Владимир Колычев - Свинцовая совесть Страница 13

Машину он купил для дела, компьютер, а пистолет приобрести не сумел. Может, потому, что не особо и пытался. Не прельщала его встреча с операми, которые могли работать под видом продавцов оружия. Вместо пистолета у него есть ножи – один обычный боевой, а два – метательных. Да и просто боевой нож можно было загнать в цель с расстояния…

Машину Глеб оставил в лесу. Он не исключал, что с чердака ведется наблюдение за прилегающей местностью, поэтому к дому он подкрадывался осторожно. Ноги скользили по мокрой после дождя траве, что слегка снижало темп продвижения.

Через щель в заборе он осмотрел двор дома. Машина с открытой дверью стоит, рядом с ней никого. Еще один джип чуть в стороне. Людей во дворе нет, дом никто не охраняет. Похоже, братва увлечена Вероникой…

Две машины во дворе, в одной могло быть четыре человека, в другой столько же. Значит, в доме сейчас могли находиться до восьми боевиков. Очень грозная сила, если учитывать, что у Глеба нет серьезного оружия. Зато у него имелась возможность напасть неожиданно. Двор не охраняется, он свободно может прорваться в дом и там уже, пользуясь теснотой внутренней обстановки, устроить форменную резню. Нож в его руках – страшное оружие, и есть люди, которые убедились в том на собственной шкуре. Вернее, были…

Глеб перемахнул через забор со стороны глухой стены дома. Да и с чердака это место не просматривалось. Бесшумным шагом разведчика он подкрался к высокому крыльцу и притаился, услышав, как открылась дверь.

Дом стоял на столбах высотой чуть ли не в человеческий рост. За одной такой опорой и спрятался Глеб.

– Чух-чух-чух!

Невысокий парень с лицом прохиндея спускался с крыльца, изображая руками движение балок, приводящих в движение колеса паровоза. И еще его можно было сравнить с лыжником, стартующим с помощью палок. А лицо у него довольное, улыбка до ушей и дыхание сбитое… А из открытой двери вырвался девичий стон.

– Расслабься, крошка! – глумливо крикнул парень. – Это тебе в удоволь…

Его слова переросли в приглушенный булькающий хрип, потому что метательный нож вонзился ему в горло. Глеб не сомневался в том, что этот хлыщ только что надругался над женщиной, возможно, даже над Ольгой, поэтому рука его не дрогнула.

Парень упал на спину, полы его куртки разошлись, и Глеб увидел рукоять пистолета, вложенного в плечевую кобуру. Немаленький пистолет, неужели «стечкин»? Нож, конечно, хорошо, но ствол – все-таки лучше.

Он запомнил место, где находится кобура, присел над трупом, не глядя на него. Все внимание на дверь, откуда на крыльцо мог вывалиться боевик. Пальцы отстегнули клапан на кобуре, зацепились за мелкие зубчики на рукоятке. Дробову понадобилось усилие, чтобы вытащить пистолет из кобуры, а значит, и время. Он только собирался взять пистолет в правую руку, когда появился еще один бандит. Громила в джинсовой рубашке выскочил на крыльцо, чтобы позвать своего дружка, но Глеб не позволил ему опомниться. Он резко махнул рукой, и нож устремился в цель по самой короткой траектории.

Глеб метил в горло, чтобы перекрыть рвущийся из груди крик. Нож точно попал в цель, но громила все-таки успел вскрикнуть. А потом он упал тяжело на крыльцо. Дом слегка колыхнулся от удара и продолжал содрогаться, пока тело катилось по деревянным ступенькам.

Глебу не надо было смотреть на пистолет, чтобы определить систему. По весу, по эргономике рукоятки уже ясно, что это все-таки «стечкин». Оружие для такой ситуации, как сейчас, очень серьезное. Не зря в спецподразделениях такие пистолеты ценились на весь золота, особенно с устройством бесшумной стрельбы. А боевики на этот ствол устраивали настоящую охоту: для них считалось высочайшей доблестью добыть в бою «АПС».

Снаряженный пистолет весил на двести граммов больше пустого, и Глеб мог почувствовать эту разницу. Тяжелый пистолет, но не факт, что в обойме все двадцать патронов, так что боезапас лучше экономить…

Дробов вошел в сени с одной стороны, а крепко сбитый лысый парень выскочил туда с другой. Почуял боевик неладное, даже ствол успел из кобуры выдернуть, но Глеб резко взял в сторону, чтобы не попасть под пулю, и тут же выстрелил. Адреналин выброшен в кровь, движения у него четкие, стремительные, сознание работает как хорошо отлаженный механизм.

Пистолет без глушителя, поэтому грохот выстрела раскатился по всему дому. Но Глеб в движении, он уже в проходе между комнатами, входит в одну, видит двоих и лежащую на столе девушку. Узкоглазый насильник встревожен, он отстранился от жертвы, и она медленно переворачивается на бок, чтобы соскочить со стола. Насильник без штанов, в одной майке, оружия при нем нет, но он тянется к стулу, где лежит его ствол. Зато второй боевик наставляет на Глеба оружие. Только слишком уж медленно он это делает. Шансов спастись у него нет…

Парень явно стоял в очереди за «сладким», наблюдая за «пиршеством» своего дружка. Но не повезло ему, точным выстрелом Глеб убил его и тут же уложил узкоглазого.

Девушка смотрела на него с ужасом и каким-то восторгом, но Глебу сейчас не до нее. Он даже не стал заходить к ней в комнату. С пистолетом на изготовку он обошел весь дом, заглянул на чердак, но больше никого не обнаружил. Не было нигде Ольги. А подвала в доме нет, чтобы искать ее там. Хотя она могла находиться в баньке, которую он видел на окраине двора. Глеб осторожно проследовал туда, но никого не нашел. И в дровяном сарайчике ни души, кабинка туалета пустая.

Вероника уже оделась, когда он зашел к ней в комнату. Розовые спортивные брюки на ней, футболка, надорванная на груди. Она забилась в дальний угол между стеной и сервантом, затравленно наблюдая за Глебом.

– Ты меня не бойся, я тебя не обижу, – сказал он.

Увы, он не мог торопиться, тем самым подвергая себя смертельному риску, поэтому пробирался к дому осторожно, теряя драгоценное время. Зато бандиты действовали напористо, не успели приехать, как всей стаей набросились на беззащитную девушку. Один уже успел развлечься, второй только вошел в раж… Не успел Глеб выдернуть Веронику из-под бандитов до того, как они ее испоганили. Он очень жалел об этом, но не горевал. Не та обстановка сейчас, чтобы рвать на себе волосы.

Дробов еще раз обошел дом, заглянул под кровать в спальне, открыл шкаф. И на печке никого не нашел.

Дом еще новый, но без изыска – стены из тесаных бревен, между которыми проглядывался пыльный утеплитель, мебель простая, дешевая, из сосны, в горнице печка кирпичная, в спальне – чугунная. Банька во дворе простая, деревенская, из тех, что топятся по-черному. Да и не нужна здесь роскошь, не для того строили бандиты этот дом, чтобы шиковать…

Все удобства на улице, но в спальне Глеб нашел глубокую эмалированную миску. Судя по запаху, в нее справляли малую и, возможно, даже большую нужду. В углу стояло ведро – опорожненное, но все-таки грязное, вонючее. А в тумбочке Глеб нашел моток окровавленных бинтов. И на стене над кроватью виднелись бурые пятна. Постель была заправлена, Глеб сорвал покрывало, осмотрел простыню. Грязные пятна на ней – и пятна мочи здесь, и кровь. Похоже, лежавший здесь человек был серьезно ранен…

Дробов покинул дом, отыскал выгребную яму, нашел там окровавленные бинты, тампоны, грязные пеленки. Затем вернулся в дом. Вероника уже сидела на диване и тупо, с ненавистью смотрела на труп своего насильника. Увы, но все бандиты были мертвы. Не в том положении во время боя находился Глеб, чтобы думать о «языке». Если бы знать, что этот узкоглазый – конечная цель его рейда. Но ведь он думал, что и после него придется убивать, потому и не пощадил его. Не мог он оставить свой тыл неприкрытым.

Девушка вздрогнула, учуяв Глеба, резко развернулась к нему. Веса в нем относительно немного, полы под ним не прогибаются, походка у него мягкая, бесшумная, потому и заметила она его так поздно.

– Не бойся ты, – улыбнулся он. – Не съем я тебя.

– Кто вы такой?

– Спецназ. Обычный армейский спецназ. Здесь должна была быть моя женщина. Но ее нет…

Глеб подошел к стулу, до которого так и не дотянулся узкоглазый. Пистолет там лежал. Все тот же «стечкин». Была еще и «беретта», но ее еще нужно было вытащить из руки второго покойника, а хватка у того мертвая.

– Вооружен, но уже не опасен, – усмехнулся Дробов.

«Беретту» он забирать не стал, но «стечкина» взял. Должен пригодиться.

– Что мне с тобой делать, Вероника? – спросил он, озадаченно глянув на девушку.

– Я ничего никому не скажу! – в ужасе сжалась она в комок.

– Что ты не скажешь? – не сразу понял Глеб.

– Это не вы убили его! – она взглядом показала на узкоглазого.

– А кто?

– Не знаю…

– Бедная ты девочка…

Глеб присел на диван, рукой мягко провел по ее плечу и тут же снова поднялся, подошел к окну, чтобы наблюдать за воротами. Приласкать ему вдруг захотелось это несчастное создание, обнять, утешить. Красивая она, милая, но как женщина Вероника ничуть его не волновала. Отцовское чувство к ней появилось. Ведь у него тоже есть дочь, и она могла попасть в такой же переплет, не сейчас, так позже.