Михаил Климман - Разрешение на жизнь Страница 11

Андрей, не дожидаясь Гришкиного звонка, набрал Ваську. Ему повезло: тот не только оказался дома, но и взял трубку сам. Разговаривать с бывшей женой совершенно не хотелось.

– Ты можешь посмотреть в Интернете кое-что для меня?

– Да, пап, говори.

– Можешь ли ты узнать, не происходило ли чего-нибудь в последнее время, связанного с шахматами?

– Чемпионаты какого уровня тебя интересуют? Мир? Европа? Россия? По какой версии?

Слышно было, как он защелкал клавишами.

– Нет, Вась, ты меня неправильно понял. Дело не в игре, а в фигурах.

– Объясни.

– Ну, не знаю… Может, выставка какая-нибудь? – Андрей задумался. – Или, например, где-нибудь на аукционе комплект старых шахмат был продан за неожиданно большие деньги?

В самом деле, если что-то на Западе продается дорого, то это немедленно поднимается и на российском рынке. Из телефона опять послышалось знакомое щелканье клавиатуры.

– Пап, ты когда приедешь?

– Может, завтра, – сказал Дорин, хотя понимал, что завтра скорей всего проведет день с женой.

– Вы еще не родили? – Васька старался быть деликатным. Ему нравилась Лена, но он не хотел обижать мать. – Стоп, нашел, кажется… Хотя, может, это тебя не заинтересует. Где-то с месяц назад в окрестностях Мюнхена умер известный собиратель шахмат Марсель Плантуро… Оказывается, он был очень известен лет сорок назад и как шахматист, но лет тридцать назад заболел, впал в невменяемое состояние и умер только сейчас. Все ждут распродажи его коллекции. Ты это искал?

ГЛАВА 12

 12 марта, воскресенье

Сегодня в этой бессмысленной стране, Найт прочитал в календаре, было столь же бессмысленное событие – профессиональный праздник работников уголовно-исполнительной системы. То, что в воскресенье никто не работает – это понятно, но зачем государству, у которого все не просто с экономикой, столько праздников? Найт, где-то читал, что Россия по их количеству превосходит все цивилизованные страны. И вроде бы не только цивилизованные.

Как говорилось в той статье, здесь почти каждый день был праздником какой-нибудь профессии. Интересно, есть ли у них день, посвященный антикварному дилеру? Вряд ли… Слишком мало людей, занятых в этом бизнесе, в отличие от работников уголовно-исполнительной системы. Это ведь тюрьмы, вроде бы.

А день ассенизатора? Уж для них материала здесь сколько угодно. Найт раздраженно отключил мобильник. У телефонной связи тоже праздник? Если бы были операторы, можно было бы представить, что все перепились и не попадают рукой на нужные кнопки и тумблеры.

Интересно, а лифт у них работает? Топать пешком с двенадцатого этажа, а потом обратно. А что с телевизором? А кухня? Завтрак вроде бы был или это от вчерашнего осталось?

Он вспомнил, как попал как-то раз в Израиле в Йом Кипур. Как это переводилось, он не помнил, похоже – день расчета, нет, как-то не так… Не важно, но идея неплохая – один раз в год человек не идет никуда, выпадает из суеты, остается один на один с Богом и пытается подвести итог, что он сделал плохого и хорошего за прошедшее время.

Правда, для неадептов еврейской религии праздник (или не праздник?) был сопряжен с немалыми неудобствами. Поскольку весь Израиль оставался в этот день дома и общался с Иеговой, то никто не работал. Предупрежденный горничной, Найт запасся едой и книгами, но слышал, что многие, кто не знал, попадали, мягко говоря, в затруднительное положение. Улицы, когда он вышел пройтись, напоминали сцену кошмарного сна – это был город, из которого исчезли жители.

Найт еще раз набрал номер и опять раздраженно отключил телефон. «Аппарат абонента выключен или находится…» Уголком сознания он понимал, что его раздражение против России никакого или почти никакого отношения к стране не имеет. А имеет отношение к его возрасту, неудачам в этой поездке, к тому, что ему никак не удается дозвониться.

Он закурил, почти автоматически пересчитав сигареты, оставшиеся в пачке, – одиннадцать, включил телевизор. Пощелкал каналами, переключая программы. Потом взял пачку сигарет со стола, отнес в коридор и положил в карман куртки. Иначе, если даже не пытаться себя контролировать, опять за полдня выкурит всю пачку, а их осталось всего три. Был, правда, еще блок в сумке, но это – неприкосновенный запас.

Когда он вернулся в комнату, по телевизору шла милицейская программа.

