Вячеслав Денисов - Наживка для крокодила Страница 11

– Я боюсь даже спрашивать, где я.

– Вы у меня дома, Горский.

– Теперь я боюсь спрашивать, как я сюда попал.

Девушка устало улыбнулась.

– Мне удалось погрузить вас на такси и довезти до дома. До квартиры я вас довела вместе с таксистом. Хороший дяденька, он даже вызвался вас подержать, пока я открывала дверь.

Побелев от ужаса, я кинулся к стулу, на котором аккуратно висела моя куртка.

– Не волнуйтесь. Ваш пистолет и удостоверение я положила в сумочку еще перед отъездом из больницы.

Настя подошла к стулу и развернула его ко мне сиденьем. «ПМ» в кобуре. Удостоверение. Все на месте.

Через десять минут, умывшись, почистив пальцем зубы пахучим «Бленд-а-медом», я пил на кухне кофе и слушал историю своих злоключений. Как оказалось, Настя в этот день работала до двенадцати часов ночи, после чего наступала другая смена. Не желая оставлять после себя, при сдаче дежурства, тело полумертвого оперативного работника, лежащее на полу, она прихватила его с собой. Узнав о состоянии Алексея – «состояние стабильно тяжелое», я все-таки задал вопрос, который не мог не задать:

– Настя, а почему вы оставались в больнице до половины первого ночи, если сменились в двенадцать?

Она подняла на меня удивленные глаза, в бирюзе которых я едва не утонул.

– Странно… Вы были в таком состоянии, что сейчас плохо верится в то, что помните время, когда пришли.

«Вы меня плохо знаете», – едва не вырвалось у меня.

Спасибо девушке по имени Настя. Она дала мне в дорогу несколько таблеток цитрамона и взяла обещание прийти вечером в гости. К чаю будет торт. Я шел в темноте улицы, уже не сторонясь прохожих. Их просто не могло быть в семь утра в воскресенье. Пройдя несколько кварталов, я с удовольствием почувствовал, как окончательно прояснилась голова и вернулась способность мыслить. Еще вчера я не мог это сказать в отношении дела Тена, но сейчас… Гады, если мне придется вас теперь всю жизнь искать из-за Лешки, я посвящу ее этому.

Я специально не стал уточнять у эксперта, что произошло с входной дверью двадцать седьмой квартиры. Раз он дает категоричный ответ – замок открыт родным ключом, значит, замок из двери вынули и увезли в экспертно-криминалистическое управление для проведения экспертизы. А на данный момент дверь просто заколочена и опечатана, то есть – открыта. Можно, конечно, дождаться начала рабочего дня, взять у следователя прокуратуры на руки постановление о проведении дополнительного обыска, но… Я был почему-то уверен в том, что днем я не смогу найти того, что искал.

Признаюсь честно, угрызений совести по поводу не совсем законного проникновения в чужое жилище я не испытывал. Поскольку ни разу не имел желания присвоить чужое. С моральной точки зрения не существует разницы, проникаю в квартиру я или, скажем, сотрудники спецслужб. И я, и они роются сначала в помойных ведрах, а в самом окончании поиска – в шкатулках. Воры делают наоборот, ибо их целью является поиск материальных ценностей с последующим их присвоением, а в нашем случае предметом поисков являются ценности духовные. Чем жил человек, с кем поддерживал отношения, направления его деятельности. Так что плевать, что не было у меня постановления.

Последний раз я проникал в квартиру частного предпринимателя, никак не желающего сознаваться в убийстве собственной молодой жены. Когда душегубец отъехал в офис, я от соседей перелез на его лоджию и, сняв у порога ботинки, спокойно перелистал всю документацию в бюро. Тогда это помогло.

Дело осложнялось тем, что мне приходилось в половине шестого утра вскрывать дверь, забитую гвоздями. Если бы бдительные соседи вызвали группу немедленного реагирования РОВД, я потом долго бы объяснял помощнику прокурора по надзору за милицией района, каким ветром меня занесло в это жилище. А жилище принадлежало…

Я развернул бумажку. Если верить эксперту, в квартире проживала Коренева Ольга Михайловна, 1976 года рождения. Пассия убиенного Ли Чен Тена.

