Георгий Миронов - Анаконда Страница 12

Фатима любила контрасты.

Но такого контраста не ожидала.

Горячая вода, смешавшись с порошком, с силой хлынула на ее красивое тело уже в виде концентрированной кислоты, сжигая кожу, мышцы, проникая до костей. Крик ее был слышен в двух кварталах от клуба...

20 МАРТА 1997 Г. КРОВЬ НА КАМНЕ.

ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО

Прокурор города Рудный, еще вчера — младший советник юстиции Александр Петрович Мищенко с утра был занят приятным делом: менял на синих погонах одну средней величины звезду, равносильную армейской майорской, на две такие же, но рядышком. Советник юстиции приравнивался к армейскому подполковнику. И чин этот был по его должности последним. Чтобы стать старшим советником юстиции, надо переходить в область. А переходить не хотелось. Худо-бедно, была все время работа у жены; а что зарплаты им по три месяца в школе не платили, так и областным учителям не платят. Речка Серебрянка в Рудном знатная, куда лучше по части рыбы, чем областная. Да и дети к товарищам привыкли. И он сам привык чувствовать себя, как говорится, на самостоятельной работе. Хотя, конечно, ответственности меньше, если, скажем, перейти, как зовут, в область начальником отдела по надзору за расследованием особо важных дел и оперативно-розыскной деятельностью следственного управления. У него и тут таких особо важных дел достаточно.

Взять хотя бы это убийство Людмилы Багучевой из городской типографии. Явно из корыстных побуждений убили девчушку. Перстни, судя по описаниям, дорогие: даже если стекляшки, золото подружка однозначно идентифицировала. А если не стекляшки, а большие брильянты?

Конечно, Мищенко себя экспертом по брильянтам не считал, но, тоже не лаптем щи хлебаем, книги читал, масштаб цен мог себе представить.

Тут и за меньшее убивают.

А что касается насилия, тоже, как говорится, факт для размышлений. И ведь не подумаешь, что ограбление с целью сокрытия преступления, когда речь идет о дорогих перстнях. И что изнасилование — маскировка преступника, тоже вопрос. Судя по фотографиям, девушка была очень хороша собой. Скорее всего мерзопакостник этот, совершивший и разбойное нападение, и надругательство, просто привык брать от жизни «все». И хрен его знает, что было в его тухлой башке из мыслей первичным: изнасиловать и, коли перстни сами шли в руки, ограбить или, наоборот, шел на ограбление, а когда затащил с освещенной улицы за каменный забор, стянул перстни, увидел, что перепуганная девчушка потеряла всякую волю к сопротивлению, родилась мысль об изнасиловании.

Он думал об этом деле, и когда ел овсянку с курагой на завтрак, и когда шел по обледенелой мартовской мостовой, балансируя, чтоб не поскользнуться и не сесть — уже подполковничьей задницей — на чуть присыпанный опилками ледок, и когда вошел в кабинет, — все думал об этом деле.

Хотя только тяжких преступлений на тот момент прокуратурой города расследовалось пять, убийство в условиях неочевидности было одно — Люды Багучевой, хорошенькой девушки из городской типографии, сироты. Сироты... А кто, собственно, были ее родители, предки, так сказать? Надо будет затребовать информацию. Может, род какой старинный, и перстни эти — вообще достояние республики, большая историческая ценность?

Тогда тут мог бы и гастролер по наводке поработать. А что следков не нашли, так ведь из города все же можно незаметно ускользнуть. На машине. Надо будет в область ориентировку дать по перстням. Может, и выплывут где.

— План расследования и план оперативных мероприятий составлены? — спросил Мищенко, понимая, что, конечно же, такие планы честолюбивым Деркачом давно составлены, что обязанности между участниками расследования четко распределены, намечены сроки выполнения конкретных следственных действий и поисковых мероприятий, даны конкретные задания оперативным работникам милиции.

— Конечно, товарищ советник юстиции, — со вкусом назвал прокурора новым чином Деркач и разложил перед Мищенко аккуратно напечатанные на машинке с западающей буквой «н» планы.

— С милицией в контакте работаете?

— Как учили, Александр Петрович.

— Со Скобко не надо созваниваться?

— Справимся.

— Валентин Степанович еще поработает у нас? — спросил прокурор Емельянова, опытнейшего криминалиста из облпрокуратуры, суховатого на первый взгляд человека с большой лысиной во всю голову и седыми, как у одуванчика на ветру, букольками за ушами.

— Вообще-то по этому делу я работу закончил. Ну, может быть, до вечера еще задержусь. Хочу еще одну идейку проверить.

— А раньше и нет смысла уезжать. На вечернем поезде быстрее, чем дневным автобусом. Да и случится, может, что до вечера.

Словно накаркал.

Случилось.

Днем 19 марта во время очистки территории замороженного строительства универмага на улице Атамана Платова, в двух кварталах от места убийства Людмилы Багучевой, под рулонами толя был обнаружен еще один труп женщины. Она была также ограблена и изнасилована.

