Сергей Зверев - Рай со свистом пуль Страница 11

Группа российских спецов под видом увлекающихся дайвингом туристов вылетела в Манилу 17 мая. Из Манилы – в тот же день – в Куала-Лумпур – с заездом на острова Бунгуран; из Куала-Лумпура – в Джакарту… Уже слегка укачивало, но маршрут выбирали те, кто любит перестраховываться. Особой спешки не было, а видимость активного отдыха надо было продемонстрировать. Перелет из Джакарты на остров Сулавеси, оттуда – на архипелаг Талауд – на частном одномоторном самолете и, что особенно противно, в грозу. Резиденты российской разведки в азиатском регионе, что отрадно, еще не перевелись. В одном из рыбацких поселков утомленных «туристов» поджидал хромоногий улыбчивый старичок неопознанной национальности, а при старичке – моторно-парусный шлюп под названием «Гамбринус» (в состоянии «сел и поехал»). На весь «Гамбринус» имелась одна-единственная каюта, но больше и не требовалось. Запас продуктов, необходимое аквалангистское снаряжение, надежные документы на случай проверки береговой службой. Острова, к которым они в итоге пришли, находились в нейтральных водах. Первый исключили довольно быстро – песчаная шишка на теле океана с небольшим пучком джунглей и отлогими намывными пляжами. Там не было ни одной скалы, о которую могла бы разбиться «Виктория». Со вторым же островом было сложнее и интереснее. Немалая территория, сложный рельеф береговой и прибрежной полосы. Начальство не гнало, времени было вдоволь. Отдых неплохо сочетался с работой. Временами спецназовцы забывали, что они на службе. Они прочесывали прибрежные воды западной части острова по квадратам – ныряли поодиночке, ныряли всем сдружившимся коллективом, любовались подводными красотами, а вечерами – закатами…

Чем это кончилось, в общем-то известно.

До начала сумерек оставалось несколько часов. Дымов был безжалостен, никаких поблажек – полная амуниция! На шхуну возвращаться не будем! Всем надеть гидрокостюмы (хорошо хоть короткие – с голыми руками и лодыжками). На ноги – кроссовки. Аквалангистское снаряжение фирмы «Zeagle» – удобное, функциональное, не занимающее много места – сложить и на горбушку. Провизию, воду, медикаменты, запасные боеприпасы – в рюкзаки и тоже на спину. Раньше у «туристов» оружия не было, а теперь вдруг стало – да столько, что глаза разбегались! – Предадимся старому доброму консерватизму, – сказал Глеб, – берем «АКСУ» и запас патронов на три часа полноценного боя. Гранаты, ножи, что там еще…

– Знаешь, Глеб Андреевич, мы тебя, конечно, любим, но как-то уже недолюбливаем, – бурчала Татьяна, взваливая на себя всю эту гору и хватаясь за борт, чтобы не упасть. Курортная тоска опечалила женскую мордашку – вспомнились беззаботные времена двухчасовой давности, солнышко, шезлонг, ленивое ничегонеделанье.

– С палубы все убрать, чтобы порядок мне тут был, – распоряжался он, сдвинув брови.

– Ну, конечно, – ворчал Гурьянов, выполняя приказы начальства. – Отмыть, пропылесосить, бахилы в корзинку. Придут пираты, а у нас не убрано – какая стыдобушка.

Суровый марш-бросок вдоль береговой полосы в обратном направлении. Спецназовцы петляли между валунами, которых здесь было бесчисленное множество, спускались к воде, где позволяли береговые складки, взбирались на обрыв, опасливо косясь на гомонящие джунгли. Лес вставал непроницаемой стеной, джунгли жили энергичной жизнью – там что-то чирикало, ухало и свиристело, потрескивали цикады, раздавался громкий хруст и скрежет. Они заблаговременно обходили расщелины, проверяя их на наличие змей и прочих недружественных человеку существ, старались не углубляться в лес. Получасовая прогулка основательно истрепала нервы и выжала пот. В районе шести вечера по местному времени пловцы расположились на западной оконечности острова, на краю вдающегося в море мыса. Здесь утесы формировали массивный навес, в изобилии громоздились камни, метровыми пучками колосилась трава. Слева выделялась симпатичная бамбуковая рощица, растущая обособленно от джунглей, справа – на северо-западе – заваленная валунами коса, отделяющая северную сторону суши от западной. Солнце клонилось к закату, и море серебрилось от ярких блесток. Отсюда хорошо просматривалось место, где был затоплен пиратский катер, цепочки коралловых рифов, крохотные каменистые островки, разбросанные по мерцающему пространству. Волны практически не было, природа источала спокойствие.

