Алексей Клёнов - Меняю совесть на шоколадку Страница 11

– Слушай, друг. Что-то неладное с этими азиатами. Уж больно хваткие. Не попал бы ты в беду с ними. Они всю дорогу винишко распивали, у них в сумках еще несколько бутылок. И к девочке твоей приставали. Как бы чего не вышло. Я твой должник. Давай-ка мы их на пару шуганем? А если что, и ментам сдадим. Не нравятся они мне. Глаза у них не хорошие. Особенно у этого, веселого.

Нахмурившись, Шамиль все же спрыгнул на асфальт, коротко сказал «Подожди», обошел машину, и заглянул под тент. Оба пассажира были и впрямь тепленькие, и невооруженным глазом видно. Гульсияр забилась в дальний угол, и сидела, ни жива, ни мертва от страха, с круглыми глазами, в которых так и плескался испуг. Поднявшись на подножке, Шамиль позвал:

– Ну что, сестренка? Давай в кабину, что ли? Место освободилось.

Гульсияр молча затрясла головой, а в глазах такая мольба, что, казалось, зрачки светятся в полутьме кузова. Вместо нее ответил обнаглевший донельзя Таир:

– Да, ну, брат. Ей с нами хорошо. Поехали. Она решила с нами остаться.

Пухлый Мугаш противно и плотоядно ухмыльнулся. Похоть от его рожи с заячьей губой так и перла. Ну, все понятно. Только хрен вам, ребята. Не дождетесь, чтобы Шамиль девчушку невинную, да еще землячку, в беде оставил. Он уже было спрыгнул с подножки, чтобы позвать Мишаню на помощь с его внушительными кулаками, но заметил под боком у Гульсияр блеск клинка, и словами поперхнулся. Огромный нож в руках Таира мелко подрагивал от напряжения. Или желания вонзить в бок девушке. А глаза ну просто дикие, от такого чего угодно можно ожидать. Стоит только Шамилю поднять шум, и зарежет девчонку ни за понюх табака. А если оставить с ними одну – испоганят, подонки. И он, Шамиль, будет виноват…

– Ну, ладно. Поехали тогда.

И послал Гульсияр долгий взгляд. И подмигнул. Дескать, не трусь, дочка, придумаем что-нибудь. Она девчонка неглупая, должна понять. И поняла, наверное, что в такой ситуации Шамиль только навредит ей, если попытается силой отбить. Но все же тоска в глазах такая высветилась, что у Шамиля сердце дрогнуло. Сказать бы ей по-башкирски, но ведь наверняка эти уроды пойму. А если и не поймут, так насторожатся. А их сейчас беспокоить не стоит. Пусть считают, что водила подобрал себе молоденькую плечевую на трассе, чтоб не скучно ехать было, и особо рогом из-за нее упираться не станет. Но и бросить вот так тоже нельзя, надо как-то ободрить. Мысли в голове лихорадочно вертелись, и ничего хорошего на ум не приходило…

И вдруг осенило, Шамиль даже улыбнулся в усы, и, как мог ласково, сказал, унимая противную дрожь в голосе:

– Кызым, а гульчонка я, пожалуй, на волю выпущу, ага? Ну, чего ему томиться? Пусть себе летает.

Таир, подонок, вдруг резко спросил:

– Какого еще гульчонка?

Шамиль безмятежно ответил:

– Да есть там один. Девчушка подобрала на дороге голубенка, несмышленыша, жалко стало. А теперь выпущу, пусть на воле летает.

И снова послал Гульсияр многозначительный взгляд. Та поняла, закивала согласно, даже малость улыбнулась, перебарывая испуг. Вот и хорошо. Теперь девочка знает, что Шамиль-ага в беде не бросит, и будет готова, когда потребуется действовать. А Таир, придурок, так ничего и не понял. Сказал только равнодушно:

– Пусть летает. Гульчонок нам без надобности. Зачем нам гульчонок? Нам и с девушкой хорошо. Ну, поехали, что ли, брат?

Шамиль вслух сказал «Поехали», спрыгнул на асфальт, а сам мысленно добавил ставшую знаменитой после фильма «Брат» фразу: «Не брат ты мне, сука черножопая».

Мишаня переминался возле кабины, ожидая Шамиля. Тихо спросил:

– Ну, что? Навешаем козлам? А то я застоялся.

Шамиль, опасаясь, как бы Мишаня и впрямь сгоряча не полез с кулаками, успокоил:

– Да нет, нормально все. Ты иди, не беспокойся. Я сам разрулю ситуацию.

– Точно?

– Точно. Иди, жена у тебя, поди, уже рожает. Удачи.

