Сергей Москвин - Почерк диверсанта Страница 12

– Верно, убить можно кого угодно. Именно поэтому любой охотник может стать дичью, – ответил Татаев.

Он никогда не спорил с влиятельными и могущественными людьми, такими, как Ильдар Набиев, не стал этого делать и теперь. Но для себя Джунгер Татаев твердо решил, что не будет вмешиваться в противостояние между Ильдаром Набиевым и полковником ФСБ Чернышовым: да, за Набиевым деньги и обширные связи. В наше время деньги и связи решают очень многое, если не все. Но ведь и полковник Чернышов не простой человек. Видимо, он очень серьезный противник, если сумел в Пятигорске разделаться с целым вооруженным отрядом. К тому же за ним стоит аппарат ФСБ. Набиев прав, возможности ФСБ стали гораздо меньше, в то же время нельзя их недооценивать.

Все шло к тому, что противостояние между Набиевым и Чернышовым выльется в смертельную схватку. И Татаев не мог сказать, кто в этом случае окажется победителем. С одной стороны, горские обычаи требовали, чтобы он отомстил за погибших в Пятигорске бойцов своего народа и помог своему соплеменнику Ильдару Набиеву. Но это означало получить смертельного врага в лице Чернышова. С другой стороны, Джунгер Татаев понимал, что погибшие в Пятигорске боевики пришли туда вовсе не для того, чтобы защищать интересы чеченского народа. Единственное, что ими двигало, – это жажда наживы. Никто из погибших не принадлежал к роду Татаева. Значит, обычай кровной мести здесь не действовал. И Татаев не имел обязательств мстить за погибших боевиков, он будет оказывать Набиеву посильную помощь в его делах. Как делал это всегда, – в конце концов решил Татаев. Но с Чернышовым пусть Набиев разбирается сам.

Дальнейший разговор для обоих собеседников уже не представлял интереса. Татаев принял решение, а Набиев получил интересующую его информацию. Поэтому Татаев вскоре уехал.

После отъезда Татаева Набиев остался один. Только старший телохранитель на секунду заглянул в каминный зал, чтобы убедиться, все ли в порядке с его хозяином. Увидев Набиева задумчиво смотрящим на пылающие в камине дрова, телохранитель опять вышел во двор. Послушание у телохранителей Набиева было беспрекословное. Никто и мысли не допускал нарушить приказ хозяина. Набиев мог не сомневаться – телохранители останутся во дворе охотничьего домика до тех пор, пока он не вернет их обратно.

Из задумчивости Набиева вывел телефонный звонок. Набиев взглядом поискал аппарат и, к своему удивлению, обнаружил, что звонит телефон спутниковой связи. Последний раз по этому телефону он разговаривал со своим секретарем, которого отправил в лагерь боевиков, чтобы координировать их действия в Пятигорске. Разговор состоялся еще двадцать шестого февраля. С тех пор телефон молчал. Это объяснялось тем, что этот номер знали только три человека: Картузов, выполнявший для Набиева работу наемного убийцы, личный секретарь Набиева и сам главарь террористов. Всех этих людей Набиев считал погибшими или арестованными ФСБ. Только этим можно было объяснить молчание телефона после провалившейся пятигорской операции. И вот сейчас телефон звонил опять.

Набиев осторожно подошел к телефону. «Не провокация ли это со стороны ФСБ?» – мелькнула тревожная мысль. Но Набиев сразу же отбросил ее. Он же только что выяснил у Татаева, что ФСБ не располагает никакими доказательствами его вины. Успокоившись, Набиев снял телефонную трубку.

– Слушаю, – решительно сказал он.

ПЕРЕГОВОРЫ. 3.03

Валерий Марфин никогда не слышал, как звучит голос Ильдара Набиева, но по тому, как уверенно прозвучал ответ телефонного собеседника, догадался, что трубку снял именно он. Спутниковая телефонная связь обладает отменным качеством, и Валерий мог слышать каждую интонацию голоса Набиева. Теперь, когда он дозвонился, надо было срочно сообщить о себе. Марфин очень надеялся, что Набиев до конца выслушает его и не повесит трубку.

– Здравствуйте, господин Набиев. Это звонит ваш пилот. Я вместе с Картузовым привозил для вас из России последний груз, – на одном дыхании проговорил Марфин.

Он побоялся открытым текстом сказать о баллоне с отравляющим газом. Но Набиев отлично понял его. Упоминание фамилии Картузова сыграло свою роль. Ильдар Набиев сразу сообразил, о чем идет речь. Понял он и то, что пилот по какой-то причине не может говорить открытым текстом. Еще оставалась вероятность, что этот телефонный звонок – ловушка, которую приготовила для него ФСБ. Но пока собеседник выражался нейтральными словами, Набиев решил поддержать разговор.

