Александр Бушков - Пиранья. Бродячее сокровище Страница 12

– Герильеро? – рявкнул сержант, пугая Мазура взглядом.

– Нон герильеро!

У него создалось впечатление, что сержант попросту забавляется. Сержанты, мать их гребаную, всюду одинаковы.

– Уакеро? – прорычал сержант.

Мазур знал это словечко из книг. «Уакеро» – грабитель старинных захоронений, «черный археолог». Юстицией, в том числе и здешней, вовсю преследуется.

– Нон герильеро, нон уакеро, – сказал Мазур. – Марино! Марино, маринайо, марино!

Неизвестно откуда, но у него держались стойкие воспоминания, что и в испанском «марино» как-то связано с «морем». Жаль, что нет выразительного и недвусмысленного жеста, обозначающего моряка... Ага!

Идею, пришедшую ему в голову, в данных обстоятельствах можно было смело назвать гениальной. Мазур шагнул вперед – винтовка настороженно повернулась в его сторону – медленно, плавно протянул руку, забрал у солдатика свой нож, вынул его из ножен, держа двумя пальцами за кончик лезвия, картинным жестом показал вправо, где метрах в десяти от них стоял старый потемневший забор.

И метнул нож одним молниеносным движением кисти. Лезвие на дюйм ушло в трухлявые доски.

Солдаты одобрительно воскликнули что-то непонятное. Сержант сохранял олимпийское спокойствие. Потом вдруг осклабился. Широкими шагами пошел к ножу, вытащил его без усилий, сделал острием на доске пометку в виде крохотного кружочка, взял Мазура за локоть и оттащил на другую сторону улицы. Теперь от забора их отделяло метров тридцать. Сунул Мазуру рукоятку в ладонь, дернул подбородком с явной подначкой: «А ну-ка?»

Тем же молниеносным движением Мазур угодил прямехонько в отметку, сделав два шага вперед и с места крутанул сальто назад. Выпрямившись, раскланялся с апломбом циркового гимнаста.

Один солдатик, самый непосредственный, тыча в него пальцем, что-то возбужденно затарахтел, причем наиболее часто повторялось слово «acrobata». Мазур, прижав руки к сердцу, раскланялся вторично. Лучше уж предстать в их глазах шутом, нежели подозрительной личностью...

Похоже, на него уже смотрели гораздо благосклоннее. На роже сержанта обозначились некие признаки умственной деятельности. Он всерьез задумался, сразу видно, что же, в конце концов, делать с попавшимся на дороге придурком. Особого благодушия на усатой роже так и не появилось, но надежды Мазура на мирный исход окрепли.

Сзади послышался окрик по-испански. Сержант обернулся и, обменявшись парой фраз с троицей солдат, куда-то конвоировавших двух штатских, прямо-таки просиял вдруг. Схватил Мазура за полу куртки, сунул ему в карман документы, а в руку рюкзак и, схватив за шиворот, подтолкнул к штатским. После чего отвернулся с видом человека, наилучшим образом исполнившего свою миссию на этом свете.

Один из конвоиров подтолкнул Мазура прикладом в поясницу. Он обернулся к сержанту, но тот демонстративно смотрел в другую сторону, как и оба солдатика. Вздохнув, Мазур поплелся рядом с двумя незнакомцами – точнее, незнакомцем и незнакомкой, потому что вторая была молодой женщиной.

Вот же сука с нашивками! Развязал проблему простенько и элегантно – попросту сбыл с рук странную добычу, враз избавившись от всякой ответственности и необходимости самому принимать какое-то ни было решение. Точно, старый служака, все ухваточки...

Мазур украдкой косился на спутников, шагая посреди улицы. Оба на первый взгляд выглядели не местными – светловолосый кудрявый бородач на пару лет помладше Мазура, довольно симпатичная девушка с коротко подстриженными темными волосами и нездешними синими глазами, оба в чистеньких джинсах, белых футболках и легких куртках. На лацканах курток у обоих – пластмассовые жетоны в форме геральдического щита с маленькими фотографиями их обладателей и непонятным испанским текстом.

Так, а зачем это один из конвоиров волокет телекамеру? Вот уж с чем он не сочетается, так это с красивой телекамерой, японской, кажется...

– Журналисты? – тихонько спросил Мазур по-английски.

– Угадали, – отозвалась девушка, выглядевшая удрученной, но не впавшей в уныние. – Теле.

Конвоиры отнеслись к разговорам с полнейшим равнодушием, и Мазур решился продолжать:

– Откуда?

– Соединенные Штаты, – кратко ответила девушка. Бородач отмалчивался, насупясь.

– Что же они вас? – спросил Мазур с неподдельным любопытством. – Хунты три года как нет, тут, говорят, демократия с законно избранным президентом...

– Этим обезьянам расскажите... – девушка дернула подбородком в сторону лениво шагавшего рядом конвоира. – Может и поверят, в чем я сильно сомневаюсь... А вы кто?