– И тебе… Вот возьми бумажку. Я тут записал свою фамилию и номер мобильного. Если что…

– Спасибо. Будь здоров.

Запрыгнув в кабину, Шамиль завел двигатель, и сквозь рев едва услышал вопрос Мишани:

– Как зовут то тебя, друг?

Приоткрыв дверцу, Шамиль крикнул:

– Шамиль!

Мишаня радостно замахал рукой:

– Сына твоим именем назову, спаситель!

Махнув рукой, Шамиль крикнул в ответ:

– Не смеши! Лучше Иваном назови! Хорошее русское имя. Иван Михалыч. Ну, будь! Жену и ребенка береги!..

Выруливая к трассе, Шамиль лихорадочно размышлял. Ситуация, блин, сродни проституции. Что делать? Остановиться возле первого гаишника, и попросить помощи? Будет тот же вариант, что и с Мишаней, только еще хуже. Эти козлы сейчас под градусом, и заметив человека в погонах, едва ли поведут себя адекватно. Разгоряченные, еще и на мента накинутся, тем более, если тот оружие достанет. Адреналин в крови взыграет. А то девчонку в заложники возьмут. Ведь зарежут, гады, глазом не моргнут. Нельзя рисковать. Надо как то самому, по тихому. Только бы не опоздать, не позволить девчушку испоганить. Пока по райцентру колесим, вряд ли ни к ней притронутся, кричать начнет. А вот когда на трассу выскочим, там все что угодно может случиться…

В общем, отъехав с километр от райцентра, Шамиль притормозил в подходящем месте, вытянул из-под сиденья монтировку, и любовно погладил побелевший от долгого использования металл. Хорошая монтировка, надежная. Сколько раз уже Шамиля выручала в разных ситуациях. Колесо ли разбортовать, утихомирить ли охамевшего «чайника», прыгнувшего на своей иномарке прямо под колеса, – на все годится. Универсальная вещь. Чуть подумав, обмотал один конец ветошью, и обвязал шнурком от подменных ботинок. Убивать козлов все же не хотелось. Еще сидеть за такое г… но.

Выпрыгнув из кабины, Шамиль подошел к заднему борту, поднялся на подножку, заглянул в кузов. Мда… Дело дрянь, похоже. Вовремя он остановился. А ведь хотел еще с километр отъехать. Как чувствовал…

Мальчики шустрее оказались, чем подумал. Гульсияр они уже зажали с обеих сторон. И слюнявый Мугаш бесстыже лапал по открытой груди девушки, чуть ли не разрывая синий лифчик. Землячка едва не закричала в полный голос, безуспешно пытаясь стянуть на груди распахнутую клетчатую рубашку-«ковбойку». У Шамиля в глазах от гнева потемнело, но сдержался, не рискуя кидаться на обоих сразу. Все же молодые жеребцы, едва ли удастся обоих разом уложить в поленницу. Насколько смог, нейтрально сообщил:

– Ну, что, пассажиры? Остановка пять минут. Мальчики налево, девочки направо. До Светлого больше тормозить не стану. Время, поджимает. Лесок рядом, кому приспичило.

Мерзкий Мугаш злобно зыркнул на водилу, недовольный, что прервал. Таир напротив весело отозвался, как ни в чем не бывало:

– А что? Пожалуй. А то портвейн уже в горле плещется.

И полез наружу. Шамиль, обращаясь к Гульсияр, спросил:

– Ну а ты, кызым? Не желаешь?

Вместо нее ответил Мугаш, впервые подав голос. И голос то у него омерзительный, жабий какой-то.

– Девочка не желает. Она другого чего желает.

И заржал похабно, подонок. Шамиль уточнил:

– Ну а сам то?

Вместо него ответил спрыгнувший на асфальт Таир. Похлопав Шамиля по плечу, широко улыбнулся:

– А он потом. У нас груз важный, без присмотра оставлять нельзя.

И пошел поперек трассы к лесу. А до него метров тридцать от обочины. Шамиль опасался, что решит, свин, на колесо отлить, и уже приготовился стойкий отпор дать. Дескать, нечего его «ласточку» оскорблять. Однако Таир с водительской привычкой был не особо знаком. Шамиль равнодушно пробормотал «Ну, потом, так потом…» И подумал «Сами напросились, хлопчики, вы уж извиняйте». И уж так хотелось врезать этому липкому Мугашу, что Шамиль решил себе в удовольствии не отказывать. Дождавшись, пока Таир отойдет подальше, для вида подергал тюки с кожей, и попросил, как бы, между прочим:

Конец ознакомительного фрагмента.