– Где Картузов? Почему он сам не позвонил мне? – спросил Набиев.

– Его нет со мной. Он не может связаться с вами.

– Не может связаться? Он что, погиб?

– Да, и все остальные тоже.

Марфин не знал наверняка, жив Картузов и остальные террористы или нет, но назвал Набиеву самое вероятное предположение. Сообщение Валерия Марфина о гибели Картузова и других террористов подтвердило полученную от Татаева информацию.

– Я вас понял. Чего вы хотите? – решил сразу поставить все на свои места Набиев.

Марфин задумался: чего он хочет? Хочет снова получить свободу. Хочет вернуть свои деньги, которые у него отобрали чеченские боевики. Но как объяснить все это Набиеву? И главное, как заставить Набиева помочь ему? Пауза затягивалась. У Марфина просто не было времени долго размышлять. «Сейчас самое главное – заинтересовать Набиева», – наконец сообразил он.

– Я отвозил груз в указанное Картузовым место, – сказал Марфин в телефонную трубку.

– Груз и сейчас там? – оживился Набиев.

– Да, – уверенно ответил Марфин.

Аллах услышал его и послал ему этого пилота. Это аллах помогает ему вернуть свою силу. Набиев сообразил, что позвонивший ему человек оказался настоящей находкой. Пилоту, перевозившему баллон к месту заправки ракет, конечно, известно, где находится это место. Пилот знает, где баллон, и он поможет вернуть его.

Аппарат спутниковой связи не имел отводной трубки. Поэтому командир чеченского отряда не мог слышать того, что говорил своему пилоту Набиев. Тем не менее по репликам пилота чеченский командир понял, что речь идет о чем-то важном. Командир боевиков уже не сомневался, что Набиев знает задержанного. «Но если сейчас пилот расскажет Набиеву по телефону все, что того интересует, то уже не будет представлять для Набиева интерес. Тогда вряд ли удастся получить за него выкуп», – сообразил чеченский полевой командир. Он вырвал у Марфина телефонную трубку и сам ответил Набиеву.

– Тут у вашего пилота возникли некоторые проблемы, – сказал командир боевиков. – Дело в том, что сейчас он находится в нашем плену. Ваш человек показался нам подозрительным. Пришлось задержать его для выяснения личности и цели пребывания на территории Ичкерии.

– Кто это еще? – недоуменно спросил Набиев.

– С вами говорит командир освободительного отряда Ичкерии, – и чеченский командир назвал свое имя, которое Набиеву, впрочем, ничего не говорило.

– И что же вы хотите? – Набиев еще не до конца осознал ситуацию.

– У меня нет оснований препятствовать задержанному, раз это ваш человек, – ехидно улыбнувшись, сказал чеченский командир. – Но проблема в том, что при задержании он оказал сопротивление. У него оказалось оружие, из которого он ранил и покалечил нескольких моих людей. А ведь это благородные борцы за свободу. У них есть семьи, любящие жены и дети. Мне стоило большого труда сдержать справедливый гнев моих людей. Но раз это ваш человек, мы его, конечно, отпустим. Но я думаю, будет справедливо, если семьи пострадавших получат некоторую материальную компенсацию.

Он лгал легко и непринужденно. Командира боевиков не заботило, насколько правдоподобно выглядит его ложь. Главное Набиев понял – ему придется заплатить выкуп, чтобы получить своего человека.

Ильдар Набиев действительно сообразил, что чеченский командир лжет. Если бы пилот оказал сопротивление, да еще ранил кого-то из боевиков, остальные тут же отрезали бы ему голову, а тело выбросили на растерзание шакалам. Вот требование выкупа Набиеву было понятно: что еще можно ожидать от этих бандитов?

Ильдар Набиев не питал иллюзий в отношении чеченских освободительных отрядов. Он прекрасно знал, что такие отряды уже давно превратились в обыкновенные банды, живущие по бандитским законам. Тем не менее сам Набиев продолжал финансировать несколько чеченских вооруженных отрядов. В случае изменения политического руководства Чечни, на которое претендовал Набиев, боевики понадобились бы ему, чтобы утвердить свою власть.

– Сколько вы хотите? – Набиев задал чеченскому командиру конкретный вопрос.

Командир боевиков еще шире улыбнулся: Набиев быстро понял, чего от него хотят. Чеченец мысленно прибавил к изъятым у Марфина восьмидесяти тысячам еще двадцать и назвал Набиеву итоговую сумму.

За информацию о баллоне с газом «VX» Набиев готов был заплатить сто тысяч долларов. Он готов был заплатить и большую сумму. Но сразу согласиться на предложение чеченского командира – значит, привлечь внимание к пилоту и к известной тому информации. Поэтому Набиев решительно сказал: