Александр Тамоников - Спецотряд «Скорпион» Страница 11

Не знал Пашин, что судьба готовит ему еще один удар. После того как Глебов с Щуриным и Затинным принесли тела Салманова и Гарина, командир группы «Скорпион» вызвал через спутниковую связь Луганского:

— Катран! Я — Григ! Прошу ответить!

На этот раз полковник ответил не сразу. А когда ответил, то голос его звучал по меньшей мере растерянно:

— Слушаю тебя, Гриша!

— Свою задачу группа «Скорпион» выполнила. Вот только…

— Что только?

— Слишком большую цену пришлось нам заплатить.

— Потери?

— Да!

— Кто?

— Дема, Бек, Жека…

В ответ молчание.

Затем тяжелый вздох полковника:

— Мы все заплатили слишком высокую цену за эту операцию. Слишком высокую!

— Что вы хотите этим сказать?

Луганский вновь взял паузу. Потом продолжил:

— Мы рассчитывали, что Шамсет в квадрате «Е» будет со своим обычным охранением. Но… ошиблись. В лесном массиве Батаев ожидал своих людей с отрядом Ганура. Это еще сто штыков. И на них вышли группы Слайда и Дрота. Когда они вступили в бой, что-либо менять было уже поздно. Ребятам удалось прорваться к Шамсету и захватить его. Но моджахеды окружили их. Слайд, как старший проведения акции в квадрате «Е», понимал, что долго не продержится. Короче, Григ, он вызвал на себя огонь дальнобойной артиллерии. У меня не было выбора, Гриша. Весь личный состав «Урагана» и «Шквала» остался в этом проклятом квадрате.

Полковник замолчал.

Молчал и майор Пашин.

В динамике послышалось:

— Григ?

Пришлось ответить:

— Да.

— Высылаю за вами «вертушку».

— «Вертушку»? Хорошо!

— В ближайшие полчаса «Ми-8» подойдет к тебе!

— Что теперь будем делать, Катран?

— Не знаю. Однозначно, я подаю в отставку. Все, Григ! В Моздоке дождаться доставки тел ребят «Урагана» и «Шквала». Затем вылет в Москву. Командир экипажа проинструктирован. Конец связи.

— Конец!

Пашин отключил прибор спутниковой связи.

Оставшиеся в живых офицеры его группы стояли рядом. И в их глазах читался немой вопрос.

Майор оглядел боевых товарищей:

— Групп «Ураган» и «Шквал» больше не существует. Ребята попали в переплет, из которого вырваться было невозможно. Погибли все, вызвав огонь на себя.

Глебов сорвал защитный шлем, швырнув его на камни.

— Но как же так, командир? Почему пацанов послали в западню? Какого хрена делала разведка? Что в конце концов все это значит? Мы здесь работали против духов, имевших численный перевес в три раза, с какими же силами пришлось столкнуться группам Слайда и Дрота, что они вынуждены были пойти на самоликвидацию? Григ, скажи мне, кто за все это блядство ответит? Луганский?

Пашин взглянул на подчиненного:

— Разве что-то изменится, если кого-то снимут с должности и отдадут под трибунал?

— А что, пусть все так и останется безнаказанно?

Майор резко повысил голос:

— Капитан! Группы отдела «Z» выполняли боевые задачи. И выполнили их! Это главное! И каждый из нас прекрасно осознает, чем рискует, выходя в боевые рейды! Это знали и ребята Солодовникова с Ивановым! Это наша работа, Макс! Никто нас сюда силком не гнал! И ты это прекрасно знаешь!

Пашин достал пачку сигарет, прикурил.

Уже спокойным голосом приказал:

— Обойти аул! Убедиться, что бандиты мертвы! Раненых среди них быть не должно! Затем всем сбор здесь. Через полчаса должен прибыть вертолет. Далее по плану отхода. Все! Выполнять приказ!

Капитан Глебов и прапорщики Затинный и Щурин направились в сторону развалин.

Операция отряда «Z» службы «АНТ», закончившаяся столь печально, не могла не отразиться на службе секретного подразделения. Исходя из того, что в ходе последней акции оно потеряло почти всю свою боевую группировку, высшим руководством было принято решение о расформировании отдела. Полковника Луганского отправили на пенсию, майора Пашина, капитана Глебова и прапорщика Затинного вывели за штат, определив в оперативный резерв. Это означало, что отныне офицеры спецназа должны были жить жизнью гражданской, у себя на родине, ожидая, когда их знания и опыт вновь потребуются родине. Чего в принципе могло и не произойти.

