Александр Бушков - Танец Бешеной Страница 11

– Смотри у меня, – сказала Даша. – Не влипните, в самом деле, а то намылят мне шею за недозволенные методы…

– Если твой лягушатник существо абсолютно невинное, он и не заметит ничегошеньки, – сказал майор рассудительно. – А если чего вскроем, моментально дадим тебе знать, и крути дальше совершенно официально.

– Ага, если он шпион, много я там накручу… Тут же чека подключится.

– Все равно, получится, что ты его разоблачила. Глеб потом статейку тиснет насчет иностранных шпионов и бравого капитана Шевчук…

– И получит бравый капитан Шевчук по шее за несанкционированные контакты с прессой, – в тон ему продолжала Даша. – Кое-кто на этом уже погорел.

– Ладно, я полетел, – майор браво сорвался с места. – Через полчасика такая машина закрутится… Дарья, я сегодня домой больше не вернусь, так что задраивай дверь на все цепочки.

– Лети уж, греховодник старый, – фыркнула Даша.

Майор щелкнул каблуками, коротко поклонился на манер старорекламного поручика – и исчез. Слышно было, как он, насвистывая что-то энергичное, напяливает куртку. Хлопнула входная дверь, автоматически защелкнулся финский замок.

– Нет, я положительно с вами, мужиками, шизанусь, – сказала Даша, плюхаясь на диван и прикрывая ноги полами застегнутого на пару пуговиц халатика. – Сатанисты, террористы, один с утра шпиономанию разводит, другой полные карманы незаконных «клопов» таскает, а сегодня, не поверишь, приснилось, что меня телевизор изнасиловать пытается…

– Вообще-то, я его понимаю, – Глеб присел на край дивана и окинул ее загоревшимся взглядом. – Тебя постоянно отчего-то тянет изнасиловать, из-за того, что рыжая, наверно?

Она закрыла глаза, закинула голову, подставила шею долгим поцелуям, вспомнив с радостью, что все еще пребывает на больничном и торопиться никуда не обязана. Пока Глеб ласково и непреклонно опрокидывал ее на диван, в голове у Даши еще крутились по инерции насквозь сыскарские заморочки, вспыхивали и гасли смутные ассоциации – на границе сознания, в неизвестной глубине, откуда догадки и идеи вдруг выскакивают в один прекрасный миг уже четко сформулированными в конкретные фразы. Показалось даже, что ухватила ниточку и поняла, что в сегодняшнем рассветном кошмаре было рациональным зерном, но ее уже накрыла привычная тяжесть сильного мужского тела, Глеб медленно вошел в нее. Даша тихо охнула и закинула ему руку на шею, прижимая лицо к груди, отвечая в ритм на размеренные удары, сдвинув ноги, чтобы острее чувствовать сладкое проникновение, и из головы вылетели все сложности…

Когда везет – так уж везет, и телефон молчал все утро. Даша блаженно вытянулась под простыней, ублаготворенная и спокойная, жадно заглатывая дым, свободной рукой лениво хлопая по ладони Глеба, хозяйски странствовавшей вдоль изгибов и впадин.

– А этот француз к тебе клинья не бил? – ревниво поинтересовался друг жизни.

– Как ни удивительно, особенно и не пытался, – разнеженно протянула Даша. – Так, лапки жал и пылкими взорами поливал, но это уж у них в крови, должно быть.

– Не только у них…

– Стоп, – сказала Даша, уворачиваясь. – Тайм-аут, пойду хоть кофея сварю, мне после вчерашнего допинг во всех видах надобен… я твою надену, ладно? Чтобы смотреться насквозь традиционно…

Влезла в его джинсовую рубашку и пошлепала босыми пятками на кухню. Когда вернулась, в комнате работал транзистор. Глеб, прикрыв глаза, сосредоточенно слушал диктора одной из шантарских станций, тараторившего на американский манер:

– …в нашей студии – председатель шантарского отделения Кадетско-Либеральной партии Анатолий Петрович Мурчик. Господин Мурчик, в последнее время среди политического истеблишмента города ходят разговоры, что ваша партия намерена на предстоящих выборах выступить единым фронтом с прогрессивной партией Свободы?

Послышалось вальяжное покашливание, и хорошо поставленный баритон чуть покровительственно начал:

– Конечно, в программах наших партий имеются довольно значительные девиации основополагающего плана, однако, если мы не хотим допустить дробления электората…

– Ой, да заткни ты его! – умоляюще воскликнула Даша.

– Да это ж такая хохма… – хохотнул Глеб, но ручку повернул. Сквозь треск помех Евгений Осин захныкал про плачущую в автомате девочку.

