Максим Шахов - В прицеле – Олимпиада Страница 11

Вдали, поднимая тучи пыли, показалась колонна из нескольких «Хамви» в сопровождении бронетранспортера. Для обычного рейда саперов машин было подозрительно многовато. Это поняли и боевики-талибы, которые, несмотря на жару, бдительно дежурили на боевых постах.

Равиль взял автомат, но Гиена Санчес тронул его за рукав и указал в противоположную сторону. Там вниз по склону горы спускалась цепочка фигурок в камуфляже песчаной расцветки. Видимо, где-то за скалами они высадились с вертолетов, и теперь можно было ожидать воздушного налета.

— Окружают! — крикнул Равиль.

Среди американских десантников Равиль заметил фигурки бойцов пакистанского спецназа. Нет, это была не рядовая зачистка. Их обложили, как волков, и шли уничтожать.

Талибы рассыпались за дувалом, занимая круговую оборону. Не прошло минуты, как застучали первые выстрелы и очереди. Внутри периметра дувала разорвались пущенные навесом мины, засыпая боевиков песком и мелкими осколками камня. Талибы понимали, что шансов на спасение у них нет, и собирались дорого продать свои жизни.

— Давай за мной! — бросил Равилю Санчес.

Тот с удивлением последовал за товарищем. Санчес подбежал к хижине, под полом которой была вырыта яма зиндана. Сейчас там содержались двое пленных голландских журналистов. Охранял их бородатый талиб в коротких — выше щиколотки — штанах.

Вбежав в хижину, Санчес без лишних слов выстрелил охраннику в голову. Все произошло так быстро, что ни жертва, ни Равиль не поняли, что происходит. Санчес наклонился к убитому и отцепил от его пояса две пары ржавых наручников. Одну бросил Равилю.

— Надевай!

Он откинул крышку, закрывавшую вход в примитивную тюрьму, и спрыгнул вниз. Послышался шум возни, тихий вскрик, за ним еще один. Потом над люком поднялась голова Санчеса. Он показал свои скованные браслетами руки.

— Чего ждешь? Давай сюда.

Равиль только теперь понял, что задумал его сообщник. Он отбросил автомат в угол хижины, быстро защелкнул наручники на своих запястьях и скользнул в люк за Санчесом. Внизу, в темноте, можно было едва различить трупы двух заложников-голландцев. Их оттащили подальше в угол.

— Пришлось сломать им шеи, — объяснил Санчес. — Если их все-таки найдут, скажем, что нас было четверо, но они умерли от побоев. Жалко…

— Что жалко? — не понял Равиль.

— Что пришлось им шеи ломать. Я стрелять люблю. И не в затылок, как вы все, а в лоб. В упор. Чтобы в глаза человеку посмотреть перед смертью. Неповторимое зрелище.

Шум боя сначала усилился, потом постепенно стал затихать. Ждать пришлось долго. Наконец добровольные пленники услышали над головой шаги и грубую американскую речь. Люк откинулся, и сверху появилась голова в каске. На черном лице негра глаза и зубы сверкали даже в темноте зиндана.

— Вылезайте, вы свободны! — крикнул он. — Можете сами двигаться?

— Да, мы выходим! — по-английски ответил Санчес. — Помогите, пожалуйста!

Негр с нашивками капрала помог обоим выбраться.

— Там есть еще кто-нибудь? — спросил он.

— Живых нет, — коротко ответил Санчес.

— Кто вы? — спросил негр.

— Журналисты, — отозвался Равиль. — Сидим здесь вторую неделю.

Капрал освободил их от наручников, потом пнул ногой тело убитого Санчесом талиба-охранника.

— Это я убил его и освободил вас, — хвастливо сообщил негр. — Не забудьте написать это в своей газете. Меня зовут Джонс. Капрал Джонс.

Негр повернулся и направился к двери. Равиль с трудом преодолел желание подхватить автомат и выпустить длинную очередь в ненавистную спину «освободителя».

Вокруг царила суматоха. Американцы искали взрывчатку и, как понял Равиль из их разговоров, химическое оружие. Его и Санчеса сразу же отправили в госпиталь на джипе. Водителя и сопровождавшего их санитара они убили, как только отъехали на безопасное расстояние. Санчес сам сел за руль. Равиль развернул карту местности.

— Поворачивай направо, — сказал он. — Только бы бензина до Пешавара хватило.

Санчес беспечно махнул рукой и нажал педаль газа.

Север Японии

Остров Хоккайдо — самый северный из японских островов. Портовый город Отару, побратим русского города Находка, расположен недалеко от столицы острова города Саппоро, на берегу залива Исикари. С трех сторон Отару окружен горами, с четвертой — морем. В прошлом город служил военной базой, с территории которой японцы — дети богини Аматерасу — отвоевали этот северный остров у диких белокожих варваров эбису.

