Сергей Зверев - Убить бессмертие Страница 11

Народ потянулся на посадку. Дмитрий присел, делая вид, что завязывает шнурок, потом пристроился к жиденькой цепочке пассажиров, двигающихся к пузатенькому «МИ-2». Пассажиров было немного, всего семеро. И вертолет стоял к аэропорту правым боком. Это очень хорошо, потому что люк для пассажиров в «МИ-2» располагается с левой стороны, которую диспетчеру сейчас было не видно.

Посадка закончилась, пассажиры перестали возиться и ерзать на узких и неудобных сиденьях. Загудели двигатели, и над головой со свистом начали раскручиваться лопасти винта. Сразу стало шумно, тесный салон как ватой наполнился шумом, грохотом и воем. Ливанов выглянул в иллюминатор и посмотрел, как лопасти сливаются в сплошной круг над машиной. Пора, надо все делать сейчас, пока вертолет не сдвинулся с места. Наверняка радиообмен уже произошел, запуск двигателей разрешен, выруливание на взлетную площадку разрешено, взлет разрешен. Теперь осталось устроить совсем маленькую заминку. Эх, начальство, конечно, голову оторвет за такие фокусы. Ладно, отбрешутся! Когда дело коснется возврата препарата и задержания похитителей, тогда многое простится, на многое закроют глаза. Это прокуратуре по фигу, это для нее любое преступление — преступление. А для заказчика и силовых структур есть вещи первоочередные, наиболее важные. Сколько раз уже прикрывали, заминали… Обойдется; сейчас главное — догнать, выполнить задачу!

Ливанов поднялся и прошел, спотыкаясь о чужие колени, к пилотской кабине. Постучав пилота по плечу, он глянул на приборы и понял, что чуть не опоздал. Обороты двигателя почти на максимуме, и вертолет вот-вот начнет взлетать. А подвергать опасности пассажиров нельзя. Это уже перебор!

Пилот обернулся недовольно и почти без удивления. Укол в шею, и руки летчика соскользнули с рычагов. Ливанов перегнулся через расслабленное тело и сместил рычаг газа, чтобы не упали обороты. Потом с озабоченным лицом вернулся в салон и наклонился к двум мужикам на передних сиденьях.

— Ребята, пилоту плохо! — пришлось орать прямо в уши пассажирам. — Надо вытащить его наружу! Сердце! Скорее!

Двое мужиков, по виду геологов, сначала вытаращились на Ливанова, потом кинулись за ним следом отстегивать, поднимать пилота и тащить через салон к двери. Остальные пассажиры замерли в неописуемом недоумении. Ливанов наблюдал всю сцену, прикидывая момент, когда недоумение пассажиров перерастет в дикую неуправляемую панику. Этого допускать по его плану было нельзя.

— Выходим из машины, выходим! — заорал он пассажирам, помогая себе жестами и выражением лица, которые должны были подсказать, что теперь вертолет никуда не полетит и нужно пересаживаться в другой.

Судя по их лицам и движению губ, они были недовольны, судьба пилота мало кого волновала. Незадача! Вот не повезло-то! Ливанов, пытаясь перекричать шум мотора, поторапливал пассажиров, помогая вытащить на бетон взлетной площадки вещи. И когда последний пассажир получил свою сумку, а двое первых пассажиров вопрошающе обернулись, показывая на мирно посапывающего летчика, Ливанов решительно задвинул дверь пассажирского салона.

Все! Теперь отсчет пошел в другую сторону. Напевая «под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги», он прыгнул в кресло пилота и принялся пристегиваться, поглядывая на приборы и тумблеры. Вертолет находится на взлетном режиме. Теперь ноги на педали, рычаги в руки и… Пошла, родимая, оборотики, оборотики…

Пассажиры снаружи кинулись врассыпную, забыв о багаже. Лопасти месили воздух со свистом, срывая мощным потоком воздуха головные уборы и задирая полы курток и плащей. Колеса покатились по бетону, потом хвостовая балка приподнялась, и машина будто в прыжке подскочила. Наклонив нос, она пошла над аэродромом, все набирая и набирая высоту, а потом резко ушла вправо и исчезла за кронами деревьев, унося с собой грохот и гул. И только диспетчер замер с отвисшей челюстью, глядя со своей вышки через огромное стекло на взлетное поле, где суетились и махали руками пассажиры, где грудился их багаж, а рядом с багажом, раскинув ноги и руки, лежал в кожаной куртке пилот вертолета. Суть произошедшего ускользала по причине своей нелепости и необъяснимости.

