Андрей Воронин - Троянская тайна Страница 12

– И когда же произойдет это радостное событие? – все так же язвительно осведомился пребывающий в плохом настроении Сиверов. – Предупредите заранее, чтобы я успел нацепить белые одежды и исповедаться.

– Не выйдет, – мстительно ответил генерал. – Переодеться ты не успеешь, а уж исповедаться... Воображаю себе эту исповедь!

– Да, священнику не позавидуешь, – согласился Слепой.

Со стороны улицы донесся короткий визг покрышек. Глеб повернул голову и увидел резко затормозивший у бровки тротуара как раз напротив кафе низкий спортивный автомобиль ярко-красного цвета. Кажется, это была "хонда-82000" – управляемый реактивный снаряд на бензиновой тяге, в высшей степени дорогой, комфортабельный и престижный гроб о четырех обутых в низкопрофильную резину колесах, несущий реальную угрозу жизни, здоровью и имуществу ни в чем не повинных граждан.

Из машины, как и следовало ожидать, выбралась сногсшибательная красотка – правда, не блондинка и даже не брюнетка, а всего лишь шатенка, и притом, кажется, натуральная. Утвердившись на высоких каблуках-шпильках, в которых, по мнению Глеба, нельзя было не то что водить машину, но и вообще передвигаться без риска переломать лодыжки, дамочка обвела пристальным взглядом веранду летнего кафе, явно кого-то выискивая.

– А вот, кстати, искусствовед, о котором я тебе говорил, – послышался голос Федора Филипповича.

– Где? – не оборачиваясь, спросил Глеб. Дамочка была хороша; глядя на нее, Сиверов получал эстетическое удовольствие.

– Ты как раз на нее смотришь, – ответил Потапчук. – Я бы даже сказал, пялишься. Осторожнее, не протри дыру в уникальном специалисте.

С этими словами он встал и поднял вверх руку.

– Ирина Константиновна! Мы здесь!

– О господи, – пробормотал Сиверов. – Значит, вы у нас будете Чип, я Дейл, а это вот – как ее... Гаечка.

– Не хулигань, Глеб Петрович, – тихо, но очень строго сказал Федор Филиппович, продолжая призывно махать рукой и лучезарно улыбаться. – Эта женщина нужна нам позарез, и нам просто дьявольски повезло, что она тоже в нас нуждается.

– Гм, – только и сказал Глеб.

Он действительно был огорчен тем, что хваленый искусствовед оказался женщиной, да к тому же красивой и, несомненно, богатой – одна только ее машина чего стоила! Заметный даже издали острый блеск бриллиантов в мочках ее ушей также говорил о многом; Сиверов очень сомневался, что все это она заработала сама, помогая начинающим авторам продавать картины и консультируя коллекционеров, многие из которых почти наверняка разбирались в живописи не хуже ее. Там, на бровке тротуара, стояла типичная любовница олигарха – молодая, красивая, ни в чем не знающая отказа, дьявольски самоуверенная и избалованная. Работа с таким "специалистом" неизбежно должна была превратиться в сущую каторгу, даже если Федор Филиппович не ошибся и она хоть что-то смыслила в свой профессии. В последнем Глеб склонен был сомневаться: уж очень мало походила эта дамочка на человека проводящего дни и ночи за созерцанием живописных шедевров и написанием скучных искусствоведческих статей.

Стоявшая на тротуаре женщина заметила наконец поднятую вверх руку генерала Потапчука, коротко кивнула ему и легкой походкой двинулась к их столику. Ленивый и нагловатый официант при виде ее преобразился прямо-таки на глазах и коршуном кинулся наперерез, являя собой сплошную готовность услужить; глядя на него, можно было подумать, что он в жизни не слышал о такой низменной вещи, как чаевые.

Женщина отстранила его едва заметным движением тончайшей, красиво изогнутой брови и что-то сказала – Глебу показалось, что это было короткое "Меня ждут". Официант послушно убрался с дороги, но тут же увязался следом. Двигался он не то чтобы согнувшись в угодливом полупоклоне, но как-то так, что этот несуществующий полупоклон угадывался в его позе.

Женщина подошла к столику, и Глеб увидел, что она, во-первых, намного красивее, чем ему показалось издали, а во-вторых, значительно старше – лет тридцати, не меньше. Федор Филиппович по-прежнему стоял, дожидаясь ее, и Глеб, мысленно упрекнув себя за безотчетную, необъяснимую неприязнь к ней, тоже встал, потушив в пепельнице сигарету и механическим жестом одернув пиджак. Набежавший официант избавил его от необходимости отодвигать для дамы стул, и Сиверов невольно подумал обо всех тех десятках, а может быть, и сотнях подобных встреч, на которых официанта не будет. Впрочем, он тут же утешился тем, что подобная богатая штучка вряд ли клюнет на предложение Федора Филипповича работать с ними в одной команде. В деньгах она не нуждается, защита ей также вряд ли нужна, работа для нее наверняка не более чем разновидность хобби, а уж работа на ФСБ – это и вовсе нечто немыслимое, несуразное и даже оскорбительное. Так что тут генерал явно просчитался, и эта встреча в дешевом уличном кафе – просто пустая трата времени.