– Бродяга, – сказал Мазур. – Ловец удачи. – Австралия. Моряк. Искал тут фортуну. Пролетел.

– Интересно, – протянула она. – Кратенько, но исчерпывающе... Я – Энджел, а это – Дик.

«Из тебя такой же ангел, как из меня[6], – подумал Мазур. – Скорее уж чертенок. Строптивая девочка, с характером. Но симпатичная – спасу нет...»

– Что тут за веселуха? – спросил он с интересом.

– Заварушка на нефтепромыслах, – охотно ответила Энджел. – Сначала профсоюзы потребовали повышения зарплаты, потом как-то незаметно, по здешнему обыкновению, дела пошли круче – кто-то поджег здание администрации, кто-то начал палить по полицейским... В общем, заварилась каша, мимоходом сожгли полицейский участок и разграбили дюжину магазинов, подключились и те, кто никакого отношения к нефтепромыслам не имел, вызвали солдат...

– Понятно, – сказал Мазур. – Интересно, на что мне-то, случайному путнику, при таком раскладе рассчитывать?

– Как повернется, – угрюмо ответил бородач. – Повезет – дадут пинка под зад и отпустят, а то и к стенке поставят...

– Нет, серьезно? – повернулся Мазур к девушке.

– Кто его знает, – задумчиво сказала Энджел. – Дикки, конечно, у нас мизантроп, но тут и в самом деле все зависит от того, что им в голову взбредет... Вы тут недавно?

– Три дня.

– Тогда помалкивайте и не качайте права...

– Джон.

– И не качайте права, Джон. Если уж они загребли нас, со всеми нашими верительными грамотами и рекомендательными письмами, с вами тем паче церемониться не станут. Боюсь, ваше посольство вашей судьбой будет не особенно озабочено...

– Уж это точно, – искренне сказал Мазур, не уточняя, что австралийское посольство о таковом гражданине и слыхом не слыхивало. И, дай-то бог, не услышит вовсе...

– Помалкивайте и стойте навытяжку. Смотришь, обойдется. Мы все им не особенно и нужны, у них и без нас хлопот полон рот...

– Сенсации ей захотелось, – печально упрекнул мизантроп Дик. – Говорил тебе, не стоило сюда ездить...

– Ну что ты беспокоишься? – хмыкнула девушка с ангельским имечком. – Тебе полегче. Тебя в случае чего просто шлепнут, а меня еще и изнасилуют... – она послала приятелю ослепительную рекламную улыбку. – Остается надеяться, что среди них найдется пара-тройка гомиков – чтоб ко мне очередь была короче...

– Нет, ребята, вы что, в самом деле... – сказал Мазур со вполне понятным беспокойством.

– Да ну, – сказала Энджел с чуточку наигранной беззаботностью. – Не джунгли все-таки и хунты в самом деле давно нет, выкрутимся. Какой-нибудь офицер рано или поздно появится среди этих чурбанов. Не те времена, чтобы американские журналисты пропадали средь бела дня...

– Вам легче, – сказал Мазур с искренней завистью.

– А вы держитесь за нас, Джон, выкрутимся...

Конвоир забежал вперед, показывая дорогу, и процессия свернула к большому магазину с выбитыми напрочь витринами и покосившейся вывеской. Войдя внутрь, Мазур убедился, что восстановление порядка в данном конкретном случае запоздало – полки были пустехоньки, только в углу, рядом с грудой оберточной бумаги, валялась одинокая банка с консервированным супом.

Посреди обширного зала, заложив руки за спину, расхаживал рослый сержант – форменный двойник того, кому попался Мазур на свою беду. Та же непроницаемо-хамская унтерскаярожа, те же габариты и стать. Кроме него, присутствовали еще четверо солдат, их винтовки были аккуратно составлены в углу.

Совсем неподалеку простучала пулеметная очередь – сухая, громкая, стрелок определенно не жалел патронов. «Эм-шестьдесят», – машинально отметил Мазур, что в этой ситуации было совершенно ни к чему. – На пол-ленты засадил, декадент...»

Сержант что-то повелительно рявкнул, и его подчиненные вкупе с конвоирами накинулись в первую очередь на Мазура – таково уж было его невезение. Вытащили документы из внутреннего кармана, развернули лицом к стене, заставили опереться на нее расставленными руками и быстренько обыскали – точнее, наскоро охлопали, проформы ради. Разумеется, пистолета в рукаве куртки они не обнаружили.

Потом его взяли за шиворот и развернули лицом к сержанту – как и в столь же стремительном темпе охлопанного Дика. Сержант, глядя на обоих взглядом завзятого людоеда, со вкусом и расстановкой погрозил им кулачищем, явно намекая, что их знакомство еще не достигло своего апогея. Документы Мазура он сунул себе в нагрудный карман рубашки, удостоив лишь беглого взгляда.