Свинцовые сумерки - Александр Александрович Тамоников Страница 11

было, сейчас пятачок с жертвами фашистов был спасением. Запах и ужасный вид тел, разваливающихся от жары на куски, пугал немцев, все проезжающие мимо старались даже не поворачивать голову в сторону ужасной картины. Солдаты и офицеры не решались задержать взгляд, вздрагивали при виде вытянувшихся тел и брезгливо зажимали носы, про себя ругая команду СС, которая, как обычно, устроила показательное массовое убийство, не заботясь о том, чтобы закопать трупы.

Шубин полз все медленнее, оставалось буквально десять метров до мертвых тел, и он понимал, что не сможет вплотную приблизиться к ним. Слишком ужасным было зрелище, от которого выворачивало внутренности, сознание туманилось, и ничего не было в голове, кроме одного – желания отомстить, броситься на толпу людей в немецкой форме и бить, раздирать их руками, убивать. Ведь среди повешенных были одни старики и дети, Шубину хватило одного взгляда, чтобы понять это. Капитан отвел взгляд и сосредоточился на площадке у моста, где фыркали машины. В свете фар Глебу было отлично видно, как несколько офицеров распределяли поток идущей техники в разные стороны. Грузовики с ящиками оставались рядом с переправой, из них солдаты уже начали выгружать груз с надписью «Minen», а другой поток с сотнями солдат, сидевших в кузовах под зелеными тентами, двинулся вдоль темных домов поселка. Рядом с мостом несколько человек орудовали топорами, обтесывая бревна, чтобы уложить их потом во второй слой на опоры моста. Шубин наклонился к уху Воробьева, хотя шум был такой, что можно было не бояться, что их услышат:

– Хотят усилить переправу для прохода тяжелой техники. Придется задержаться здесь, пока весь состав не прогонят. Ты считаешь ящики с минами, а я – грузовики с личным составом.

Колька молча кивнул в ответ, а сам то и дело косился на мертвых, ему все чудилось, что среди гниющих останков есть кто-то живой. От ветра шевелились волосы, раздувались обрывки одежды, и Коле казалось, что в куче притаился выживший ребенок, соседский мальчишка или девочка, с которыми он играл и бегал по полю вдоль реки три года назад. Он отгонял от себя эту мысль и снова надежда огоньком теплилась внутри: «Ведь ты так же когда-то выполз из общей могилы живой. А вдруг и здесь кто-нибудь выжил, и теперь ему нужна помощь. Надо спасти, доползти, помочь выбраться». И тут же скрепя сердце Коля с усилием воли отводил взгляд: даже если кто-то и выжил, он не сможет сейчас ему помочь, нарушить приказ командира группы, не выполнить боевое задание.

Неожиданно воздух разорвал оглушительный треск, марш грузовиков по мосту замедлил стремительный проезд группы мотоциклов, где на черных седлах восседали несколько десятков эсэсовцев. Прибывшие спешились на пятачке за мостом и один из группы предъявил документы, потом резко закрутил головой и ткнул пальцем в кучу мертвых тел. После его возмущенного восклицания один из рядовых кинулся с канистрой в руках к наваленным мертвецам и принялся щедро поливать их бензином. Шубин сразу сообразил – сейчас тела будут сжигать безо всякого захоронения, и в свете пламени разведчики рискуют быть обнаруженными. Он выждал, пока солдат обошел кучу, встал к ним спиной, резко дернул Воробьева за рукав – за мной. Пока немецкий рядовой выполнял приказ, поджигал спичку, они стремительно принялись перебираться чуть правее. Быстрее, быстрее! Земля вдруг пошла под уклон – ложбинка! Разведчики еле успели вжаться в небольшое углубление, как вспыхнул и загудел столб пламени. Свет от костра осветил все на несколько метров вокруг, воздух наполнил тошнотворный сладковатый запах горящих трупов. Шубин с облегчением выдохнул: за несколько секунд прямо на глазах у десятков фашистов им удалось скрыться. А Коля опустил лицо вниз, не в силах смотреть на горящую гору. От жара тела и одежда зашевелились, вздрагивая, словно живые, и теперь он мучился от чувства вины, что не кинулся на помощь ребенку или старику, допустил его гибель в траурном костре.

Командир легонько толкнул Воробьева:

– Надо двигаться дальше следом за грузовиками, найти их стоянку. Мы сможем незаметно пройти огородами?

– Да. – Голос Колин звучал глухо, темнота скрыла его слезы, которые выступили от горького отчаяния.

Переборов себя, Воробьев ловко пополз вперед, выбирая мысленно дорогу вдоль центральной улицы, все-таки он помнил все закоулки и изгибы улиц до последней ямки, до каждого изгиба. Разведчики свернули за низенькую избушку, тут Воробьев махнул рукой:

– Дальше одни огороды на пару километров, совхозные делянки.

Шубин приподнял голову, оглянулся – параллельно дороге шла череда руин из сожженных домов, а значит, можно не бояться, что их заметят, и двигаться быстрее.

Теперь разведчики передвигались в полный рост. Они шли все быстрее и быстрее, лишь иной раз пригибаясь, чтобы не попасть в свет фар, когда грузовики, что ехали параллельно, делали повороты. Коля шагал впереди командира, указывая путь, при этом парнишка изо всех сил старался унять страшную боль, которая заполнила грудь. Он не был в родном поселке с тех пор, как сбежал из немецкого плена, и теперь с каждым шагом понимал – от Ракитного и его жителей ничего не осталось, лишь черные пепелища там, где раньше стояли избы, да гора трупов его односельчан. Фашисты превратили его родное селение в выжженную смертью голую землю.

Они с Шубиным подобрались очень близко к небольшой площадке, где солдаты спускались из кузовов прибывших грузовиков и, переговариваясь, начинали обустраиваться на окраине села под открытым небом. Судя по количеству инструментов – лопат, топоров, – немцы планировали развернуть здесь стройку разветвленной системы военных укреплений.

Военные даже не догадывались, что буквально в десятке метров за ними наблюдают советские разведчики. Половина из прибывших принялась за рытье глубоких траншей под систему окопов и дотов, остальные начали разводить костры, растаскивать и укладывать металлические балки, проволоку и другое необходимое для строительства оснащение. Два человека с офицерскими погонами возились с колышками, видимо, проводя разметку.

Шубин прошептал парню прямо в ухо:

– Считай технику, личный состав, а я сейчас двинусь к левому флангу, постараюсь запомнить схему разметки.

Он пополз вперед, рассматривая через густую траву двух человек, которые возились с колышками. Шубин наблюдал за немцами, которые, как он понял, были военными инженерами, целый час. Они, то и дело подсвечивая фонариком большую карту, устанавливали столбики, по которым потом будет вестись строительство блиндажей. Воробьев же в это время сосредоточенно считал сначала машины, а потом солдат.

Когда Шубин вернулся, то указал на посеревшее небо:

– Скоро рассвет, пора уходить. Проверить, как там Злобин, и потом нужно найти место, где можно укрыться днем.

Тем же путем, что они