Война была тяжелой и кровопролитной. Трижды варвары эбису стирали Отару с лица земли, оставляя на месте города лишь трупы и головешки, но город снова отстраивался.

Сегодня Отару являлся одним из крупнейших туристических центров Хоккайдо, но с ярко выраженным промышленным уклоном. То есть приезжали сюда в основном не совсем обычные туристы. На природу и достопримечательности им было наплевать. Цель у них была одна — обзавестись по дешевке подержанным японским автомобилем.

В самом городе Отару кроме автомобильного экспорта процветала и другая торговля — электроникой, тряпками и прочим ширпотребом. Окраина города представляла собой сплошную промышленную зону, в основном склады. Здесь хранились контейнеры, прибывшие морем, здесь они перегружались на железнодорожные и автомобильные платформы. Со стороны район напоминал пчелиные соты. Ориентироваться здесь было невероятно трудно.

Ранним утром, еще затемно, к одному из таких складов медленно двигалась колонна машин и автобусов. Судя по цвету и эмблемам, все они принадлежали к автопарку полицейского управления.

Колонна остановилась возле серых металлических ворот. Из автобусов, как черные тараканы, посыпались вооруженные люди в касках и бронежилетах. Часть из них собралась у ворот, остальные бросились к забору, огораживавшему склад. Негромко прозвучал взрыв, и створка ворот обрушилась внутрь. Ворота еще не успели упасть, а штурмующие уже вломились на склад и рассредоточились по его территории, занимая складские строения и помещения.

Для охранников склада налет полиции явился полной неожиданностью. В их организации царила строжайшая дисциплина. За невыполнение приказа наказанием служила смерть. Такая практика имела свои серьезные минусы. Она подавляла всякую инициативу рядовых членов в зародыше. От них требовалось лишь неуклонное соблюдение инструкций. Штурм склада полицией никакими инструкциями предусмотрен не был, и охранники просто не знали, что им делать, ожидая приказов сверху.

Они спохватились только тогда, когда ворота с грохотом рухнули и полицейские принялись ломиться во внутренние помещения. Только теперь начальник охраны, человек молодой и неопытный, наконец сбросил охватившее его оцепенение и схватился за трубку телефона. Лицо его покрылось каплями холодного пота. Рассеченная косым шрамом щека подергивалась.

Начальник охраны понимал, что произошла катастрофа, в которой сам он никак не виноват. Но он также не сомневался, что кто-то должен будет за все это ответить. И, скорее всего, отвечать придется именно ему. Он набрал номер экстренной связи с «оябуном» — «отцом» организации. Тот ответил сам. Начальник охраны сразу узнал его голос и поклонился так низко, будто грозный хозяин стоял прямо перед ним.

— Сумимасэн, Нобуро-сан! — быстро проговорил он. — Мне нет прощения. На нашем складе полиция. Они уже прорвались во внутренние помещения. Склад захвачен.

Оябун помолчал, потом ответил негромко:

— Это действительно непростительная ошибка. Надо срочно уничтожить все, что может связать оружие со склада и нашу организацию. Любые следы. С полицейскими веди себя спокойно и предупреди своих людей. Вы — простые охранники, нанятые через агентство. Ничего не знаете, никого не видели. После этого тебе надо будет исчезнуть.

Начальник охраны снова поклонился, глядя в угол.

— Хай! Я готов умереть, — рявкнул он.

Оябун помолчал, а когда заговорил снова, в его голосе явно послышалась усмешка:

— Ты умрешь, но позже. Сейчас у тебя будет задача поважнее. Как только вас отпустят из полиции, вылетишь в Европу. Отныне твое кодовое имя — Самурай.

И отключился. Начальник охраны одернул форменный китель и шагнул навстречу приближающимся полицейским.

Лондон

Ночной город выглядел с высоты сотни метров бушующим огненным морем. В застекленной кабинке колеса обозрения или, как его называют, «Лондонского глаза», находились двое мужчин.

В том, что постарше, глаз опытного журналиста сразу распознал бы бывшего российского олигарха Бориса Октябриновича Гореславского. Сам Борис Октябринович предпочитал, чтобы его называли сокращенно — господин БОГ. Второй, помоложе, был менее известен широкой публике. Он занимал пост помощника секретаря ООН по вопросам защиты детей в вооруженных конфликтах. Звали его Усамой бен Масихом. Работу в солидной международной организации господин бен Масих совмещал с хлопотной общественной нагрузкой — он был вождем псевдоисламской террористической группировки «Аль-Накба».