Сергей Зверев - Компромат на президента Страница 12

– Проблемы? – Семен Липский сидел в кресле у самого борта.

– Когда их у нас не было? – вздохнул Хайновский.

– Какие деньги, такие и проблемы, – улыбнулся Липский. – Да на тебе лица нет.

– Я понял, что остался совсем один, – неожиданно искренне произнес Михаил Изидорович.

– Брось. Так не бывает.

Хайновский прищурился, когда Братин в обнимку с молоденькой фотомоделью спускался по трапу к каютам.

– Ты не задумывался, когда было лучше: раньше или сейчас? – спросил Михаил Изидорович.

– Конечно, раньше. Молодость, ее за деньги не купишь.

– Вот и я думаю, что раньше мог изменить свою жизнь. Мог стать ученым, инженером, эмигрантом, подпольным коммерсантом. А теперь все для меня кончено. Олигарх – это диагноз неизлечимой болезни.

– У тебя есть вакцина от нее – документы.

Клим Бондарев выбрался на берег, лес вплотную подступал к реке. Огни теплохода еще виднелись вдалеке, музыка плыла над водой. Из кармана мокрого пиджака Клим достал завязанные в полиэтиленовый мешок спички и сигареты. Вскоре он уже сидел на лесной полянке у ярко пылающего костра. На воткнутых в землю палках сохла мокрая одежда. Подсыхали и положенные на бревно разобранный пистолет со странного вида мобильным телефоном.

«Берн, – подумал Клим Владимирович, – последний раз мне довелось в нем бывать перед самым распадом Союза. Скучный городок».

Глава 5

Подполковник ФСБ Прохоров сидел на удобном диване в гостиной. Он все время старался смотреть то на акульи челюсти, то на чучело метровой форели над камином, но его взгляд неизменно останавливался на перевернутой лицевой стороной к стене фотографии.

– Антон Павлович, фотография вам мешает сосредоточиться? – поинтересовался Клим Бондарев.

– Нет, что вы! – спохватился подполковник. – Я вас внимательно слушаю.

– Вы не забыли закон Ломоносова – Лавуазье, – Бондарев подвинул к подполковнику пепельницу. – Если мне не изменяет память, то Ломоносов сформулировал его так: если в одном месте чего-то убудет, то в другом непременно столько же и прибудет. Документы исчезли из России, а прибыли в бернский банк.

– И забрать их оттуда могут всего три человека, – продолжил Прохоров.

– Один, – поправил его Бондарев, – только один. Пока с Хайновским ничего не случилось, только он может их получить на руки.

Прохоров потер щеку и вновь посмотрел на перевернутую фотографию.

– Что ж, за информацию спасибо.

– Вы думаете о том, что документы нельзя украсть?

Подполковник чуть заметно улыбнулся.

– Ничего невозможного в этом мире не бывает. Но в данном случае никто не имеет права ошибиться. Попытка будет только одна. В Москве мы могли бы подкатить к банку пару автобусов автоматчиков в масках. Они бы за пять минут все здание под контроль взяли. Произвели бы выемку документов, забрали бы компьютеры, а потом в спокойной обстановке разобрались бы, что к чему. В Москве такую операцию можно провести хоть сегодня.

– Да уж, насмотрелся по телевизору.

– В Швейцарии такой номер не пройдет. Мы не знаем номер ячейки. Проникнуть в хранилище еще можно. Но времени вскрыть все ячейки у нас не останется.

Клим Бондарев спокойно выслушал подполковника, отпил глоток успевшего остыть кофе.

– Всегда должен быть способ получить желаемое. Насчет масок-шоу я с вами согласен.

– Само собой.

– Взломать компьютерную систему банка вы сможете?

– Это ничего не даст, – вздохнул Прохоров, – там не указывается, какая ячейка кому принадлежит.

Подполковник заметил озорной блеск в глазах Бондарева: проблема того увлекла.

– Я говорю о самом взломе, надо просто организовать хакерскую атаку.

– Что это даст? – поинтересовался Прохоров.

– Одна атака не даст ровным счетом ничего. Надо вдобавок сымитировать попытку ограбления банка.

– Извините, но я не до конца понимаю…

Поднятой рукой Клим остановил подполковника.

– Ситуация выглядит примерно так – надо отыскать иголку в стогу сена?

– Примерно так. Только это очень-очень ценная иголка.

– И, к сожалению, для нас недостижимая. Для классической загадки должен существовать классический ответ, – произнес Клим Бондарев. – Когда случается пожар, человек сам хватает самое ценное в доме, чтобы спасти его от огня. Собирает его в сумку и выносит из дома.

