В Буэнос-Айресе - Александр Афанасьев Страница 11

От порта я взял частника, который подбросил меня до дома…

Всё на месте. Мой бронированный Форд на стоянке. Супермаркет — «супермеркадо», высотки — муравейники, как перенесенные из Бутово или Саларьево.

Дома тоже всё было на месте — как и не уезжал вовсе.

Достал бутылку кашасы, бразильской тростниковой водки. Пить или не пить — вот в чем вопрос?

И где моя жизнь? Там? Или здесь?

Если здесь — то почему я все время вляпываюсь в то, что происходит там? Нет, не надо говорить о том, что меня попросили или наняли. Мне и в самом деле интересно — а что там? Что происходит там, на континенте, который я оставил? Какие темные страсти кипят там, кто и кого убивает? Оттого-то я и оказываюсь там все время, когда кипят эти страсти и льется кровь — вместо того чтобы забыть этот ужас, как страшный сон. Отречься от него.

У каждого тьма своя…

…

Утром — я встал рано, в шесть утра, оскорбительно трезвый — и поехал в Пунта дель Эсте — колонию на берегу Атлантического океана, которую группа инвесторов застраивает, пытаясь сделать из нее международный курорт, а может, и новый город для богачей. Там сейчас шла массовая застройка — второй Панама-Сити, конечно, не получится, но курорт международного класса — вполне. Многие туда вкладываются, как и сам Уругвай. Страна ХХI века…

…

Дон Хосе так же был на месте. Как и его яхта, с которой он ловил рыбу. Но сейчас — я застал его на строительной площадке, где он наблюдал строительство кондоминиума.

— Ваш? — спросил я.

— Да… — дон Хосе говорил негромко, но его слышали все, даже постоянно держащийся рядом израильский телохранитель Цви.

…

— Настало время подумать о вечном…

Дон Хосе засмеялся, но смех перешел в кашель. Он промокнул рот.

— А вечное, мой друг — это вот это. То, что останется с людьми, когда тебя уже не будет. Пусть человечество извинит меня, но у меня не нашлось воображения на что-то другое…

Дон Хосе убрал платок в карман. Я мельком заметил розовый след… плохо дело.

— Я даже догадываюсь, зачем ты приехал. Та история с посольским кокаином? Все никак не успокоятся?

— Именно.

— Что ты хочешь?

— Узнать, кто продавал.

— Зачем тебе?

— Заменив одного человека на другого в посольстве — ничего не прекратится. Нужно остановить поставки в принципе. И понять, насколько далеко всё зашло.

— Ты понимаешь, о чем меня просишь?

— Я не полиция. У меня нет желания наказывать кого-то из поставщиков. Меня интересуют только свои.

— А кто тебе свои?..

Хороший вопрос

— Русские… — ответил я

Дох Хосе помолчал. Недалеко от нас с шумом разгружался бетоновоз.

— Я задам вопросы. Но если мне на них не ответят, то и я не смогу тебе ответить.

— Хорошо. Но вы можете передать наше пожелание — пусть прекратят. Тогда — вопросов к ним не будет. У нас.

— Хорошо…

Дон Хосе сделал слабое движение рукой, Цви оказался рядом.

— Цви, посели нашего гостя…

…

Цви поселил меня в Арт-отеле, который, если и не вытягивал на пять звезд, то очень старался. Там я постарался просто выспаться — за все время… за Украину, за тюрьму. Ждать пришлось недолго — уже к следующему вечеру я увидел долговязого израильтянина в куртке с обрезанными рукавами.

— Едем? — спросил я.

Цви покачал головой.

— Давай, прогуляемся.

— Что ж, давай.

Прогулка обещала быть интересной — хотя бы тем, что с нее мог не вернуться один из нас. Интересно, кто это будет…

Глок — при мне.

Мы пошли по улице. Красиво, тихо, огоньки перемигиваются во тьме. В свое время эту страну называли «Латиноамериканская Швейцария» — хотя больше под это определение попадают некоторые приандские районы в Аргентине. Например, Сан-Карлос де Барилоче.

— Дон Хосе просил передать — он связался с людьми, которые… решают такие вопросы. Они ответили ему, что таких вопросов ни с кем из русских они не решали.

А вот это уже интересно…

— Они могли солгать дону Хосе?

— Это бы им дорого обошлось, и они это знают.

Я чуть замедлил шаг.

— Может быть, со стороны покупателей были не русские… скажем, испанцы.

Цви снова покачал головой.

— Когда речь идет о такого рода поставках, никто не торгует вслепую. Нельзя просто так прийти и попросить продать полтонны. За такую просьбу тебя сочтут агентом под прикрытием и отправят к рыбам.

— Мексиканцы? Венесуэльцы?

— Никто не мог продать в обход людей, у которых спросил дон Хосе.

— Цви… как же тогда в нашем посольстве оказалось четыреста килограммов?

— Я не знаю. И дон Хосе не знает.

Цви помедлил.

— Но я лично — дам вам один совет.

— Какой же?

— В Испании — есть место под названием Золотой берег. Коста Дорадо. Там живет синьор, который известен как Дэвид Бернштейн. Очень богатый синьор. И очень скрытный. У него так же есть квартира в Мадриде, он в последнее время часто проводит время в столице. Поговаривают, что он никакой не Дэвид. Скорее Давид.

— Вот как?

— Да. И дела у него в последнее время — идут все хуже и хуже. Настолько, что он ищет, кто бы ему оказал помощь. Против его врагов, которые почти добили его.

…

— И если ему оказать помощь, то он может в благодарность рассказать много чего интересного…

Ну… на безрыбье и рак рыба. Похоже, дон Хосе не может говорить всё…

Но наводку — Цви мне дал.

Удмурт. Монтевидео — Буэнос-Айрес — Мадрид. 04–07 марта 2018 года

То, что случится с нацией, будет интегралом того, что каждый из нас взял на себя

Мераб Мамардашвили

Бешеной собаке — семь верст не крюк.

Из Буэнос-Айреса в Мадрид был прямой рейс, как и во все латиноамериканские города. Памятник когда-то бывшей империи.

В самолете я выбрал несколько книг из онлайн-библиотеки — в основном французские философы — и читал их. Это не чтение, это отрава для души, я знаю. Но читать что-то легкое не хотелось.

А вообще — весело. Новость последнего часа — в Великобритании отравили неизвестным веществом бывшего сотрудника ГРУ, ставшего предателем, Сергея Скрипаля и его дочь. Они госпитализированы в тяжелом состоянии, госпитализирован так же и полицейский, который их нашел. На место вызвали бригады дезактивации. Подозревают Россию, хотя пока нет ни понимания, что произошло, ни мотива. Хотя нет, мотив есть, только не совсем такой, если