросил тот.

– С утра пасли. Как ты и сказал, он ментов вызвал, – выпуская дым при каждом слове, заговорил парень глухим голосом. – Потом они его с собой забрали. Вернулся поздно.

Он вопросительно посмотрел на приехавшего вместе с ним товарища.

– Часов в десять, – не сводя глаз с папиросы, торопливо ответил тот.

Спохватившись, старший протянул ему окурок и, с шумом провентилировав легкие, уже нормальным голосом продолжил:

– В последний момент он, видимо, что-то почувствовал и развернулся в нашу сторону. Но отскочить не успел. Его через машину перебросило.

– Не очухается? – Спартаку на какое-то мгновение стало жалко, что он не видел всего своими глазами.

Если бы не спицы, вставленные в кости, и не нога, с которой лишь накануне сняли гипс, наверняка, как подобает настоящим мужчинам, он свел бы счеты сам.

– Если выживет, ему же хуже, – вновь подал голос второй парень. Он до конца добил «косяк» и теперь, видимо, немного осмелев от этого, решил вмешаться в разговор на правах равного. – Его теперь на такие бабки посадят, что не рад будет своему воскрешению.

– Я сначала так и хотел сделать, – азербайджанец оглядел улицу, затем вновь перевел взгляд на парней, лиц которых нельзя было разглядеть из-за темноты. – Но он может догадаться, что это моих рук дело…

– У него много врагов, – высокий положил руку на плечо своего помощника. – Послушай, что Кузя толкует.

Спартак перевел на того выжидающий взгляд.

– Этот фрукт несколько лет в спецназе прослужил. Я о нем кой-какие справки навел.

– Ты предлагаешь мне его вместо вас взять? – перебил Спартак и рассмеялся.

– Да нет, – смутился Кузя. – Он в нескольких горячих точках отметился и два раза в Чечне был. За него там большие деньги предлагали. Поэтому он, наверно, сейчас больше думает…

– Думал бы, – поправил его старший.

– Ну да, – поправился он, – думал бы, что это его за старые грешки «чехи», разыскав, заказали.

Эти двое русских, работающих на Спартака, последние две недели «пасли» обидчика.

Поначалу Спартак хотел убрать его где-нибудь на трассе, но после нескольких попыток отказался от этой затеи. Филиппов практически не останавливался в пути в безлюдных местах. Отдыхал у стационарных постов ГИБДД. Мысль просто расстрелять машину он отмел сразу. Слишком мелкая сошка этот шоферюга, чтобы идти из-за него на такую авантюру.

Поэтому, когда Спартака известили, что его злейший враг, нарушив инструкции, оставил фуру с грузом у дома, он воспринял это как подарок судьбы. Не мешкая, Влад и Кузя, отправившись по злополучному адресу, установили в кабине простейшее взрывное устройство. Утром Филиппов обнаружил вскрытый контейнер, который эти двое идиотов не удосужились закрыть, и вызвал милицию. Тогда Спартак и приказал немедленно убить его…

Был поздний вечер. Несмотря на мелкий и нудный дождь, летние кафе и павильоны на набережной были забиты людьми до отказа. Мест не было не только за столиками, оборудованными зонтами и навесами, но и там, где они стояли просто под открытым небом.

Отовсюду гремела музыка. Разноцветные огни играли всеми цветами радуги в капельках дождя и в лужах на асфальте.

Четверо мужчин крепкого телосложения сидели за самым дальним столиком «Родника», о чем-то вполголоса переговариваясь.