Роберт Крейс - В погоне за тьмой (в сокращении) Страница 11

Стекло со стороны водителя было опущено, и он смотрел на меня. Глаза его после гонки горели, он ждал, что́ я буду делать. Крупный, с мощными руками, широкоплечий. Из-за жиденьких усиков и клочка бороды на подбородке он казался еще моложе того, из «мустанга». Лет семнадцать-восемнадцать. Совсем ребенок.

Я однажды видел, как одиннадцатилетний мальчуган расстрелял из автомата Калашникова троих мужиков. Я взял пистолет, но целиться не стал. До него было всего ярдов десять.

— Вылезай из машины. Руки держи так, чтобы я их видел.

Он открыл дверцу, поднял руки и вылез. Выглядел он теперь еще моложе — ну, просто старшеклассник. Я думал, он побежит — мальчишки всегда бегут, — но он не побежал.

— Дверцу закрой, — велел я.

Он захлопнул дверцу.

Я вышел с пистолетом из машины.

— На колени. Руки за голову.

Он сделал, как я велел. Я сунул пистолет в кобуру.

— Что ты тут устраиваешь?

— Вот это, — раздался голос у меня за спиной.

Я получил удар по затылку и повалился на землю. И тут только сообразил, что парнишка не пытался сбежать. Это не я заманил «тойоту» в западню, а она меня.

Этот новый персонаж был накачанный юноша, сероглазый, с короткой стрижкой, загорелый. Он схватил меня сзади за рубашку, потянул, чтобы сбить с ног, а когда я попытался увернуться, ударил. Этот парень знал, что делать. Я лежал на нем спиной, а он бил меня по голове. Я даже не пытался вытащить пистолет. Если в такой ситуации пистолет у тебя, надо его беречь, иначе твой противник отберет его и пристрелит тебя. А когда пытаешься подняться, обороняться не можешь, поэтому я остался на земле и оборонялся как мог. Представьте себе детектива, валяющегося, как краб, на спинке.

Парень из пикапа крикнул что-то, но слов я не разобрал. Он тоже принялся меня избивать, но он был не так искусен, как его приятель. Он стоял над нами фонарным столбом и даже не пытался двигаться. Я ударил его по голени, и он упал. Он повалился на нас, и тут показался «мустанг». Когда мальчишка упал, я притянул его к себе, попытался прикрыться им от первого. Парень в футболке «Фу Файтер» бежал к нам — тоже хотел поучаствовать драке. Я навалился на первого нападавшего, он дернулся назад, пытаясь увернуться. Я отпустил его, он как ванька-встанька снова подался вперед, и тогда я врезал ему по горлу, а молодому локтем по скуле.

Первый пытался подняться, когда в него с разбегу врезался «Фу Файтер». Первый повалился мордой вниз, а «Фу Файтер» продолжал движение. Пайк придал ему ускорение, и тот, описав дугу, стукнулся о бок моей машины. Хрустнула ключица.

Тогда Пайк достал свой пистолет, а я свой, и все прекратилось.

— Думаю, эти ребята не из полиции, — сказал Пайк.

Я ловил ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Голова раскалывалась. Болели плечо, спина, правое колено. «Фу Файтер» держался за плечо и скрежетал зубами. Мальчишка был на коленях, глаза налились кровью и набухли. Первый нападавший встал на одно колено и смотрел на Пайка так, словно мечтал продолжить. Первый был самый старший.

— Ты в порядке? — спросил Пайк.

— Ага.

Пайк стал разбираться с ними так, как делал сотни раз в свою бытность полицейским.

— На колени! Руки за голову!

Они послушались. Мы прощупали мальчишку и «Фу Файтера», но старший отвел мою руку.

— Не прикасайтесь ко мне!

Мне пришлось надавить коленом ему на загривок и все-таки прикоснуться к нему.

Оружия ни у кого не было. Я забрал их бумажники, проверил водительские удостоверения. Мальчишка оказался Гордоном Репко восемнадцати лет. «Фу Файтера» звали Деннис Репко, двадцать лет. Старший был Майклом Репко двадцати четырех лет. Все проживали по одному и тому же адресу в Пасадене. У Майкла Репко было удостоверение военнослужащего запаса. Это объясняло и стрижку, и яростный взгляд.

Я доковылял до своей машины, облокотился на крыло. Я чувствовал усталость, которая не имела никакого отношения к драке в тупике.

— Дебра Репко была их сестрой.

Пайк опустил пистолет, но убирать его не стал.

— Это из-за тебя ее убили. По твоей вине, — заявил Деннис Репко.

— Мда… — протянул Пайк.

Я переводил взгляд с одного брата на другого, на их лицах читались ненависть и страх, и мне становилось еще тяжелее. Три оскорбленных мальчика хотят избыть свое горе, напав на человека, который, по их мнению, во всем виноват.