Руки поигрывали рычагами, а душа наполнялась приятными эмоциями. Все-таки это здорово — ощущать состояние полета. Прямо перед тобой разбегаются в разные стороны зеленые волны сопок. Машина покачивается, послушно ложится на вираж и снова берет курс. Давненько летать не приходилось, с удовольствием подумал Ливанов. Но насладиться состоянием полета ему не дали. Предсказуемо и вполне ожидаемо в головных телефонах затрещали и закричали возмущенные голоса. Они требовали от «борта семнадцать» ответить, требовали объяснить, какого… по какой причине и кто в пилотском кресле.

Пришлось запустить руку под рубашку и нащупать в кармашке бронежилета маленькую коробочку. Переключив машину на автопилот на высоте двухсот метров, Ливанов полез разбираться в сплошной лапше проводки. Вот и питание… а это нулевой провод. Так, это антенна, а это… Вот, теперь порядок! Скрутив последние провода, он щелкнул небольшим тумблером на своем хитром устройстве. Членораздельные крики через несколько секунд перешли в невнятное «пхе», «пхе». Теперь без такого же дешифратора никто его переговоров не поймет.

Подправив верньером указатель волны, Ливанов прижал к горлу ларингофоны.

— Князь! Это Артист, прием! Князь, Князь! Артист вызывает Князя!

— Артист, это Князь, — сквозь помехи прорвалось наконец в эфире. — Доложи обстановку!

— Препарат из лаборатории похищен. В распоряжении полиции несколько трупов, подлежащих опознанию. Похитителей осталось двое, но сколько помощников из группы прикрытия их ждало за периметром, установить не могу.

— Хреново сработал! — отозвался голос со стальными нотками.

На какое-то время в эфире повисла тишина, прерываемая лишь треском атмосферных разрядов и шорохами эфира. Ливанов поморщился из-за такой оценки своей работы, но промолчал. Решение принимать не ему, а оценка поспешная. Ничего, скоро все разъяснится, и каждый получит по заслугам. Своей вины Ливанов не чувствовал, но оправдываться было не принято. Делай свое дело и помалкивай. Так у них принято.

— Так, Артист, — снова раздался голос со стальными нотками. — Я получил информацию из научного центра. Трупов многовато, не находишь? У трупов концов не найдешь.

Теперь было понятно недовольство командира. Ливанов усмехнулся, подправил курс вертолета и ответил:

— Князь, моей вины нет. Там было двое готовых к потрошению. Какая-то деваха всадила мне пулю в грудь в самый неожиданный момент. «Броник» спас, до сих пор кашляю.

— Серьезное оправдание! А для чего тебя учили? Что за неожиданные нападения? Кто она?

Последний вопрос был задан уже с иными интонациями. Недовольство командира постепенно сменялось профессиональным настроем. Кажется, на него там тоже давят.

— Высокая, хорошо сложена, — начал рассказывать Ливанов, — смугловатая, темноглазая, брюнетка. Есть признаки кавказской внешности. В момент нападения группы она пряталась вместе с персоналом. Вмешалась, когда я брал двоих раненых. Кстати, о раненых?

— Не осталось там раненых, — проворчал шеф. — Значит, полагаешь, что это она подчистила? Ладно, разберемся. Твое положение?

— Я снова на хвосте, — с довольным видом проговорил Ливанов. — Пришлось уходить из больнички, вызволять снаряжение из местного отдела полиции. Иду на «вертушке», борт «17». Держусь аварийного пеленга.

— Цель?

— Полагаю, что остатки группы с препаратом уходили на самолете местной авиакомпании. Возможна авария. До места крушения… километров триста. По карте — это глухая тайга на северо-запад от Большой Каменки.

— Твою мать! — взорвался шеф. — Ты угнал «вертушку»?

— Шеф, а что делать? — веско отозвался Ливанов. — Пока суть да дело, их и след простынет. Отмазывайте!

— Отмазывай вас, аферистов! Смотри, если упустишь, то сдам с потрохами за авиационный терроризм. Угонщик! Ладно, это детали. Я поднял в воздух Мовчуна и Стусло. Мы засекли сигнал контейнера. Если они его не выбросили и не несут ампулу в кармане, то скоро мы их блокируем. Твои предполагаемые действия?

— Нахожу самолет, определяюсь с ситуацией, действую по ней.

— Исчерпывающий ответ! Ладно, я твою отметку вижу. Когда сядешь и когда парни выйдут в район, я вас подкорректирую на местности. До связи!

— До связи! — вздохнул Ливанов и покосился на указатель уровня топлива.

Дотянуть бы до точки! А там? Добраться-то, он доберется, а как садиться? Дмитрий вздохнул и спустился еще ниже, идя почти над самыми вершинами сопок. О том, что его могут засечь радары, он старался не думать. Мало ли кому в голову взбредет поднять в воздух истребители и сбить его, раз он не выходит на связь? В аэропорту уже установили, что ни заложников, ни экипажа в вертолете нет. Может, зря он это сделал?