– Разыскивается, – говорила девушка в форме с тремя звездочками на погонах и с улыбкой, которая была достойна другой одежды, – Анастасия Вадимовна Кольцова, – Найт, набиравший в очередной раз номер, поднял голову и посмотрел на экран, – ушедшая из дома шестнадцатого февраля, – он облегченно вздохнул, но продолжал смотреть. На экране показывали фотографию некрасивой молодой женщины. – Приметы: рост – сто шестьдесят три сантиметра, телосложение полное, глаза карие, возле верхней губы с левой стороны – маленькая родинка. Была одета в коричневую короткую дубленку и такого же цвета сапоги. Всех, кто видел Анастасию Кольцову или знает что-нибудь о ее местонахождении, просим позвонить по указанным на экране телефонам.

Он выключил телевизор и пошел в коридор за сигаретами. То, что он услышал сейчас, ему явно не нравилось. Имя и фамилия у пропавшей женщины были, как у его «длинной» Насти, и это наводило на размышления, но вот отчество…

Потому что, если отчество у нее – Вадимовна, то что этой, из телевизора, мешает быть дочерью «цыганенка»? В конце концов он искал его самого и не поинтересовался, были ли у него дети. А ведь наверняка были – русских одиноких дипломатов не могло быть в принципе. В каком-то фильме говорилось, что их жены и дети оставались заложниками, пока отцы несли тяжкую службу за колючей проволокой.

И, если эта, с родинкой, – дочь «его» Кольцова, то тогда что? Найт взял список, полученный от Жени. Одна фамилия была вычеркнута прямой линией, три – наклонными штрихами. Оставались еще три – два Козловых и один Кольцов. Одного Козлова, того, кто не жил по своему адресу, можно было найти только с помощью Жени и его мента, значит, для Найта оставались двое. Что мешает этому последнему Кольцову оказаться отцом девушки с родинкой и вором одновременно?

Найт вдруг почувствовал невероятную усталость, несмотря на то, что едва перевалило за полдень. Может, плюнуть на все и уехать? Он опять взял трубку, набрал номер. Все то же: «Аппарат абонента выключен…»

Ни к кому он больше не поедет – это решено. Но и оттого, что он будет сидеть здесь, в номере, проблемы решаться не будут. Значит, надо найти правильное направление своих действий.

Он внутренне усмехнулся каламбуру: «Найт должен найти…» Лялька, когда они познакомились, хохотала до слез: «Бог пошутил, когда дал тебе твою фамилию… Ты же вылитый Найт, Себастьян Найт…» Так и осталось. Даже после свадьбы, когда она автоматически получила его фамилию, сама не откликалась на нее и ни разу не назвала его так, все Найт да Найт.

В городке, где они тогда жили, все скоро привыкли и тоже начали звать их этим прозвищем. Как же давно это было… Целую жизнь назад. И даже в больнице она так и числилась – госпожа Найт. Ах, если бы не этот негодяй…

Три, нет четыре дня всего не хватило, начались схватки, а он так и не свозил ее в Мюнхен на УЗИ. Сегодня это смешно слышать, но тогда это простое обследование стоило бешеных денег. И он бы, конечно, нашел их, только не хватило трех дней…

Если бы у фон Фридберга не случился инфаркт, если бы он дотянул до Дудингена или послушался заправщика в Фламатте и заехал бы в больницу, как тот предлагал, глядя на его неестественно бледную физиономию…

Сколько всяких если. Слишком много. И все равно, все бы прошло хорошо, несмотря на смерть Фридберга, если бы эта гнида не украла шахматы…

Когда Найт, узнав, что произошло, примчался в Дудинген, все уже было кончено. Тело увезли, а разбитый «Пежо» стоял на стоянке возле полицейского участка. Багаж фон Фридберга был в машине, только шахмат там не оказалось.

Плантуро рвал и метал, денег договоренных, естественно, не дал и велел найти пропавшее. А за день до этого врач настойчиво предложил свозить Лялю в Мюнхен и сделать ей УЗИ. У них все вроде бы было готово, даже имена придумали: мальчик – Иван, девочка – Соня, а вот с УЗИ тянули время, ждали денег от Плантуро.

Но в этот раз, выслушав настойчивую интонацию врача и понимая, чем это может грозить, Найт отложил супервыгодный заказ и бросился в банк. Там выяснилось, что кредит можно получить, только оформлять документы надо минимум четыре дня, а ночью у Ляльки начались схватки…

Тогда-то он и узнал, что такое плацента и положение плода. Врачи бились всю ночь, но то, что они не знали, как лежит девочка и в каком месте крепится плацента к матке, погубило и Ляльку, и дочь… Такой простой сегодня анализ…

Найт опять набрал номер. Ничего не изменилось с аппаратом абонента. Тогда он позвонил Жене: