Владимир Колычев - Страсть по понятиям Страница 13

— А это не опасно? — хмыкнул я, вспомнив, как Настя мне им угрожала.

На охрану целого завода слюнтяя не поставят, туда, как правило, крутых мужиков назначают.

— Ну, Игорь парень непростой, — пытаясь скрыть злорадство, усмехнулся Ремезов. — Может и нахамить. Даже ударить. Управу ты на него здесь не найдешь, потому что у него старший брат — начальник нашей милиции. Игорь не злоупотребляет родственными связями, руки распускает редко, но ты все равно его не зли…

— Хорошо, не буду.

— Что еще, Константин, ты бы хотел у меня узнать? А то у меня времени не так уж и много, — Эдуард Андреевич демонстративно посмотрел на часы. — Жена ждет, да и я по ней соскучился…

— Давно вы женаты? — спросил я.

— Нет, а что? — не очень заметно, но все-таки напрягся он.

— Да так… Насколько я знаю, с кировского завода вы увольнялись холостым.

— Да, тогда я был холостой. А женился прошлым летом.

— Значит, яхтенный круиз был у вас в медовый месяц.

— Да, в медовый месяц, — сказал Ремезов.

А может, признался?.. Сказал про путешествие по Средиземному морю, но про медовый месяц ни слова. Забыл? Или просто не хотел подпускать меня к своей семейной жизни? Почему не хотел? Почему Настя так вдруг забеспокоилась, когда узнала про мою с Алиной встречу?

— А познакомились где с Алиной?

— Тоже в круизе. Но по Черному морю. Она ко мне из Иркутска приехала.

— Из Иркутска? Там же нет Черного моря.

— И здесь нет Черного моря, — с язвительной насмешкой глянул на меня Ремезов. — Но я там был. И Алина там была.

— И давно вы с ней живете?

— Уже два года.

— Выходит, один год в гражданском браке жили, другой — в законном.

— Да, но тебя это не касается.

— Да, конечно…

— Если вас еще что-то интересует по этой теме, спрашивайте. — Он снова посмотрел на часы. — А то я уже ухожу.

— Да нет, вопросов больше нет. Если, конечно, Альберт не знал Алину.

— Нет, не знал. Не мог знать. Его уже здесь не было, когда появилась Алина… Может, ты решил, что Альберт был влюблен в мою Алину? — засмеялся Ремезов.

Кажется, ему доставляло удовольствие читать мои мысли.

— Это уже не имеет значения.

— Действительно, это не имеет значения. И моя Алина не имеет никакого отношения к Альберту… Все, Константин, мне пора!

На прощание Эдуард Андреевич сказал, чтобы завтра в девять часов утра я был в этом кафе, за мной заедут и отвезут на завод. При желании я могу отправиться туда на своем кемпере, меня сопроводят. На этом разговор закончился. Он поднялся, скупо улыбнулся мне в знак прощания и направился к своей машине. За шашлык расплатился его телохранитель.

А к шашлыку Ремезов так и не притронулся. Прорекламировал достоинства местной кухни, но сам не рискнул их отведать.

Мне казалось, что Эдуард Андреевич пытался произвести на меня впечатление. Дескать, он такой стратегический производственник, чуть ли не герой России, а я тут его от великих свершений отрываю. И колючки мои он терпел, чтобы довести наш разговор до конца. Нужный ему разговор. Я спрашивал у него про Альберта, а он в свою очередь пытался узнать, что я обо всем этом знаю. Похоже, он хотел знать, какой информацией о его делах я на данный момент располагаю. И, кажется, он понял, что я до сих пор блуждаю в потемках. Потому и успокоился. А с какой легкостью он ухватился за мою версию, что Альберта мог убить Настин жених. Даже встречу мне с ним устроил. Зато в нем возникло напряжение, когда разговор зашел об Алине…

Чутье подсказывало мне, что Ремезов собирается подсунуть мне липу. То есть Игорь мог быть Настиным женихом в настоящем, но в прошлом — вряд ли. Если бы так было, то Варвара Степановна хоть раз, но его бы увидела. А так она меня позавчера приняла за Игоря. Почему? Потому что не знала, как он выглядит. Потому что Настя сошлась с ним совсем недавно… И еще Эдуард Андреевич подозрительно долго тянул с ответом на вопрос, как звали человека, на которого Настя променяла Альберта… Вот потому и складывалось у меня впечатление, что Ремезов подставлял под удар Игоря. Да и какой это удар? Ведь я не государев человек, не казенный, большие силы к своей работе привлечь не могу. Да и доказательств у меня против Игоря никаких нет, только смутные, ничем не подкрепленные догадки. К тому же связи у этого парня не слабые. Все-таки прав я оказался, когда думал, что местная милиция запросто может ополчиться против меня. Как бы до этого дело не дошло.

Темнит Ремезов, хитрит, выкручивается — чувствуется, что не чиста его совесть. Но что я могу против него сделать? Он не просто хитрый и скользкий, за ним сила. И охрана у него, и местный РОВД за ним. А еще с ним каким-то образом был связан мой «хороший» знакомый «монгол». Это его машина подъехала к «Хаммеру» Ремезова. Об этом я узнал по номерам, которыми, уезжая, сверкнул «Гелендваген». А уехала он вслед за «Хаммером». Судя по всему, я был прав, предположив, что «Гелендваген» был чьей-то машиной сопровождения. И сейчас «монгол» скажет своему боссу, что это я на своем автобусе помял задний бампер. Наверняка он видел, с кем Ремезов сидел в кафе. Узкоглазый, скорее всего, узнал меня, но выходить из машины не стал. Может, по рангу ему не положено, но я думаю, он просто не хотел светиться передо мной. Если сам босс удостоил меня своим вниманием, удостоил встречи, то ему лучше не высовываться. Но свои пять копеек он обязательно вставит. И оставалось только гадать, чем все это для меня обернется?

Глава шестая

Для кого-то наглость второе счастье, а для частного сыщика — первое. Ведь за нами нет мощного прикрытия в лице Министерства внутренних дел, и «корочками» нашими никого не напугаешь. С нами особо не церемонятся, а как разговаривать с человеком, если он с тобой не считается. Вот и приходится выкручиваться.

— Здравствуйте, я из газеты «Вятский край»! — Я улыбался устало, расслабленно, но вместе с тем и радушно. — Евгения Максимовна, надеюсь, вы не откажете мне в аудиенции!

И еще руку к груди просяще приложил. Дескать, такой путь длинный проделал, чтобы каких-то несколько вопросов задать, и так обидно будет, если откажут.

— Да, конечно, — стараясь скрыть волнение, пожилая сухонькая женщина показала мне на стул, ткань на котором прохудилась от времени и от ерзающих на них задниц проштрафившихся учеников.

В некрасовскую школу меня занесло неспроста. Здесь учился Ремезов, а мне так хотелось узнать о его прошлом. Скорее всего, этот путь ведет в никуда, ну, а вдруг кривая куда-то выведет? Да и время мне надо было как-то скоротать до завтрашней поездки на завод. Хоть и не хотелось туда ехать, но все-таки я там побываю. Своими глазами посмотрю, что там к чему, а заодно с Игорем поговорю.

Лето, каникулы, но выпускники еще сдают экзамены, поэтому в школьных коридорах людно. И директор на месте.

— Я корреспондент, у меня редакционное задание. Мне надо написать статью о герое нашего времени, об уважаемом в наших краях человеке, и я решил начать с вас. Евгения Максимовна.

— И что это за человек? — еще больше разволновалась директриса.

Похоже, она решила, что это до нее на старости лет снизошла слава народная.

— Ремезов. Меня интересует Ремезов Эдуард Андреевич.

— A-а, Эдик… — слегка разочарованно произнесла женщина. — И какой, интересно, он подвиг совершил?

— Ну как же! — удивленно распахнул я глаза. — А завод построил! Лесоперерабатывающий завод! В рекордные сроки!

— Да, я слышала. Но для кого он его построил?

— Для кого?

— Для себя и построил. Он — собственник, он прибыль с этого завода и будет получать.

Я бы не сказал, что в словах женщины звучала классовая ненависть, но и любви к современным капиталистам она точно не питала.

— Да, но налоги и в бюджет района, рабочие места? К тому же завод государственного значения…

— Ну, может быть, — пожала плечами директриса.

Не восхищалась она Ремезовым, и это мне нравилось. А то ведь это не разговор будет, если она елей мне на уши начнет лить.

— Вы давно знаете Эдуарда Андреевича?.. Э-э, для вас он Эдик…

— Эдика я знаю давно. С тех пор как стала работать здесь. Он тогда в седьмой класс перешел… Или в восьмой, — задумалась женщина. — Нет, в девятый он не переходил. То есть переходил, но я уже работала здесь, когда он экзамены сдавал…

— И как он экзамены сдал?

— Да я уже и не помню… Двадцать лет уже прошло… Да, двадцать. В прошлом году они юбилей справляли, в кафе меня приглашали…

Насчет кафе я сделал в уме заметку и продолжил разговор.

— Если не помните, как он экзамены сдал, значит, не очень это у него получилось…

— Да, это верно. Успехами он не блистал. Хотя и двоечником не был.

— Я так понимаю, в девятый класс он перешел?

— Да, перешел. Десять лет у нас отучился.

— Неприятностей с ним не было?