Александр Тамоников - Чемпион тюремного ринга Страница 12

Илья заставил себя успокоиться. Ничего страшного, пустяки, дело житейское.

– Постановщик помех работает, – компетентно заявил Беженцев. – Обычное дело. Укропы намекают нам, что нечего тут шастать.

– Уходим, мужики, – объявил Ткач. – Осторожно отползаем и по одному шуруем в лес. Старой дорогой не пойдем, возьмем южнее, подальше от Бурлака.

В голове командира всплыл печальный постулат, гласящий, что опыт учит совершать только новые ошибки. Но он уже отползал по склону. Внизу за спиной возвышался лес, разреженный, с полянами и покатыми ложбинами, переходящими в глубокие овраги.

Разведчики поочередно перебегали, приближались к лесу. Нет, не зря в спецназ набирают лишь людей, обладающих звериным чутьем. Он правильно что-то чувствовал. Их поджидали! Хотели взять живьем, оттого и не стреляли.

Якушенко не оплошал, первым обнаружил опасность и пронзительно крякнул, подавая сигнал тревоги. Все трое мгновенно откатились за деревья и кочки, обросшие лишайниками. Илья со всего размаха вонзился головой в муравейник. Из ближайшей лощины выскочили четверо в таких же камуфляжных накидках.

Спецназовцев не удалось застать врасплох. Они за считаные мгновения приготовились отразить атаку, но использовать автоматическое оружие уже не успевали. Заработали кулаки и ножи.

Якушенко отпрыгнул в сторону, упал на бок, ловко перекатился колесом. Массивная туша пронеслась мимо, лезвие ножа рассекло ночной воздух. Ополченец сделал «ножницы» ногами. Ломающаяся конечность врага оплелась вокруг его ноги, потащила за собой. Два тела сплелись в матерящемся клубке. Серега закричал от боли. Острый корень, торчащий из земли, пропорол ему спину.

Другой укроп налетел на Беженцева, замахнулся ножом и закричал от боли, когда его лучевая кость встретила блок из двух рук. Все же Антон попятился под напором, уперся спиной в дерево. Оба кряхтели, рвали жилы так, словно соревновались в армрестлинге.

На Ткача набросились сразу двое. Привести автомат в боевое положение он не успел, но сорвал с плеча и начал молотить. Илья бил наугад, не глядя, словно волков отгонял, и, кажется, зашиб кого-то. Неприятель охнул.

Ловить ворон не стоило. Ткач, как на тренировке по рукопашному бою, отвалил в сторону, сунул автомат под себя и перекатился колесом. Он метнулся за дерево, хотел передернуть затвор, но два укропа опять летели на него как ни в чем не бывало. Сообразили, что старший живым нужен. Илья рухнул под дерево, выпустил из рук автомат и выхватил нож из чехла.

Один из нападавших мощно двинул его ногой по бедру, но боль уже не впечатляла. Он извивался и кружился, увертывался от ударов. Илья улучил момент, махнул рукой и рассек лезвием сухожилие на ноге врага. Тот завизжал как выпь. Боль была лютой. Укроп повалился на колено, потом на бок, схватился за кровоточащую рану.

А Илья опять перекатился и рывком перевернулся на спину. Фигура противника мерцала в нескольких метрах. Он выхватывал из кобуры пистолет. Все, его допекло!

Илья, не вставая, метнул нож. Он опередил врага на секунду, тот уже наставил на него ствол. Клинок вонзился в шею, насквозь пробил позвонки. Укроп шатался, выкатив глаза. Они блестели в темноте как огни семафора на железнодорожном переезде. Смерть не наступала по неизвестным науке причинам.

Он вроде начал падать, но расставил ноги, удержал равновесие, схватился за рукоятку и попытался вытащить нож. Это же полный дурдом – вытягивать стальное лезвие из собственного горла!

Илья вскочил, оторвал его руку от рукоятки, схватился за нее сам, с хрустом выдернул нож. Кровь лилась ручьем, украшала камуфляж украинца жутковатым галстуком. Он повалился как подпиленный столб.

Илью тоже качало, разом вспыхнули огнем все болячки. Он наскочил на что-то и едва удержался на ногах. Этим препятствием оказался украинский силовик, которому он рассек сухожилие. Парень лежал на боку, пытался опереться о землю. Он потерял много крови, был уже не жилец.

Ткач набрал воздух в легкие, шумно выдохнул и бросился спасать Серегу Якушенко. Противник подмял его под себя вместе с руками, и все мастерство спецназовца превратилось в голый ноль. Серега подозрительно хрипел.

Илья свалился перед ними на колени и стал бить укропа ножом в загривок. Тот фыркал, рычал, но упорно отказывался отпускать Серегино горло. Мощный удар под темечко убил его. Голова противника упала на Якушенко, но руки, сдавившие горло, Ткачу пришлось разжимать с нешуточным усилием. Мертвая туша покатилась в траву.

