Виталий Гладкий - Обреченный убивать Страница 11

– Будущий зять в милиции, – прервал я его щенячьи восторги. – Все при дефицитах. Дружная советская семья, в которой полный ажур и благоденствие. Поздравляю. Карьера тебе обеспечена. И жратва от пуза.

– Ты… ты что, Серега? Какая тебя муха укусила? Я ведь не на деньгах женюсь. Да и на кой ляд мне они. Ну нравится она мне, влюбился…

– Это твои дела, Славка. А сейчас вали отсюда. Смойся с моих глаз. Дай мне возможность спокойно поработать. Кстати, Слав, не в службу, а в дружбу, выполни мою просьбу. Запиши, будь добр… Дергачев Эдуард, примерно тридцати лет, предположительно живет в районе Лиговки. Нужен точный адрес и прочие данные, если они имеются. Зайди в картотеку, может, он уже проходил по нашему ведомству.

– Сделаю… – Баранкин торопливо собирает бумаги, запирает сейф и уходит.

Я закрываю дверь на ключ, раскладываю свои записи: Лукашов, Коберов, Заскокин, В.А., Додик, Фишман, Лабух… Пасьянс. Но для начала неплохо…

Рапортички службы наблюдения. Фотографии. Коберов и Заскокин, так сказать, в препарированном виде. Какие-то девицы, пивбар "Морская волна", гриль-бар, ресторан. Но это не "Дубок". Понятное дело, воспоминания о нем не из приятных.

Далее – ресторан, мотели…

А вот это уже интересно. Если верить рапортичке, Коберов и Заскокин явно кого-то ждали. Дождались ли? Непонятно. К ним подсел незнакомый мужчина с девушкой.

Незнакомый? Фотографии ответа не дают, но седьмой отдел утверждает, что, судя по их поведению, встретились впервые.

Эта парочка за столиком вела себя отчужденно, ворковали только друг с другом. Правда, когда девушка выходила из зала по своим делам, "объект № 2", то есть Коберов, все же перекинулся несколькими ничего не значащими фразами с незнакомцем. Потом заиграл оркестр. А девушка не возвращалась долго…

Ничего странного. Если не считать маленькой, но весьма интересной подробности: незнакомец с девушкой, не дожидаясь закрытия, буквально испарились из ресторана.

Случайность? Или низкий профессиональный уровень сотрудников седьмого отдела? Поди, разберись…

И все-таки кого он мне напоминает, этот незнакомец? Это лицо… Где-то, когда-то… Нет, не вспомню. Нужно увеличить изображение.

Наконец напомнил о себе и телефон.

– Слушаю, – снял трубку. – Старший лейтенант Ведерников?

Голос совершенно незнакомый, слегка глуховатый, но солидный, обстоятельный.

– Так точно. С кем имею честь?

– Вот что, опер, послушай добрый совет: не копай так глубоко, иначе себе могилку выроешь. Понял, о чем речь?

– Кто это, черт возьми?

– Не важно. Доброжелатель… – В трубке смешок. – Случай на мосту мы тебе прощаем. Что поделаешь, ты выполнял профессиональный долг, – покашливание. – Но впредь умерь свой пыл и служебное рвение. Мы знаем, что ты не трус, но жизнь так коротка и так прекрасна…

Гудки. Все, разговор окончен. Я ошеломлен, взбешен. Ах, сволочи! Быстро накручиваю телефонный диск.

– Алло! Говорит Ведерников, горУВД. Проверьте срочно, кто только что звонил по номеру… – диктую. – Записали? Да, срочно! Жду…

Ну и дела… Даже в пот бросило… Открываю окно, дышу глубоко, стараюсь успокоиться. Кто бы это мог быть? Глупый вопрос…

Но откуда им известен мой номер телефона? Моя фамилия и звание?

Снова телефон.

– Да! – слушаю, а на душе становится совсем муторно. – Понятно, спасибо. Хорошо, звоните…

Подключение к линии где-то в районе цирка. Выехали, чтобы проверить на месте. Час от часу не легче. Фирма веников не вяжет… Мертвого осла уши они там найдут, мне уже известно, как работают эти мерзавцы мафиози.

Замигала сигналка селектора. Я нажал на клавишу.

– Ведерников! – Это Палыч.

– Я, товарищ подполковник.

– Срочно ко мне, выезжаем.

– Куда?

– Коберов и Заскокин убиты.

– Что?!

– Не кричи… Лучше поторопись…

Я долго сидел будто пришибленный. Затем достал авторучку и поставил против фамилий Коберова и Заскокина в своих записях два крестика…

В кабинете председателя кооператива "Свет" эксперты ЭКО. Коберов и Заскокин лежат валетом; у Заскокина открыты глаза, и от этого мне почему-то становится жутко.

– Гильзы нашли? – спрашиваю у Кир Кирыча, который с лупой ползает по полу.

– Чего нет, того нет…

Снова наган? Не похоже. Значит, гильзы даже не забыл собрать… Опять профи?

Прибыл следователь прокуратуры. Новенький, видно, только с университетской скамьи. Салага.

