Нежный взгляд волчицы. Замок без ключа - Бушков Александр Александрович Страница 12

— Она при этом выглядела встревоженной? Обеспокоенной?

— Нет, ничего такого, — уверенно сказала Канилла. — Повторила еще раз, что это не к спеху, но поговорить с вами нужно. А потом вдруг довольно настойчиво стала убеждать принять ее умения… Она и раньше предлагала и маме, и мне, но всегда мимоходом, словно особого значения этому не придавала. А в этот раз форменным образом настаивала…

— Умение дриад? — сказал Сварог. — Я-то полагал, что они, став людьми, этих умений лишаются… — он вспомнил кое-что о Канилле и Лемаре, поправился: — Или — большей части…

— Изрядной части, — кивнула Канилла. — Уж не знаю, сколько это будет в процентах, я не стала углубляться в такие тонкости… Но далеко не всех. Мама в свое время не стала этого принимать, сказала, что ей эти умения, в принципе, ни к чему. Я думала точно так же. Но бабушка так настаивала… Пришлось принять. Это недолгая и довольно скучная процедура, я, с вашего позволения, ее описывать не стану. — Канилла пожала плечами. — Я и теперь не вполне понимаю, зачем мне это. Ну, невидимость — еще куда ни шло, вот и сегодня пригодилась. А все остальное совершенно ни к чему. Вообще, оказалось, умения дриад — вещь довольно специфическая. Три четверти отведено на то, чтобы прятаться от людских глаз, скрываться, таиться. Немножко о том, как договариваться со всевозможной лесной живностью, жить с ней в согласии, а иногда и прибегать к ее помощи — вот уж что мне тоже совершенно ни к чему, я в лесах на земле бываю раз в сто лет, охотой не увлекаюсь — все, в ком есть кровь дриад, охоты не любят… И непонятно, зачем мне это умение, которым владеют древознатцы, а когда-то владели дриады — умение отличать «плохие» деревья от «хороших». Но не обижать же бабушку, она так настаивала, а к стариковским причудам нужно относиться терпимо, особенно к тем, которые никому и ничем не вредят… Если хотите, я вам все об этих умениях подробно напишу — вдруг пригодится когда-нибудь.

Чуть подумав, Сварог заключил:

— Когда-нибудь, когда делать будет совершенно нечего. В самом деле, зачем нам отличать «плохие» деревья от «хороших»? Ты, кстати, не знаешь, по каким критериям отбор идет? Почему одни плохие, а другие хорошие?

— Не знаю, — призналась Канилла. — Умение меня теперь есть, а почему одни плохие, а другие хорошие, и в чем то и другое выражается, решительно не понимаю. И не собираюсь над этим голову ломать. Но с бабушкой вы встретитесь, когда найдете время? Очень ей этого хочется, я же вижу…

— Непременно, — сказал Сварог.

— Ну вот, начали издалека и помаленьку пришли к рассказу, откуда у меня невидимость… Да, вот что еще. Мне вчера попалось упоминание о древознатцах. Я сидела на ночном дежурстве, делать было совершенно нечего, вот и лениво шарила по архивам. И наткнулась на меморандум Кристана… Он в том числе и о древознатцах пишет.

— Ну да, конечно, — хмыкнул Сварог. — Рано или поздно каждый новичок натыкается на меморандум Кристана. И многие им поначалу очень воодушевляются… У тебя с этим как?

Канилла пожала плечами:

— Ну, не скажу, чтобы он меня так уж воодушевил, но что-то в этом есть.

Сварог усмехнулся:

— Это называется «легкой формой». Когда не воодушевляются, но начинают говорить, что «в этом что-то есть»… Я легкой формой тоже поначалу переболел.

— И, судя по вашему тону, преисполнились скепсиса?

— Как очень и очень многие, — сказал Сварог. — Почти все. Потом, как следует поразмыслив, приходишь к выводу, что это не более чем изящная игра ума. Очередная из множества…

— Ну, не знаю… — сказала Канилла с некоторым сомнением.

Ты переболеешь, мысленно обнадежил ее Сварог. Почти все этим переболели — это нечто вроде кори, неизвестной, как и другие болезни, в Империи, но присутствующей на земле — где ее, впрочем, давно уже довольно успешно лечат…

Меморандум Кристана, названный по имени его автора, появился лет триста назад. Лорд Кристан, будучи тогда совсем молодым, служил в восьмом департаменте, и ему поначалу прочили большое будущее. Которое он, увы, собственными руками угробил…

Означенный меморандум оп однажды официальным образом представил по начальству — был уже тогда на должности, как раз и позволявшей подобные меморандумы со своими соображениями подавать по начальству. Речь там шла о ситуации, в общем, с давних пор прекрасно известной: о том, что крестьянство как таковое пребывает совершенно вне поля зрения восьмого департамента (как и земных тайных полиций тоже). Ничего хотя бы отдаленно похожего на сеть информаторов там не создано — в противоположность тому, что имеет место быть в городах. Восьмой департамент полагает, что достаточно рутинного наблюдения с помощью орбиталов, а земные тайные полиции считают, что вполне достаточно сельских стражников, имеющих свою агентуру.