Остановившись у стола, женщина помедлила, не спеша садиться и вопросительно глядя на Потапчука. Глеба она, казалось, не замечала вовсе.

– Меня зовут Федор Филиппович, – поспешно представился генерал, правильно истолковав этот взгляд.

– Очень приятно, – сказала женщина и перевела взгляд на Сиверова.

Голос у нее оказался приятный, с богатым тембром, а во взгляде карих глаз теперь, помимо вопроса, читалось легкое недоумение: похоже, она ожидала, что Потапчук явится на встречу один, и присутствие Глеба ее, мягко говоря, не обрадовало.

– Это Глеб Петрович, – поспешил развеять ее недоумение Федор Филиппович. – Он работает со мной, и при нем вы можете говорить все, что сочтете нужным.

Пристальный взгляд карих, с непривычным разрезом глаз задержался на лице Сиверова еще на миг, будто оценивая, заслуживает ли тот столь высокого доверия, а затем опустился. Женщина коротко кивнула и уселась с прирожденной грацией коронованной особы.

– Очень приятно, – сказала она тоном не оставлявшим сомнения в том, что ее слова – просто вежливая формула, употребленная в соответствующей обстановке, и не более того. – Чашечку кофе, пожалуйста, – добавила она, не поворачивая головы, и торчавший у нее за спиной с блокнотом наизготовку официант беззвучно испарился с такой скоростью, что Глеб, хотевший заказать себе вторую чашку здешней бурды, не успел его задержать.

– Итак, Ирина Константиновна, – тоном светского льва начал Потапчук, – мы вас слушаем.

– Для начала мне хотелось бы знать, кто это "вы", – очень умело пародируя его интонацию, с короткой, суховатой улыбкой возразила Ирина Константиновна.

Глеб подумал, что она, по крайней мере, не глупа и умеет себя держать. Это внушало надежду, что свой диплом искусствоведа Ирина Константиновна получила не в подземном переходе у станции метро "Арбатская". Впрочем, человек – система сложная; даже у самого примитивного представителя рода человеческого граней гораздо больше, чем у бриллианта тончайшей огранки. Глебу встречались редкостные мерзавцы, которые были чертовски умны и умели держать себя как наследники престола, а также прекрасные, достойные всяческого уважения люди, выглядевшие как бродяги и предпочитавшие пить из горлышка и есть руками с газеты.

– Я думал, что в представлениях нет нужды, – очень натурально изобразив изумление и даже легкую обиду, заявил Федор Филиппович. – Разве Виктор Викторович не сказал вам, кто я?

– Он сказал, как вас зовут и что вы способны помочь развеять некоторые мои... ну, скажем так, опасения. Но, несмотря на его слова, я не уверена, что сочту нужным с вами откровенничать. Среди знакомых Виктора... Викторовича, – едва заметная пауза после имени о многом сказала Сиверову, и он сдержал понимающую улыбку, которая могла показаться этой увешанной бриллиантами Ирине Константиновне оскорбительной, – есть люди, которым я бы не торопилась доверять.

– Такие знакомые есть у кого угодно, – негромко рассмеявшись, утешил ее Федор Филиппович. – К некоторым из своих, например, я ни за что не рискну повернуться спиной.

Пока они обменивались этими сомнительными любезностями, Глеб быстро прокрутил в голове имена людей, которых знал, о которых слышал и на которых имел досье, отыскивая среди них Виктора Викторовича, достаточно богатого, влиятельного и умного, чтобы завести такую любовницу. Купить манекенщицу с фарфоровым кукольным личиком и бессмысленными стеклянными гляделками мог любой денежный мешок, но, чтобы привлечь и удержать при себе такую женщину, нужно было, помимо денег, обладать еще многими незаурядными качествами. Если Глеб Сиверов хоть что-то понимал в людях, эта женщина хорошо знала себе цену и цена эта была немаленькой.

Помимо этого, таинственный Виктор Викторович был на довольно короткой ноге с генералом Потапчуком, а таких людей в Москве насчитывалось не так уж много: Федор Филиппович был разборчив в связях и если уж действовал по принципу "ты мне, я тебе", то лишь с теми, кому мог доверять.