Виталий Гладкий - Под личиной Страница 12

Они ждали меня…

Андрей

Школа, в которой учился Андрей, была из престижных. Кого ни попадя в нее не принимали. Особенно в последнее время.

В Первой городской (так именовалась школа) обучались только дети "новых" русских, разбавленные жиденькой прослойкой отпрысков интеллигенции, занимавшей высокие посты в городское иерархии.

В эту школу Андрей попал совершенно случайно. Дело в том, что бабуля, за которой присматривала мать, была преподавателем математики и проработала в Первой городской всю свою жизнь. Она и составила Андрею протекцию – директор, бывший ее ученик, не смог отказать любимой учительнице.

Поначалу все складывалось наилучшим образом. Андрей был смышленым любознательным мальчиком, и все схватывал на лету. Он, как и вообще пацаны, не отличался особым прилежанием, но мать держала его в ежовых рукавицах, и Андрею поневоле приходилось учить уроки на совесть.

Мать почему-то вбила себе в голову, что ее сын обязательно должен получить высшее образование. И ради своей мечты она не жалела сил. В прямом смысле этого слова.

Главная проблема заключалась в хроническом безденежье. Скудного заработка матери не хватало, чтобы свести концы с концами.

У них была так называемая "дача" – участок за городом в пять соток, оставшийся в наследство от бабули, с фанерным домиком для сельскохозяйственного инвентаря.

Однако и этого крохотного клочка земли хватало, чтобы обеспечить их маленькую семью овощами и фруктами на целый год. Мать по весне даже приторговывала свежей зеленью, чтобы выручить немного денег на продукты.

Как оказалось, бесплатное образование требовало много денег. Тем более, в престижной Первой городской школе.

Почти каждую неделю классная руководительница ходила, что называется, с шапкой по кругу, собирая дань с учеников. Нет, не для себя лично, а на школьные нужды. Ведь в таком козырном учебном заведении все должно быть по высшему разряду…

Поначалу, когда Андрей учился в младших классах, эти поборы хотя и били мать по карману, но не так чтоб уж очень.

В те времена еще были сильны отголоски прежних традиций, когда ученики тратились только на подарок в складчину классной руководительнице в Международный женский день 8 марта. А помощь школе со стороны родителей в основном заключалась в ремонте столов и стульев, и – гораздо реже – в покраске и побелке классов.

Все изменилось, когда после приватизации начался период демократизации; в том числе и школьного обучения. На образование государство выделяло сущий мизер, а пыль в глаза многочисленным проверяющим Первая городская должна была пускать в обязательном порядке. Никуда не денешься – престиж.

И конечно же, в связи с новыми веяниями Андрей оказался изгоем. В семье просто не было таких денег.

Тогда мать, договорившись с учительницей, стала убирать класс. Бесплатно. И анонимно. Никто из одноклассников не должен был знать, что родительница Андрея – уборщица. Так решила мать.

Отработав смену в больнице, она торопилась в школу. Обычно уборку мать начинала уже затемно – чтобы ее не могли видеть ученики.

Классная руководительница, с которой на этот счет была договоренность, тайну уборщицы хранила свято.

Хранила и тихо радовалась. Еще бы – теперь ее класс всегда блистал идеальной чистотой.

Учительница радовалась, а юноша страдал безмерно. С душевным трепетом едва не каждый день он ждал, что одноклассники узнают, чем занимается мать, и поднимут его на смех.

А о том, что отпрыски "новых" русских относятся с жестокостью и презрением ко всем "нижестоящим" в уже складывающейся табели о рангах, Андрей знал не понаслышке.

В младших классах такой снобизм был малозаметен. Но с годами барьер, отделяющий богатых от середняков по достатку (не говоря уже о бедных), становился все выше и прочней.

У детей "новых" русских был свой круг общения, свои радости и проблемы. Не говоря уже об одежде.

Денег, за которые было приобретено платье какой-нибудь одноклассницы, семье Андрея хватило бы на полгода.

Юношу выручало единственное: в их школе не было принятым интересоваться, а тем более докапываться, чем занимаются родители учеников и откуда у них такие большие деньги.

Одноклассникам было известно лишь то, что мать Андрея – медицинский работник; в какой-то мере это соответствовало истине. И все, не более того. А поскольку друзьями он так и не обзавелся, откровенничать ему было не с кем…

Последним уроком в расписании значилась физкультура. Щедро наделенный от природы силой и сноровкой, Андрей, тем не менее, старался не выделяться из общей массы.