Впрочем, недолго. Нарастало гудение – все ближе, ближе. Спецназовцы сползали с камней, вжимались в землю. Из-за каменистой косы на северо-западе выплывало что-то угловатое и массивное. Сначала показался иглообразный, расширяющийся к основанию бушприт, затем нос судна с небольшой носовой надстройкой – полубаком. Следом постепенно вырисовывалась сама каракатица – продолговатая, окрашенная сверху серой краской, а ниже иллюминаторов – темно-коричневой. Судно имело машинную тягу, но это не мешало ему нести парусное вооружение. Паруса на обеих долговязых мачтах были свернуты, но такелажная оснастка была на месте – многочисленные ванты, тросы, соединяющие бушприт и фок-мачту, канатные лестницы. На борту в передней части было выведено латинскими буквами «Лукреция». Полуют каракатицы представлял отдельную кормовую палубу, задранную на метр относительно основной, и лишь придавал произведению морского судостроения дополнительную угловатость. Двухмачтовый барк, машинально отметил Глеб. Проще говоря, бригантина. Бушприт, передняя фок-мачта, грот-мачта – и вся рангоутная оснастка. По палубе ходили люди, какая-то «обезьяна» сидела на фок-рее, держась за ванты, и вела «мониторинг». Лица с расстояния не читались, дистанция была не меньше двух кабельтовых – вероятно, судно имело приличную осадку, и рулевой побаивался приближаться к рифам. Особую настороженность вызывало зачехленное оборудование, возвышающееся на полуюте. Какие-то лебедки, талрепы, тали, внушительные шестеренчатые брашпили – явно для подъема из воды тяжелых грузов и перемещения их по палубе…

– Японский городовой… – зачарованно прошептал Гурьянов. – Слушай, командир, в натуре, у нас конкуренты объявились. Держу пари, они не просто так тут шныряют… Да у этих парней, не иначе, целая флотилия…

Остальные помалкивали, исподлобья наблюдая за судном. Только Дениска начал что-то утробно мурлыкать на тему «Уходит бригантина от причала». Но замолчал, когда «Лукреция» вошла в квадрат, где он нашел железную штуковину, похожую на фрагмент обшивки судна. Засопел как-то требовательно – проходи, дескать, быстрее, проходи, не задерживай! Облегченно вздохнул, когда бригантина миновала «опасный» участок, и вновь затаил дыхание – теперь «Лукреция» бороздила ту часть акватории, где на дне покоился катер с мертвыми разбойниками. Но и этот квадрат она прошла без остановки, стала огибать левым бортом «перстообразную» скалу, похожую на перевернутый граненый бокал. Несколько тяжких минут, когда не хотелось ни думать, ни говорить, и судно скрылось за бамбуковой рощицей на юго-западе.

Глеб крякнул.

– Ну, что ж, товарищи офицеры, если желаете об этом поговорить…

– Желаем, товарищ майор, но это еще не все, давайте помолчим, – пробормотал чувствительный на ухо Дениска, и снова все заткнулись, невольно подтянув к себе автоматы.

Теперь возник неказистый катер – похожий на потопленный, но значительно крупнее. Судно двигалось у кромки прибоя – осадка и габариты позволяли. Он вывернул из-за того же каменистого мыса, но сделал вираж, прижавшись к берегу, и приближался на малом ходу. По левому борту толпились вооруженные люди, они внимательно разглядывали разбросанные вдоль побережья островки, скалы и расщелины на каменистом берегу, провалы в карстовых гребнях, напоминающих застывшую вулканическую лаву. Спецназовцы машинально подались назад, прижались к земле – воевать в этот час не хотелось, и желание легко объяснялось. Тащились резиновые минуты, тарахтел изношенный мотор. Катер приближался, лавируя между скоплениями камней. Он был уже рядом с затаившимися пловцами, наблюдатели с автоматами наперевес пристально созерцали прилегающую местность. Люди молчали – видимо, прониклись ответственностью. Публика того же пошиба – пестрое многонациональное воинство в расцвете сил и лет (пираты двадцать первого века), скуластые азиатские физиономии с раскосыми недобрыми глазами, парочка бородатых европейцев в пестрых рубахах, щербатый негр со «спортивным обручем» в ухе, угрюмый выходец из Закавказья с легким пулеметом Калашникова на плече. На корме обособленно от прочих возвышалась колоритная фигура – белобрысый субъект в потертом джинсовом костюме, возможно, уроженец Северной Европы, плечистый, выше прочих, физиономия будто вырублена из камня, губы презрительно сжаты – вылитый богатырь из скандинавского эпоса.

– Венец творения, блин… – неодобрительно пробормотал Дениска, погружаясь носом в прелый гумус.