— Вы следили за мной, чтобы отомстить, так?

— И что, вы нас теперь пристрелите? — спросил Майкл. — Да пошли вы! Я готов драться тут же! Один на один.

— Ты уже подрался, — заметил Пайк. — И сидишь на собственной заднице.

Я подошел к Майклу, наклонился к нему:

— Я мог застрелить тебя. Тебя или твоих братьев. Я могу сдать вас в полицию. Вы едва не наделали глупостей.

— Она была нашей сестрой, — сказал младший, Гордон. Он плакал.

Я вздохнул и вернулся к машине. Ни в новостях, ни в газетах мое имя в связи с делом Лайонела Берда не упоминалось, поэтому легко было догадаться, откуда они узнали про меня.

— Вам полицейские сказали, что я работал по делу Берда?

— Он бы сидел за решеткой, если бы не ты и этот адвокатишко, — сказал Деннис.

Я посмотрел на Майкла:

— Гордону швов накладывать не надо, достаточно приложить лед. А вот Деннису нужен врач.

— Плевать на твои советы, Коул, — сказал Майкл.

Я кинул им их бумажники.

— Мне очень жаль вашу сестру. Я понимаю, что́ пришлось пережить вам и вашим родителям, но я по-прежнему не верю, что вашу сестру убил Берд.

Они встали. Деннис и Гордон все время посматривали на старшего брата, делали как он.

— Чушь! — сказал Майкл. — Полиция считает, это сделал он.

— Маркс торопился с расследованием, чтобы поскорее выступить по телевизору. В спешке многое осталось невыясненным.

Я рассказал им, чем убийство Дебры отличается от остальных. Рассказал, что Берд хромал и едва мог ходить. Как Маркс закрыл дело, даже не дождавшись результатов всех экспертиз, что никто до сих пор не поговорил с самым важным свидетелем по делу Ивонн Беннет — Анхелем Томасо. Рассказал почти про все, кроме анализов вслепую. Они вполне могли обсуждать то, что я им сообщу, могли и полиции рассказать. Я не хотел, чтобы там знали, что мне известно про анализы вслепую. Я закончил, и младший, Гордон, фыркнул:

— А почему это ты умнее полицейских?

— Может, просто мне везет?

— Полицейские нам ничего такого не рассказывали, — сказал Деннис.

— Ну ладно, может, я еще и умнее.

Майкл нахмурился:

— А может, ты просто хочешь перевести стрелки?

— Берд не умер ни после первого убийства, ни после четвертого, ни после шестого. Он умер после смерти Дебры, так что, возможно, что-то в ее деле есть такого, что запустило весь этот механизм.

Майкл взглянул на братьев, облизнул губы:

— Что, например?

— Не знаю. Но я разбираюсь с этим в одиночку, и мне нужна ваша помощь.

— Хочешь, чтобы мы тебе помогали? — удивленно спросил Деннис.

— Я смогу все распутать, если начну с вашей сестры. Если бы я знал про Дебру побольше, я смог бы понять, почему ее убийство отличалось от остальных.

— Что, например? — спросил Гордон.

— В результатах вскрытия указано, что в вечер убийства она выпивала. Она встречалась после работы с другом?

Деннис покосился на Майкла:

— Мы не знаем.

— Я тоже не знаю, и мне нужна ваша помощь, чтобы это выяснить.

Теперь Деннис и Гордон оба смотрели на Майкла:

— Майки, наверное, надо…

Я пожал плечами, давая понять, что следующий ход его.

— Вот что мы имеем, Майкл. Вы можете принять то, что говорит полиция, и дело закрыто, или вы можете все проверить снова и решить, перевожу я стрелки или нет.

Майкл взглянул на братьев. Деннис кивнул. Здоровый глаз Гордона смотрел с надеждой.

— Наши родители слишком многое пережили.

— Они тоже считают, что в этом я виноват?

Майкл кивнул.

— Тогда нам будет непросто.

— Нам надо все обсудить.

Я дал ему свою карточку с домашним и мобильным телефонами.

— Вы даете мне свой домашний? — удивленно спросил он.

— Я верю в то, что сказал вам. Решайте, будете ли вы мне помогать, и дайте мне об этом знать, но я в любом случае не отступлюсь.

Майкл колебался — возможно, уже готов был пожать мне руку, но не стал. Разговор был закончен.

Майкл и Деннис пошли к «мустангу». Гордон сел в пикап. Они уехали, и мы остались в тупике вдвоем.

— Ее братья… — вздохнул Пайк.

— Да, — отозвался я.

Вернувшись домой, я нашел карточку Бастиллы. Оперативники наверняка выяснили, на какие номера звонил Берд перед смертью и с каких звонили ему. Репортер, будь он настоящим, объявился бы, и Бастилла об этом знала бы. Я не рассчитывал, что она скажет мне правду, но мне была важна ее реакция.