В общем, факт столь же банальный, как то, что у всякой реки непременно два берега, Солнце встает на восходе, а картофельная водка бьет по мозгам гораздо сильнее, скажем, ячменной. Однако Кристан присовокупил к этому оригинальную для своего времени идею: он считал, что подобное небрежение тем, что происходит в массе народа, составляющей примерно восемьдесят процентов населения земли, может однажды привести к тому, что там вызреет некая крайне серьезная угроза — не только для земных королевств, но и для Империи. И может оказаться так, что спохватятся поздно. А потому предлагал проект создания среди крестьянства широкой информационной сети восьмого департамента на манер городской.

С чисто технической стороны проект был хорош. Но с практической показался совершенно ненужным, поскольку был лишен всякой конкретики, и эта самая «крайне серьезная угроза» представала чистейшей воды абстракцией. Профессионалы (и не обязательно в спецслужбах) крепенько недолюбливают абстракции и отвлеченные рассуждения. А потому нет ничего удивительного в том, что меморандум, пропутешествовав по паре-тройке инстанций, везде был отмечен стандартной резолюцией «оставить без внимания». С подобными документами такое случалось далеко не в первый и наверняка не в последний раз — и в имперских учреждениях, и на земле.

Тут бы Кристану и уняться — а он не унялся. Стал отсылать меморандум все выше и выше, в конце концов, достигнув верха иерархической лестницы восьмого департамента, пошел выше — в Канцелярию земных дел, в Кабинет Канцлера. Вполне возможно, даже наверняка, он добрался бы и до Кабинета императора — но попросту не успел. Как-то незаметно перешел в категорию надоедливых сутяжников, пустых прожектеров, которых сначала вежливо увещевают, а потом, когда уж особенно достанут, начинают бить больно — в переносном смысле, конечно, но «прожектеру» от этого не легче, порой наоборот…

Кто-то в Канцелярии земных дел пошел по избитому (хотя порой и эффективному) пути — приказал составить межведомственную комиссию и рассмотреть все всерьез.

Насколько понял Сварог, комиссия работала довольно объективно и копнула глубоко. Прежде всего выяснилось, что Кристан изобрел велосипед — подобные идеи со времен основания Империи выдвигались примерно раз в поколение — с некоторыми несущественными различиями. И в первую очередь Крисгану заявили: за все время существования Империи так ни разу и не объявилось пресловутой «крайне серьезной угрозы». Да, иные мелкие крестьянские умения вроде древознатцев, приманивателей рыбы или насылания грозы так и остались загадкой для науки — но исключительно оттого, что особого интереса для науки не представляли (шла речь и о том, что не хватает ученых для решения более серьезных задач). Угрозы масштабом гораздо меньше порой объявлялись, но с ними всякий раз успешно и вовремя справлялись уже существовавшие службы, имперские и земные. В тех случаях, когда они имели отношение к чему-то черному, достаточно было институций вроде Багряной Палаты или второго управления восьмого департамента. Ямурлакская нечисть была известна наперечет, давным-давно классифицирована и, что важнее, наружу не лезла — а, если и бывали редкие исключения, с ними опять-таки успешно справлялись. Одним словом, окончательный вывод комиссии гласил: непрактично, нерационально и, говоря без дипломатии, глупо было бы прилагать массу усилий и вовлекать массу людей, чтобы создавать обширную сеть даже не для поиска — для ожидания Неизвестно Чего. Вразумить Кристана, увы, не удалось, и он обратился в инстанции более высокие — но и там успеха не имел в первую очередь из-за отсутствия в своих рассуждениях какой бы то ни было конкретики. Даже расположенные к нему люди пожимали плечами и честно признавались, что и в очках не видят той печки, от которой следовало бы танцевать. Финал оказался банальным: как часто случается, Кристан в борьбе за свою идею забросил служебные обязанности, отчего автоматически проистекали конфликты с начальством и коллегами. Кончилось все тем, что его отправили в отставку — и, положа руку на сердце, Сварог мысленно признавался, что на месте тогдашнего начальства Кристана поступил бы точно так же. Абстракций и отвлеченных рассуждений он точно так же не терпел — если они мешали нормальной работе.