Максим Шахов - Мы ударим первыми Страница 11

– Хорошо. Считай, что я тебе верю. Но мне почему-то кажется, что именно он тебе особенно дорог. Я не прав? – Торпеда угрюмо молчал. – А говорить за него будешь ты.

Теперь бандит и вовсе отвернул в сторону голову. Гера понимающе покивал.

– У нас очень мало времени, поэтому мы до предела убыстрим процесс.

Талеев взял моток проволоки, забрался на стол и привязал один ее конец к торчащему из потолка массивному крюку; на другом конце он быстро соорудил петлю и озабоченно проверил ее хорошее скольжение. Что-то, видно, не совсем понравилось журналисту, потому что он обратился к Торпеде:

– Да, проволока – это не хорошо намыленная веревка. Будет постоянно заедать, тормозить... Горло натрет. Но ведь нам и не нужна быстрота, верно? Не надо ломать шейные позвонки для ускорения смерти. Медленное удушение – это очень впечатляющая картина. Особенно для того, кто смотрит со стороны, согласен? Ну-ну. А если такой вот тряпичной куклой перед тобой будет дергаться родной сын, а?

Таких рассуждений не могла вынести даже вконец очерствевшая душа бандита. Он снова зарычал, задергался всем телом, но и проволока, и труба оказались прочными. Тогда сквозь рев послышались истеричные вскрики:

– Я ничего не скажу, сволочи! Убийцы!! Ничего-о-о-о!!! Вы все сдохнете, сдохнете, сдохнете...

Журналист равнодушно пожал плечами. Вдвоем с Толей они поставили молодого мужика на скамью всего в метре от корчащегося Торпеды, надели на его шею проволочную петлю, и Гера еще раз окончательно отрегулировал по длине орудие мучительной и небыстрой смерти.

– А вот теперь, как я и обещал, мы ускорим процесс.

С этими словами Талеев повалил набок скамью, на которой стоял молодой мужик. В вагончике стало удивительно тихо. Петля не затянулась сразу, а застряла на каком-то из многочисленных изгибов металлической проволоки. Тело несчастного задергалось, он захрипел... Щелк! Это проволока под весом дергающейся нагрузки проскочила один сгиб и затормозила у следующего. Шея и лицо висельника побагровели, на губах выступила пена, а хрипы стали более низкими и короткими. Не дожидаясь следующего щелчка, журналист повернулся к Анатолию:

– Пойдем на воздух, передохнем, покурим... А этот пусть попляшет. О, да он не только обоссался, но и обгадился! Фу, как неэстетично.

Оба вышли из вагончика и прикрыли дверь. На улице Талеев внимательно посмотрел на часы:

– Думаю, минут пять он еще продержится. Хотя... Как петля пойдет и проволока ляжет.

Истошный, нечеловеческий крик из вагончика раздался через сто секунд.

По щекам Торпеды катились слезы. Удерживающая его проволока разорвала тельняшку и глубоко врезалась в тело. Он не обращал на это никакого внимания – его безумный взгляд был прикован к искаженному гримасой страданий лицу сына. Анатолий быстро подхватил уже обмякшее и не сопротивляющееся тело под ноги, а Гера с трудом распустил затянувшуюся на горле проволоку. Уложив несчастного на стол, они вдвоем стали приводить его в чувство. Когда появились первые признаки жизни, Талеев присел на скамейку напротив привязанного к трубе бандита и спросил лишь:

– Ну?

Через полчаса они знали все.

До недавнего времени воровство на железнодорожном узле Исакогорка носило характер хаотичный, единичный и неорганизованный. С воцарением в стране капитализма поток грузов в неперспективный регион резко сократился, даже практически иссяк. Поживиться по-крупному было нечем, а что за навар с килограмма гвоздей или пары промасленных шпал?!

Но страна потихоньку выходила из штопора, и даже в эти приполярные края потянулись приезжие бизнесмены, да и свои рокфеллеры зашевелились. В городах и поселках открывались частные магазины, кафе, рестораны, оживился строительный бизнес; выгодно стало иметь свое, пусть и небольшое, производство чего-нибудь. И потянулся поток товаров, продуктов, оборудования... Львиная доля доставок, ввиду почти полного отсутствия приличных дорог, легла на железнодорожный транспорт.