Глава 4

Три года спустя. Август 2003 года. Переславль. Григорий Семенович Пашин проснулся в одиннадцать часов. И хоть проспал сравнительно долго, лег в три часа, но чувствовал, что не выспался. Впрочем, как обычно. Подобный распорядок дня Пашин выдерживал уже два года. С того момента, когда, бросив очередную работу в одной из многочисленных торговых фирм, впервые сел за стол, положив перед собой стопку бумаги и ручку. С возникшим вдруг желанием написать книгу. Тогда ему было просто интересно, сможет ли он, зарезервированный и до сих пор не востребованный офицер спецназа, создать что-либо читаемое. В библиотеке Пашина стояло много всевозможной литературы. Литературы разных авторов, от классиков Толстого и Достоевского до малоизвестных и неизвестных вообще прозаиков современного детективного жанра. Вот и подумал Григорий, а не попробовать ли ему создать какую-нибудь повесть, тем более сказать читателю ему было что. Пашин написал первую строку, за ней второю и увлекся. Оторвался от работы, когда за окном забрезжил рассвет, а рядом в аккуратную стопку легли двадцать четыре страницы мелкоисписанного текста. Оставив рабочий стол, лег спать. А когда утром перечитал текст, то написанное понравилось ему. По крайней мере получилось не хуже, чем у многих из тех малоизвестных авторов, чьи детективы и боевики он от скуки читал. И Пашин продолжил, и творчество засосало его, как в болото. Он писал и писал, отвлекаясь лишь для приема пищи и короткого сна. За годы работы в спецслужбе, заполненной постоянным риском и угрозой для жизни, да и после, когда был выведен за штат и зарезервирован, Григорий семьи не создал. У него были женщины, но они не играли особой роли. Случайные знакомства, короткие промежутки интимных встреч и безболезненные расставания. Поэтому, когда он занялся литературой, ему никто не мешал и не отвлекал. Денежное содержание, не такое, конечно, как раньше, но вполне достаточное для существования не избалованного излишествами холостяка, он получал. И мог отдаваться внезапно возникшему хобби полностью. Первый роман Пашин написал за месяц. Он мог бы продолжить, но решил сначала издать написанное. Как говорится, попытка не пытка. Он отыскал телефон одного из ведущих издательств и позвонил. Ответил секретарь. Выслушав Пашина, молодая женщина соединила его с каким-то мужчиной, представившимся ведущим редактором отдела остросюжетной литературы. Григорий изложил суть дела. Редактор очень вежливо объяснил, что надо сделать для того, чтобы работа нового автора была рассмотрена на предмет возможной публикации. От майора требовалась электронная версия произведения. А для того, чтобы сделать ее, — компьютер. Пашин приобрел все необходимое и второй месяц потратил на то, чтобы напечатать рукописный текст. Затем отправил в издательство. Редактор подтвердил получение работы и попросил позвонить недели через три. Роман должны были прочитать рецензенты и сам редактор, после чего вынести вердикт, стать ли труду Пашина книгой или так и остаться стопкой исписанных листов. Три недели пролетели быстро. Григорий начал вторую вещь, и она, как и первое произведение, полностью поглотила его. Наступил день, когда он должен был узнать приговор своему первому роману. Никогда так сильно не волновался Пашин, как в тот день. На звонок ответил редактор. И Григорий услышал то, чего меньше всего ожидал услышать. Коллектив редакции очень высоко оценил работу Пашина, и издательство готово заключить с автором договор, для чего Григорию необходимо лишь прибыть в столицу, захватив необходимые документы для получения гонорара. А через два месяца вышла его книга. За ней последовали и следующие. Вскоре романы Сумбура, такой псевдоним выбрал себе Пашин, как бы оценивая прожитые годы, заполнили книжные магазины и киоски. Так командир боевого подразделения спецназа приобрел вторую профессию.

Вот и сегодня, 12 августа 2003 года, он проснулся в 11 часов с мыслью, что первым делом надо позвонить в издательство, уточнить, получили ли там электронную версию его последней работы. Григорий принял душ, выпил чашку кофе и хотел уже набрать московский номер, но его опередили. Прозвучала трель вызова. Пашин снял трубку:

— Да?

— Привет!

Он узнал голос Нины. Ответил:

— Привет! Ты вернулась?

— Да, и сразу, с вокзала, звоню тебе.

— Правильно делаешь. Я соскучился по тебе!

— Я тоже!

— Так давай приезжай!

Нина вздохнула:

— Сразу, Гриш, не получится! Надо в фирме отчитаться, но это час-два. Потом на минуту к маме — и к тебе! Хорошо?

— Не совсем, конечно, но раз иначе нельзя, то… хорошо!

— Жди! Целую!

— Целую!

Сегодня он увидит Нину. После почти недельной разлуки. Разлуки, вызванной командировкой по делам конторы, в которой она работала.