Серега кашлял, хватался за горло, материл проклятый бронхит.

Он кое-как взгромоздился на колени, схватился за ближайшее дерево и просипел:

– Все, командир, я в порядке. Спасибо, буду должен.

Антону Беженцеву помощь не требовалась. Он пересилил врага, выбил нож из его руки, врезал коленом в пах и начал остервенело молотить затылком о шишковатый сучок на стволе, не замечая, что противник давно мертв.

– Остановись, Антон, ты выиграл. – Илья оттащил бойца за шиворот, и безжизненное тело распростерлось под деревом.

Разведчики поработали на славу. В свете фонарей им предстали четыре обезображенных трупа. Спецназовцы особых ранений не получили, но тоже были по уши в крови.

Илья метнулся на опушку. Там все было тихо. Но ведь эти укропы откуда-то взялись. Они появились здесь совсем не случайно. Значит, где-то на подходе еще одна компания.

Откуда тянется след? С разрушенного моста? С того участка, где разведчики поколотили украинских офицеров и великодушно отпустили девушек? Какие-то средства слежения засекли проход разведгруппы? В любом случае нужно прорываться и уходить другим путем. Плюс полное отсутствие связи со своими!..

– Что, командир, за нами уже выехали? – осведомился неунывающий Беженцев.

– Думаю, да, – согласился Илья, возвращаясь к бойцам. – Итак, мужики, есть деловое предложение. Рвем когти к чертовой матери, пока нас тут не оприходовали.

Ополченцы бежали через лес, опасаясь включать фонари. Автоматы наготове, затворы передернуты. Они выскочили на опушку, и вдруг где-то слева зажглись яркие фары. Взревел двигатель. Судя по звуку, это была БМП-2, оснащенная помимо пулемета скорострельной тридцатимиллиметровой пушкой.

Разведчики рухнули в траву и стали отползать обратно в лес, проклиная по матери украинских силовиков, научившихся воевать. Пулемет и пушка БМП рассыпали звонкую трель.

Якушенко подпрыгнул и стал палить по фарам, что было полной дурью. Друзья схватили его за ноги и повалили в траву, пока он не лишился своей пустой головы.

– Мужики, отходим в лес, – прохрипел Ткач и покатился зигзагами.

Но чаща у них за спиной, еще минуту назад сонная, молчащая, вдруг наполнилась криками и оружейным лязгом. Застрочил автомат, забились ослепительные вспышки.

Илья машинально ответил, укрывшись за деревом. Его товарищи открыли бешеный огонь и заставили залечь солдат, рвущихся через лес. Но по полю с севера приближалась БМП. До нее оставалось метров двести.

Наводчик-оператор выстрелил из пушки. Снаряд разорвался с перелетом, еще два – немного ближе. Положение складывалось критическое. Силовики давили с двух сторон, отступать можно было только в чистое поле. До следующего леса вроде немного – метров триста, но это пустое место насквозь простреливалось.

– Что, мужики, пройдем как по маслу? – выкрикнул Ткач, отклеиваясь от дерева.

– Ага, как по вазелину, – буркнул Якушенко.

Спецназ и в этой критической ситуации работал четко. Якушенко с Беженцевым поливали огнем лес, сдерживали напор укропов, заставляли их вжиматься в землю. Илья швырнул гранату в сторону приближающейся боевой машины. Затем вторую, третью. Нечего их жалеть.

Они взрывались с недолетом, никому не вредили, но этого и не требовалось. Пространство заволокло дымом, чего Илья и добивался.

Бойцы припустили по полю, подбрасывая ноги, чтобы не запнуться. Триста метров – это много или мало? Надежда никуда не уходит. Как ни старайся от нее избавиться, она всякий раз возвращается. Разведчики неслись, как на олимпийской стометровке, с замиранием сердца ожидая пальбы. Фора незначительная, дым уже почти развеялся.

Толпа укропов вываливалась из леса, возмущенно горланила. В спину уже стегали беспорядочные хлопки. Из БМП ударил пулемет. Огонь был шквальный, не оставляющий шансов.

Разведчики повалились в траву, закрыли головы ладонями. Пули свистели над ухом, выбивали из земли куски дерна.

Ткач в отчаянии обернулся. Силовики бежали за ними, их было не меньше дюжины. Откуда они взялись? Эти парни явно не из Паленого. Очевидно, соратники той четверки, с которой спецназ обошелся самым циничным образом. Можно представить, насколько они злы.

БМП меняла курс, шла на перехват, с упреждением. Пулемет замолк. Видимо, наводчик перезаряжал его. Бойцы швырнули еще по одной гранате, создали жидкую и рваную полоску дыма.

Снова бросок, практически с гарантией, что кто-то сегодня словит пулю. Ополченцы промчались метров пятьдесят, пока пули не засвистели в угрожающей близости.