Иван Савельевич после моих приключений слег в больницу. Сердце, говорит, пошаливает. Микроинфаркт. Поди проверь… Похоже, хитрит, хочет дело сбагрить этому ретивому да молодому несмышленышу. Хитер бобер…

Фишман охает и ахает. Голова его обмотана мокрым полотенцем.

– …Нет, нет, ничего не помню… – со стонами рассказывает он мне. – Обернулся, смотрю – стоит такой огромный, в маске… И все…

– Как – все?

– Что-то мелькнуло – и все… – Фишман нервно потирает пухлые короткопалые руки.

Я уже слушал разъяснения врача опергруппы, поэтому мне состояние Фишмана понятно. Убийца без всякого сомнения прекрасно владеет приемами каратэ или кунфу – с того места, где он стоял, нанести такой точный и молниеносный удар может только незаурядный мастер.

Но почему он оставил в живых именно Фишмана?

– Наблюдение "засветилось"… – хмуро буркнул Палыч, будто подслушав мои мысли.

Да уж, в седьмом отделе нынче траур – пролетели они со своими подопечными, как фанера над Парижем. А такие проколы у них случаются очень редко, и бьют за них очень больно. Представляю, что сотворит с их шефом генерал…

Я ловлю взгляд Палыча: он, сощурив и так узкие глаза, будто держит на прицеле Фишмана. И я понимаю нашего зубра.

– Мне нужно задержать потерпевшего, – говорю я следователю вполголоса, отведя его в сторону.

– Зачем? – Тот удивлен. – К тому же он не совсем здоров…

– Хотя бы на сутки… – умоляюще шепчу.

– С какой стати? – колеблется салажонок. – И под каким предлогом?

– Предлог будет, – подходит Палыч. – Ты пока его поспрашивай, – говорит он мне, кивая на Фишмана. – Заболтай. А я… э-э… поищу Хижняка.

Ах, зубр – голова! Нет, я в старика все-таки влюблен…

Через полтора часа все уладилось. На нашу удачу Хижняк вернулся из своей "ссылки" и подбросил нам кое-какие документы по торгово-закупочному кооперативу "Свет", которых оказалось достаточно для задержания Фишмана (правда, с большой натяжкой; ну да семь бед – один ответ).

Конечно, Ивана Савельевича нам уломать бы не удалось ни под каким предлогом. Но молодой его коллега просто не мог представить, в какую кашу он может угодить по нашей милости…

Киллер

Я паковал чемоданы, когда в дверь постучала Хрюковна.

– Что нужно? – спросил я не очень дружелюбно.

– Гы… – осклабилась Хрюковна. – Там к тябе морда ящиком пришел. Пущать?

Это Додик. Я ждал, что он припрется: вчера у меня был по телефону неприятный разговор с шефом.

– Впусти…

Додик, как всегда, с дебильной ухмылкой от уха до уха.

– Во овчарка, – кивает он на дверь – за нею все еще прячется Хрюковна. – Ей бы зеков в зоне сторожить.

– Зачем пришел? – не поддерживаю треп Додика и включаю телевизор почти на всю громкость.

– Шеф кличет. Срочно. Едем. Прямо сейчас.

– Никуда я не поеду. У тебя все? Тогда топай.

– Не дуркуй, красавчик. – Додик напирает на меня своим брюхом. – Мне приказано тебя доставить обязательно. Живым… или мертвым. Усек?

– Убирайся… – цежу сквозь зубы.

– Красавчик, к чему эти трали-вали? Без тебя мы не уйдем. Посмотри… – подходит к окну.

Я смотрю. Еще довольно светло, и я вижу, как во дворе расположилась компашка – три лба, у каждого косая сажень в плечах. Думаю, что это еще и не все в сборе.

– Уже иду… – смиряюсь я и начинаю одеваться.

Додик прислоняется к дверному косяку, цепким взглядом шарит по комнате. Конечно же мои чемоданы с барахлом не остались незамеченными…

– Жди… – Додик останавливает машину за городом неподалеку от бензозаправки.

Он вытаскивает ключ зажигания и уходит вместе со своими хмырями, которые всю дорогу хлестали баночное чешское пиво на заднем сиденье и дышали мне в спину перегаром. Они вооружены, по крайней мере, Додик и его помощник по кличке Феклуха: пока мы усаживались в машину, я успел их прощупать.

Шеф возник из темноты неслышно, как привидение. Он уселся рядом на место водителя.

– Свое решение менять не собираюсь, – упредил я его вопрос. – Я завязал.

– Хочешь уехать? – спокойно спросил шеф, располагаясь поудобней. – У меня нет возражений.

– Тогда что вы от меня хотите?

– Выручи меня. В последний раз.

– Нет.

– Я так не говорил, когда вытаскивал тебя из весьма щекотливых положений. Ты неблагодарный человек…

Это правда. Я ему многим обязан. Впервые он меня выручил, когда я едва не отправил на тот свет очередного отчима. Мне грозило как минимум пять лет колонии, но шеф подмазал, где надо, и я отделался лишь исключением из инфизкульта.