На крупные составы, обеспечивающие предприятия судостроения или оборонки, не замахивались: пропажу такого груза легко обнаружить и вычислить. Кроме того, у таких за спиной стояло государство, с которым, как известно, во все времена шутки плохи. Зато какую прекрасную добычу представляли сотни и тысячи небольших партий товаров, пересылаемые отдельными контейнерами или вагонами! Документация на них была примитивна и часто несостыкована: все-таки главной задачей поставщика, производителя и получателя у нас стал обман партнера. Так что даже если по прибытии на место недостачу и обнаруживали, доказать что-либо в суде оказывалось совершенно невозможно. Да этим никто и не занимался, предпочитая или смириться с неизбежной «утруской» при перевозке, или платить «кому следует». Каждый бизнесмен решал этот вопрос по-своему.

На железнодорожном узле стали крутиться большие деньги. Рано или поздно кто-то должен был подчинить себе разношерстную массу мелких воришек, несунов, взломщиков контейнеров и угонщиков вагонов. Таким человеком стал Торпеда.

Сложные перипетии восхождения его на местный трон не интересовали Талеева. Нужная информация скрывалась в событиях последних одного-двух месяцев. Именно в это время Торпеду «вычислили». И это была не милиция. Примерно месяц назад сюда, в штабной вагончик, явились два очень приличных человека и за пять минут, «на пальцах», обрисовали Торпеде весь расклад его же воровского промысла. С цифрами, датами, связями и контактами, каналами реализации, откатами и барышами. Дознание было проведено добросовестно и профессионально, вплоть до имен высоких покровителей в силовых и административных структурах.

Пораженный бандит первое время мог думать только о том, каким именно способом он сейчас избавится навсегда от таких эрудированных гостей. Однако в какой-то момент, прислушавшись к тому, что они предлагают, неожиданно осознал, что не только ничего не теряет и ничем не рискует, но еще и получит весьма приличную сумму «за беспокойство». Он постарался вникнуть в смысл слов говорившего.

Выходило, что незнакомцы никак не покушались на его «бизнес». Их интересовал как раз тот его участок, который Торпеда вполне сознательно не брал под свое «покровительство»: доставка оборудования для государственных судостроительных предприятий. Причем интересовал не на какой-то длительный срок или в больших объемах, а лишь в рамках вполне конкретного груза на одном или двух определенных составах. Больше того, номера составов и сроки их прибытия в Исакогорку незнакомцам были известны.

Так чего же они хотят от него? Ну, во-первых, из уважения: не желают «работать» на чужой территории без одобрения ее «хозяина». Это Торпеде уже понравилось. Во-вторых, просят помочь с квалифицированными специалистами по вскрытию вагонов, а главное, обеспечить полное восстановление разрушенных при таком вскрытии пломб и печатей. Эта методика у Торпеды была отлично отработана. Значит, «малой кровью» за приличный гонорар? Пожалуй, лишь один нюанс серьезно беспокоил бандита: в конечном счете судостроители и ремонтники обнаружат недостачу и молчать не станут. Перегрузочный пункт вычисляется элементарно, и тогда Торпеду не спасут никакие связи в местных правоохранительных органах.

Но тут бандит получил удивительное заверение: никакой недостачи не будет! Количество единиц груза, как и его объем, останутся абсолютно неизменными. И по поводу накладных ему беспокоиться нечего. Эти проблемы незнакомцы решат самостоятельно.

О чем еще они говорили? Да-да, было одно обязательное требование: его люди никоим образом не должны интересоваться подробностями операции и следить за действиями чужаков. Ха-ха! За время своих многочисленных отсидок Торпеда прошел хорошую школу и понимал, чем могут грозить подобные нарушения. А эти ребята еще и так прочно держали его самого на крючке.

Нет. Они точно не из блатных. Уж он-то знает! Пожалуй, русские. Может, и было в лицах что-то восточное, но говорили абсолютно без акцента, а кавказцы так не могут. Уж он-то знает, встречался.

Может, силовики? У нас таких вопросов не задают... Это все равно что попросить предъявить паспорт. Если бы посчитали нужным, сами показали удостоверение.

Да, конечно, он хорошо помнит даты обеих «совместных операций». Последняя была всего четыре дня назад. Его сын... в общем... он увидел – совершенно случайно! – груз, который интересовал незнакомцев. Несколько небольших плоских ящиков и два или три бидона с краской. Такие металлические, с крышкой, 50-литровые. Их заменили точно такими же, а те, что из вагонов, увезли на ручной тележке куда-то в сторону болота. Наверное, утопили.

Нет! Ни его, ни сына совершенно не интересовало их содержимое!

Так это в первый раз приходили два человека. А потом работали четверо. Ну-у-у, пожалуй, одного-двух опознать смог бы.

Нет, это точно! Такого, как описываете, среди них не было. Сын подтвердит.