В школе мало кто знал, что он занимается гимнастикой, а юноша скромно помалкивал. Даже на поприще, где ему практически не было равных, он старался быть как все.

Правда, нормативы Андрей выполнял, за что преподаватель физвоспитания Ник-Ник – Николай Николаевич – к нему очень даже благоволил. Возможно, он хорошо относился к Андрею еще и по той причине, что юноша был послушен и прилежен и не позволял себе диких выходок, на которые были горазды другие ученики, дети городской элиты.

Сегодня Андрей был мрачнее обычного. Страдания терзали его юное сердце, и он не знал, куда себя деть от этого неприятного ощущения, испытуемого им впервые в жизни.

Что-то разладилось в его отношениях с Алиной. После возвращения из дальнего зарубежья ее будто подменили. Их первое чувство начало постепенно начало иссякать, как родник в засушливую пору. Алена начала им помыкать и командовать, словно он был даже не ее подчиненным, а рабом.

Капризы следовали один за другим, и только любовная страсть, всецело овладевшая юношей, удерживала его от необдуманных поступков. Иногда ему хотелось влепить ей затрещину и уйти, чтобы не возвращаться никогда.

Но Алена была настоящей представительницей слабого пола. Она всегда чувствовала ту черту, через которую переступать нельзя.

В нужный момент Алена вдруг становилась прежней – ласковой, нежной, уступчивой, и приподнятое настроение счастливого влюбленного снова возвращалось к Андрею, чтобы в очередной раз нацепить ему на нос розовые очки.

Теперь Андрей уже не провожал Алину домой, как раньше. Ее отец занял какой-то большой пост, и Алена получила в свое распоряжение машину с водителем. Их встречи наедине стали редкими, и чаще всего случайными. Андрею казалось, что она начала его избегать.

Чтобы проверить свои подозрения, он решился на постыдный с его точки зрения поступок. Андрей надумал проследить за Алиной.

Лучше бы он этого не делал…

Андрей вспоминал прошлый вечер и наливался желчью. Он не пошел на тренировку, а нанял такси и стал дожидаться Алину возле спорткомплекса. Она выпорхнула из здания как обычно в окружении поклонников и приятельниц, уселась в отцовское авто и отбыла… но не домой.

Дрожа от лихорадочного возбуждения, он наблюдал, как Алена подъехала к входу в престижный ресторан, где ее ожидал высокий плечистый парень. Глядя, как он обнимает и целует Алину в щеку, юноша не выдержал, и в ярости заскрипел зубами.

– Что, зазноба изменила? – с пониманием спросил таксист, мужчина в годах, до этого молча и беспрекословно выполнявший все распоряжения клиента.

– Не ваше дело! – грубо отрезал Андрей и, бросив деньги на сидение, выскочил из такси.

– Молодо – зелено… – услышал он вслед осуждающее резюме таксиста. – У тебя, парнишка, такого добра еще будет и будет…

"А не пошел бы ты!..", – мысленно вызверился совсем потерявший голову Андрей. И поторопился прильнуть к окну ресторана. Внутри он увидел веселую компанию, к которой и присоединилась Алена со своим кавалером.

Наверное, Андрей простоял бы под рестораном до полуночи, но его шугнул швейцар, дюжий детина с физиономией, смахивающей на морду злобного бульдога.

Возвратившись домой, Андрей закрылся в своей комнате, упал на постель и принялся страдать, накрыв голову подушкой. Его буквально распирала злость на все и вся. А неверная Алена получила столько нелестных эпитетов в свой адрес, что ей должно было икаться до самого утра.

Тем не менее, она позвонила ему где-то около двенадцати; Алена знала, что его мать на ночном дежурстве.

Наверное, немой призыв Андрея она почувствовала еще в ресторане.

– Ты не спишь? – с фальшивым удивлением спросила Алена.

– Сплю, – сердито буркнул Андрей. – Ты разговариваешь с домовым. Что нужно?

– Почему тебя не было на тренировке? Ты заболел? – Алена никак не отреагировала на грубый тон Андрея, что было необычно.

"Чует кошка, чье сало съела, – мстительно подумал юноша. – Никогда не прощу, никогда!" – Может быть, – туманно ответил Андрей, хотя на языке вертелись совсем иные слова.

– Что значит – может быть? Ты болен или нет?

– А тебе какое дело до моего здоровья?

Трубка умолкла. Андрей слышал лишь учащенное дыхание Алины. Похоже, она была сбита с толку и не понимала, какая муха укусила Андрея.