Замка, как я и предполагал, не было. Виднелись две шляпки от гвоздей-соток, да четверть листа формата А4, на котором красовалась печать моего родного РОВД поверх надписи от руки: «Без разрешения не вскрывать». Очень тормозящий фактор для таких, как я…

После седьмого или восьмого толчка плечом гвоздики стали жалобно поскрипывать и подались назад. Еще минута, и… Казалось, запах дорогого парфюма из этой квартиры не могли выветрить ни смерть, ни сигаретный дым милиционеров. Судя по грязи на полу и состоянию интерьера, мои собратья по оружию поработали здесь на славу. Я притворил дверь и бесшумно прошел внутрь. Первое правило опытного оперативника, прибывшего на место проишествия для квалифицированного шмона помещения, гласит: «Прежде всего произведи визуальный осмотр». При этом следует мысленно разбить помещение на квадраты и начать с того, который наиболее интересен. Вопреки человеческой логике, самыми перспективными для обыска являются те уголки, которые практически невозможно использовать в качестве тайника. Ну и человеческий фактор играет огромную роль. Зная это, я направился прямиком к помойному ведру. Как известно, мусор – это самый неконтролируемый участок человеческой жизнедеятельности. Для хорошего опера помойка – пещера Али-Бабы.

Сим-Сим, откройся…

На полу выросла кучка хлама. Взяв со стола вилку, я приступил к тому, чем ежедневно занимается бомж – ковырянию в поисках чуда. При слове «бомж» мне стало немного неуютно. Бомж и есть… Нет, нужно срочно решать с Тороповым вопрос о жилье, иначе я превратил бы в жилое помещение свой кабинет. Пару раз сварил бы там суп во время рабочего дня – мало не показалось бы. Сразу бы решили вопрос с главой администрации о предоставлении общежития. Ладно, оставим дела наши личные…

Пустая банка из-под шпрот, сломанная расческа, высохшая картофельная шелуха…

Стоп. Это что? Это конверт. Причем конверт без адреса отправителя и получателя. На нем написано – «Кореневой Ольге». Не «Кореневой О.М.», а просто – «Ольге». Значит, автор из «ближнего круга». Такой конверт можно подбросить в ящик или передать из рук в руки на работе. Его несложно использовать в качестве упаковки для денег. Я приблизил конверт к глазам. Почерк явно мужской, без претензий на излишества. Эх, черт, хорошо бы знать, как Тен подписывал документы!

А вот, судя по всему, и содержимое конверта…

Я аккуратно вытащил из сигаретной пачки кубик разорванного и сложенного вместе листа бумаги. Ольга Михайловна рвала лист до тех пор, пока сил хватало. И после этого поместила уничтоженную информацию в пустую сигаретную пачку. Не выбросила в ведро, а спрятала в ведре. Разница существенная. Вот вам и ответ на вопрос о человеческом факторе при производстве обыска. Раз человек что-то не выбрасывает, а прячет от самого себя в помойном ведре, значит, у него есть все основания предполагать, что и в ведро кто-то может залезть. Это не обосновано логикой, это работает «подкорка».

Кубик бумаги в целлофане от сигаретной пачки поместился в мой карман. Более ничего примечательного я не обнаружил. Мусор вернулся в ведро, ведро – на свое место под мойку.

Теперь – подоконники. Ни один из них при нажатии не поднялся, под ними ничего не было. Приступаем к унитазному бачку. Пусто. Шторные карнизы. Ноль. Линолеум. Прибит намертво.

В видеомагнитофоне, аудиосистеме, телевизоре и компьютере никто и никогда не станет ничего прятать. Опять работает «подкорка» – если квартиру случайно посетят воры, то они унесут все это вместе с тем, что ты прячешь.

И наконец последнее. Как это я сразу не заметил? На подоконнике стояли пять горшков с цветами. Ткнув пальцем в каждый из них, я обнаружил, что четыре из них недавно были политы, а в последнем земля напоминала грунт южных районов Мексики. Я чуть не сломал палец. Тем не менее там, как ни в чем не бывало, цвела и радовалась жизни фиалка, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся синтетической. Уже не сомневаясь в правильности своих действий, я вытряхнул искусственный цветок прямо на пол. Вместе с комом земли на линолеум упал небольшой бумажный сверток. Что, еще одно письмо?

Это было не письмо. В клочок бумаги был аккуратно завернут маленький блестящий ключик. Детектив, мать твою… Не хватало только таинственного сейфа, в котором лежат секреты террористической организации, стремящейся уничтожить жизнь на Земле.

Пора сматываться. Больше я бы уже ничего не нашел. Предупреждением о том, что я задержался в этой квартире, стал писк маленького электронного будильника, который поверг меня в ужас. Стрелка звонка показывала семь часов пятьдесят четыре минуты. Что это за странное время? Хлопнув ладонью по кнопке часов, я выбрался на лестничную площадку. Гвозди встали на свои места. А бумажка надорвана, так это дети баловались. Специально ментам навредили. Сейчас каждый подросток в возрасте от десяти до восемнадцати считает своим долгом подгадить милиции. Хоть в чем.