– Я тут насчет этой девочки чуть переиначенно слышала, – сказала Даша и от веселого настроения прошлась по комнате в чуточку развратном такте, притопывая:

Пляшет бабушка с автоматом,Злая бабушка на шоссе —Трех верзил забила прикладом,Расстрелявши патроны все…

Попыталась изобразить руками нечто индийское, с изящным выворотом ладоней и плавными взмахами кистей, но не получилось. Вздохнула и присела на краешек дивана, сообщив:

– А вообще-то, только что пришло в голову: эта девочка в автомате напоминает некую классику… В самом деле, не врубаешься? «У люб-ви, как у пташ-ки кры-лья…»

– Черт, а точно! Ее никак нельзя поймать… – и, сцапав Дашу за локти, хотел уложить поперек дивана.

Резко зазвонил телефон. Даша высвободилась, в два прыжка достигла стола и сорвала трубку.

– Это ты? – спросил Славка.

– Я самая, – сказала Даша. – А кого ты застать рассчитывал?

– Да понимаешь, номер в первый раз вроде бы накрутил правильно, но мне чей-то бас ответил, что это раздевалка при бане, которая через дорогу…

«Это пока я в темпе ополаскивалась в ванной», – сообразила Даша, оглянулась на Глеба, зажав микрофон ладонью:

– Раздевалка, говоришь?

Он невинно вытаращил глаза.

– Это я тут взяла на воспитание дефективного ребеночка, – сказала Даша в трубку. – Шутки у него… Слав, там сегодня поутру француз не маячил?

– А то как же! Хоть часы по нему проверяй. Насчет тебя спрашивал, колоритных деталей требовал и все хотел узнать подробнее насчет вчерашнего. Его ж тоже, как свидетеля, бурильщики допрашивали. Он ими очарован. Даже конфетками угощали. Ему-то, говорил, таких страхов про НКВД дома порассказали…

– Вот и наладил бы его к ним – насчет подробностей.

– А я и наладил, – хмыкнул Славка. – Мы все равно к этому делу – никакого касательства… Слушай, тебя с полчаса назад разыскивал приятный баритон. Но не представился. Как только сказали, что тебя сегодня не будет, мяукнул извинение и бросил трубку. Тебе никто не звонил?

– Да нет. Что там слышно?

– Как сказать… Шеф буквально пару минут назад заглядывал. Денежная-то дамочка, которая из кредита… соображаешь?

– Моментально, – сказала Даша. – Что с ней?

– С ней-то ничего. Цветет и пахнет. Она на нас телегу накатала. Не на тебя персонально, а на все городское угро.

– Телега Дрыну пришла?

– Нет, на Черского. Оттуда поутру звонили, выспрашивали. В общем, ничего страшного, ни в кого она конкретно не бьет, хоть и тебя, и меня упоминает. Жалуется, что ее вдруг совершенно необоснованно взяли в разработку. Так и пишет, я цитирую, то есть шефу цитировали… Должно быть, как следует проконсультировали, у них же там служба безопасности солидная. Пространно плачется, что сыскари из городского угро, вместо того, чтобы навесить ей гроздь медалей за помощь в раскрытии серии зверских убийств, начали топтаться за ней по пятам, выспрашивать о ней близких знакомых и «людей ее круга», вторгаться в личную жизнь и служебные тайны…

– Та-ак, – сказала Даша. – А отчего она так твердо уверена, что это именно городское угро, а не общество кролиководов?

– Я так подозреваю, кого-то из задававших вопросы тут же подхватили, повели и вычислили… Или кто-то в лицо узнал – там бывших наших хватает.

– Плачет девочка в автомате… – сказала Даша. – Перспективы?

– Шеф не особенно опечален. Говорит, отбрешемся. Хотел тебя предупредить, чтоб знала…

– А больше ничего?

– Нет.

– Тогда – пока…

Она повесила трубку и посвистела, размеренно качая головой.

– Неприятности? – мгновенно насторожился Глеб.

– Ерунда, – сказала Даша. – Казмина, сучка старая, телегу накатала. Оскорбляет ее, видите ли, когда в спину дышат…

– Стой, так она и есть та банкирша, про которую в газетах мимолетно упоминали? Свидетель по второму убийству?

Даша присела рядом с ним и ласково сказала:

– Солнышко, мы ведь давно договорились – если ты на свет божий вынесешь хоть капельку из того, что от меня услышал, я тебя с балкона выкину, как бы мне с тобой ни было кайфово…

– А я что, нарушал когда-нибудь Сухаревскую конвенцию? Интересно просто. Слышал я краем уха про «Шантарский кредит»…

– Конкретно?

– Да говорят, что именно они стоят за «Кроун-инвестом». Та самая фитюлечка с офисом в нанятой квартире, которая откуда-то раздобыла мешок денег, чтобы скупать самые смачные акции, в том числе и Кангарского молибденового.

– Так запретить-то нельзя, – вздохнула Даша, – коли законом разрешено. Вот и скупают. Майор, поди, им и продал, у него тоже было с дюжину «кангарчиков»… Это не ко мне, на то ОБЭП существует. Только и он тут ничего не сделает, если люди добровольно свои акции волокут…