Прокурор города немедленно выехал на место преступления.

22 МАРТА 1997 Г.

ЧЕРНЫЙ МАГ МАРТА УУСМЯГИ

— У двух умных женщин всегда найдется о чем поболтать, — стараясь казаться приветливой и милой, кивнула Ирина Юрьевна Бугрова, откладывая в сторону отчеты заведующих отделами о работе в первом квартале. — Садитесь поудобнее. Чай, кофе?

— Если можно, чай, пожалуйста.

— Почему нельзя? У нас все можно. Ксюша, — небрежнобарственно бросила она в «матюгальник», соединяющий ее по прямой с секретарем-референтом. — Нам два чая. С лимоном.

— А у вас тут уютно, — призналась Марта, осматривая обставленный современной роскошной офисной мебелью кабинет.

— Да. И дизайнер хороший был, и денег не пожалели.

— Это уметь надо. Все ж таки научное учреждение. А наука сейчас прямо-таки в ужасном состоянии.

— Это вы мне рассказываете? — иронично прищурилась Бугрова.

— Ну, я в смысле...

— Да, все верно. В ужасном состоянии. Особенно, если институтами мужики руководят. А там, где во главе женщины, порядка больше. Женская голова так уж устроена, что всегда найдет выход из самой сложной ситуации, не правда ли?

— Абсолютно с вами согласна. Мужики только на одно и годятся...

— Ну, что ж, вы первая затронули интересующую меня тему. Что делать, если молодой, здоровый мужик на это самое «одно» и не годится?

— Имеете в виду конкретного человека?

— Естественно. Мне глубоко плевать на остальное мужское поголовье. Интересует меня совершенно конкретный человек.

— Это может быть болезнь. Разные там, знаете ли, нарушения мочеполового тракта, аденома.

— А... Бросьте. Какая аденома простаты у сорокалетнего мужика? И с трактом у него все в порядке. Да вот я затребовала из санчасти его медицинскую карту. Сами посмотрите: здоров, как бык.

Марта взяла в руки завернутую в полиэтиленовую пленку медицинскую карту. «Касатонов Виктор Ильич. Место работы — НИИ. Отдел регионального культурного развития Сибири и Дальнего Востока. Должность — ведущий научный сотрудник. Ученые степени и звания — кандидат исторических наук». Она внимательно и с неподдельным интересом пролистала карту. Слава Богу, у ее Витюши действительно все было в порядке. Правда, УЗИ выявило какие-то «хлопья» в желчном пузыре и небольшую кисту в левой почке. Но это были такие пустяки на фоне миллионов серьезно больных мужиков в родном Отечестве, что врачи даже не акцентировали на этом внимания.

— Отчего же он так сильно потеет? — невольно вырвалось у Марты.

Сказала и с ужасом замерла, поняв, что выдала себя. Но Бугрова, к счастью, не обратила внимания на тот факт, что сия интимная подробность не может быть зафиксирована в медицинской карте.

— Вот и я думаю, с чего? — участливо задумалась она. — Может, это как-то связано? С другой стороны, он и раньше потел. А вот эрекция стала слабнуть у него только последние полгода.

«Как раз те полгода, что мы встречаемся ежедневно», — на этот раз не вслух, а про себя констатировала Марта. Вслух же сказала совсем другое:

— Чрезмерная потливость у больного может проистекать из тонкой нервной организации. Может быть, он сильно волнуется перед встречей с вами?

— Ну, немного, может, и волнуется. Я все-таки директор. Да и женщина, надеюсь, интересная.

— Это уж поверьте мне. Просто чудо, какая интересная! А с другой стороны, чисто гормонально (тут Марта, сама понимая риск, стала нести полную с медицинской точки зрения чушь) больной может потеть из-за гиперфункции желчного пузыря. Вот видите, УЗИ выявило патологию.

— Возможно, возможно, — задумчиво, с возросшим интересом к собеседнице, процедила Ирина Юрьевна. — Но потливость еще можно перенести. Есть, знаете ли, такие сильные дезодоранты. А вот что делать с эрекцией?

Вопрос прозвучал как раз в тот момент, когда Ксюша внесла в кабинет директрисы поднос с крепко заваренным чаем в чайничке и хрустальными стаканами в серебряных подстаканниках. Вроде у женщины-директора органичнее выглядели бы в кабинете чашки. Но Ирина Юрьевна из принципа не допускала никаких женских «пустяков» на работе. Как, впрочем, и дома. Директор — значит, чай в стакане с подстаканником, и непременно пить — не вынимая ложечки, а придерживая ее пальцем. Ксюша, испугавшись, что подслушала нечто конфиденциальное, чуть не выронила поднос с чаем, хрустальной салатницей, полной сладкого и жирного печенья из Баку, какое любила директриса, с хрустальной розеточкой, на которой бесстыдно-размашисто лежал располосованный на тонкие пластины толстый, желто- пупырчатый лимон.