Прохоров и теперь не до конца понял, что задумал Бондарев.

– Это слова.

– В начале, как вы знаете, было слово. Нужны три вещи: во-первых, пустить слух, что швейцарская прокуратура готова будет арестовать счета и вклады Хайновского в случае, если этого потребует российская сторона. Во-вторых…

– Мы не сумеем договориться об этом со швейцарской прокуратурой, – пожал плечами Прохоров.

– Я не сказал «договориться». Слух распустить можете и без них. Мало ли существует газет, созданных специально для сливания компромата и дезинформации. Ложь, повторенная в десяти независимых источниках, становится правдой. Второе – необходимо, чтобы хакеры совершили несанкционированный вход в компьютерную систему любого бернского банка, якобы с целью скачать оттуда всю информацию, но сделали это грязно, так, чтобы засветиться. Самое лучшее, если на месте поймут, что именно ФСБ пыталась это сделать.

– Это сложно, но вполне реально, – Прохоров кивнул.

– Никто не должен препятствовать Хайновскому выехать за границу.

– Это самое простое.

– И последнее, самое главное, – добавил Клим, – в Берне я должен оказаться в течение трех дней. Идеально, если у меня окажутся документы, подтверждающие, что я немец из Восточной Германии.

– А вы уверены, что справитесь одни?

– У вас есть другие предложения?

Прохорову ничего не оставалось, как согласиться.

До самой поздней ночи они еще уточняли детали, обговаривали подробности, но Бондарев ни словом не обмолвился о том, что в нарушение общепринятых норм конспирации в Берне он будет держаться вызывающе.

Обычно разведчики и агенты выглядят серо и неприметно. Чем больше они похожи на мелких клерков, невзрачных пенсионеров, тем лучше. Ведь человек, решившийся на не совсем законное дело, должен привлекать к себе как можно меньше внимания.

Бондарев же, понимая, что ему предстоит сделать почти невозможное, решил нарушить эти правила специально. Он знал: ему противостоят профессионалы в службе охраны олигарха, там служат почти такие же профессионалы, как он сам, знакомые с самыми тонкими нюансами ведения разведки. Значит, надо действовать по-другому – необходимо сломать стереотип, подойти с той стороны, с которой противник не ожидает твоего появления.

Приехав в Берн, Клим Бондарев лишь присматривался к ситуации вокруг. Поселился он в отеле, находившемся точно напротив дома, снятого тремя охранниками Хайновского. Наблюдал за ними. По поведению охраны всегда можно составить впечатление о проблемах босса. Возле банка он прошелся всего один раз. Выглядел Бондарев вполне респектабельно – костюм, плащ, в руках кожаная папка. На таких людей в спокойном швейцарском городе никто не обращает внимания.

Каждую утреннюю прогулку по городу Клим Владимирович начинал с чашки кофе в уличном кафе. Усаживался под зонтиком и раскрывал местную газету. Холодноватый утренний воздух внезапно прорезал далекий гул, он нарастал, усиливался. Встревоженные посетители старались делать вид, что это их совсем не беспокоит, но бросали на улицу любопытные взгляды. Из-за поворота с грохотом вылетели пять мощных мотоциклов. Они промчались по древней брусчатке из конца в конец улицы практически мгновенно, оставив после себя едкий запах сгоревшего бензина и брезгливые улыбки на лицах любителей позавтракать на воздухе.

– Снова появились, три дня их в городе не было, – произнес в пространство седой старик в добротном пальто.

– Не думал увидеть у вас байкеров. Все-таки здесь не Америка, – произнес на безукоризненном баварском диалекте Бондарев и улыбнулся.

Старик тронул чашку с кофе:

– Приезжие, сброд со всей Европы. Сегодня всего пятеро, а так их целая стая. Двадцать мотоциклов. Мы с женой ехали по шоссе, они нас окружили. Неприятные ощущения – небритые лица, девицы с ними почти голые. Жена боялась, что ограбят. Мы у полицейского остановились, а он сказал, что ничего сделать не может, правил они не нарушают, – старик покачал головой, – вот в такие времена и в такой стране приходится жить.

Бондареву хотелось спросить, в какое время и в какой стране хотелось бы очутиться старику, чтобы почувствовать себя спокойно. Может быть, в гитлеровской Германии, где байкеры не проехали бы по улицам и ста метров? Но он промолчал, расплатился за кофе и покинул столик. Поговорив с продавцами в двух магазинах на окраине города, Бондарев выяснил, где расположились байкеры. Уже неделю они торчали в Берне, разбив лагерь в заброшенной каменоломне, неподалеку от шоссе в горах. Узнал он и место, куда те обычно наведывались по вечерам.