Валерий Рощин - Подводные волки Страница 11

Мои парни не любят высокопарности, но отлично понимают: от исправности и надежной работы всех перечисленных «мелочей» зависит жизнь боевого пловца.

Итак, все в порядке.

Я посмотрел на часы. С момента разговора с контр-адмиралом минуло пятьдесят пять минут. Уложились.

Георгий дружески похлопал меня по плечу и подал последний элемент – своеобразный символ власти командира группы – навигационно-поисковую панель. На ее экране, светящемся таинственным голубоватым светом, отображалась великолепная картинка со сканирующего гидролокатора кругового обзора.

Устюжанин вернулся на палубу и занял место у станции гидроакустической связи. Наш катер отчалил от борта и понесся к оранжевой точке – бую-маркеру, обозначающему точное место затопления траулера.

Приехали.

Надвинули на лица маски, открыли баллоны. Садимся на борт и по очереди опрокидываемся назад.

Глава шестая

На протяжении Второй мировой войны германские подводники имели в Александровской «подскальной» базе все необходимое для нормальной и относительно комфортной жизни.

Используя бесценный опыт обустройства баз на Новой Земле, немецкое командование решило построить нечто похожее и здесь – вблизи северного пути в Японию, которым, из-за малоизученности и сложной ледовой обстановки, не осмеливался пользоваться никто, кроме немецких подводников. Во второй половине тридцатых годов на пустынный архипелаг прибыли три судна с оборудованием, инструментами, стройматериалами, продуктами, охраной, инженерами и несколькими сотнями военнопленных.

Некоторое время ушло на изыскательские работы, а спустя две недели на прибрежных скалах бухты Нагурского стояли четыре деревянные постройки, после чего закипела работа по возведению главного сооружения внутри высокой скалы. Вначале пробили наклонный шурф, расширили его до приемлемых размеров, установили рельсы с лебедкой, пустили пяток вагонеток. И приступили к горизонтальной выработке.

Тяжелая работа по расширению природного грота не прекращалась в течение восемнадцати месяцев: три смены круглосуточно вгрызались в твердую скальную породу. В итоге был построен глубокий искусственный водоем, сообщающийся с проливом Кембридж широким подводным тоннелем, влево от водоема внутрь скалы уходила обширная зона технического обслуживания субмарин, вправо вел коридор к жилым отсекам.

Готовую базу приезжал принимать генерал-адмирал – один из заместителей Дёница. И, говорят, остался весьма доволен. Еще бы – под скалой он увидел целый город! Каменные тротуары, казарменные отсеки, продовольственные, топливные, оружейные склады, небольшая ремонтная мастерская, пара цехов, погрузочно-разгрузочные механизмы, автономная электростанция, система вентиляции… И самое главное – стоянка во внутреннем водоеме, рассчитанная на прием и обслуживание сразу двух современных подводных лодок.

– Что прикажете делать с наклонным шурфом? – спросил у генерал-адмирала начальник строительства.

– А какие имеются варианты?

– Можем засыпать каменными обломками – я специально оставил наверху сотню кубов. Или залить бетоном – как вам будет угодно. Главное, выдержать требования маскировки…

– Знаете что, любезный, у меня другое предложение.

– Слушаю вас, – подобострастно взглянул на заказчика военный строитель.

– Я уверен в том, что обитателям этой базы иногда придется делать вылазки на остров. Поэтому оборудуйте шурф ступенями и самыми надежными дверьми – внешней и внутренней. Ну, и позаботьтесь о маскировке – тут вы абсолютно правы…

Так строители и поступили. А по окончании работ два специальных арктических танкера «Пелагос» и «Кернтерн» выполнили несколько рейсов из Германии в бухту Нагурского, завозя в склады новой базы дизельное топливо, консервированные, сушеные и замороженные продукты, грузоподъемные средства, инструменты и большое количество запасных торпед. В широкой подскальной гавани свободно умещались две небольшие подлодки «второй», «седьмой», «девятой» серии или же одна – «десятой», «четырнадцатой», а также новейшей «двадцать первой» серии. В начале сороковых годов наверху стояли два комфортабельных коттеджа вместимостью на двести человек. Оба «этажа» лагеря были прекрасно приспособлены для несения длительной вахты, все было рядом – в двух шагах.

О наклонном шурфе за бронированной дверью с хитрым замком Мор узнал через день после прибытия лодки на базу. Разбираясь с документаций, оставленной в сейфе командирского жилого отсека, он наткнулся на перечень инструкций, а также на подробные чертежи и схемы. На одной из схем и был изображен тоннель длиной почти в сотню метров. Помимо бумаг, на полках вмурованного в стену стального ящика обнаружилась связка ключей от всех основных помещений базы. Получив доступ к запасам, Хайнц прихватил Нойманна и отправился инспектировать хозяйство…

«Да, отныне наше благополучие зависит от количества этих банок и ящиков», – повторял он про себя, прохаживаясь с фонарем между высокими стеллажами одного из продовольственных складов. Следом беззвучной тенью ходил профессор. Он также с интересом изучал содержимое складов и будто намеревался сказать о чем-то важном, но пока молчал, дожидаясь окончания командирской инспекции.

Корветтен-капитан вертел в руках банку с тушеным мясом, пытаясь выяснить дату ее производства. Выяснив, поставил ее на место, вздохнул и зашагал дальше. Лицо Мора с самого начала инспекции было мрачным…

Сложность ситуации состояла в том, что никто не догадывался даже о приблизительных сроках заточения под гранитной скалой, соседствующей с толстой шапкой ледника. На первый взгляд, продуктов было предостаточно, но… сколько его команде придется прожить в этой норе, насквозь пропитанной запахами машинного масла, смолы и прелых морских водорослей?…

Оба продовольственных склада имели приблизительно равную площадь. Стеллажи первого были плотно заставлены разнокалиберными консервами: от пятидесятикилограммовых жестяных коробок с норвежской патокой, сгущенным молоком, чаем, кофе и шоколадом до полукилограммовых банок с венгерским яичным порошком, датской свининой, вареньями, мармеладом, пудингами, печеньем, сушеными фруктами и изюмом. Здесь же высились штабеля ящиков и коробок из толстого картона с восковым покрытием. В них хранились крупы, мука, сахар, макаронные изделия, галеты, стеклянные емкости с превосходным оливковым маслом, тысячи бутылок с разнообразным спиртным, сигареты, спички… Второй склад был устроен ближе к леднику и предназначался для хранения свежезамороженных продуктов – в основном мяса, рыбы, птицы и масла.

Разглядывая этикетки и читая маркировку на упаковочной таре, новоиспеченный корветтен-капитан предавался безрадостным рассуждениям: «Если нам суждено провести в заточении пару лет, то запасов хватит с избытком – мы ни в чем не будем себе отказывать. Если срок ссылки увеличится вдвое – рацион станет скудноват. Ну, а чтобы протянуть лет пять или шесть, придется здорово экономить и жить впроголодь…»

Внезапно висящие под потолком лампы весело моргнули и ожили желтоватым светом.

Мор выключил фонарь и удовлетворенно хмыкнул:

– Значит, кайзеровские генераторы в порядке. Хорошая новость.

– Кстати, о новостях, – вторил Нойманн из-за стеллажной полки. – Мне кажется, настала пора объяснить вам, Хайнц, для чего я и мои люди прибыли сюда на вашей замечательной субмарине.

– Разве у вас есть конкретная цель?

– А вы полагаете, мы просто спасали свои задницы?

Подводник усмехнулся, но промолчал, из чего можно было заключить, что он именно так и считал.

Появившись в том же проходе, доктор вытер перепачканные в масле руки.

– Напрасно вы так думаете, напрасно. У меня имеются четкие указания рейхсфюрера, и я обязан их выполнить.

– Какие еще указания, Карл?

– Продлить вам жизнь, Хайнц. Вам и всей вашей команде.

Команда обустраивалась и продолжала исследовать секретный бункер. В том, что все механизмы и агрегаты работали исправно, ничего удивительного не было – военная промышленность курировалась первыми лицами Рейха, а рабочие, допустившие брак, немедленно попадали в гестапо.

Несмотря на относительно свежие следы пребывания на базе коллег из Кригсмарине (вероятно, подскальное убежище регулярно использовалось для пополнения запасов субмарин и отдыха экипажей), склады были забиты провиантом, обмундированием, топливом и боеприпасами.

Члены экипажа и пассажиры U-3519 перенесли личные вещи из подлодки в казармы и офицерские отсеки. Хайнц Мор оставил на борту сменяемую стояночную вахту, в обязанности которой входило поддержание субмарины в боевой готовности. Вторая вахта занималась несением службы внутри базы, третья, состоящая из двух связистов, в назначенные часы крутила ручку выдвижной радиомачты и слушала эфир на волне Кригсмарине. Остальные занимались хозяйственными работами – сделать еще предстояло многое.