Сергей Зверев - Таран Страница 13

Жить можно!

По пути Таран заглянул в пару магазинов, купил себе большую спортивную сумку и набил ее всем необходимым, начиная от чистого белья и заканчивая новыми туфлями. Осмотревшись в квартире, он первым делом принял душ, побрился, перекусил, а потом завалился спать, предполагая, что ночью такой возможности может не представиться. Проснувшись, посмотрел телик, полистал какую-то потрепанную книжонку, отбросил, стал щелкать пультом, вспоминая Наташу. Скорее бы добраться до Соловьева!

Треть каналов транслировала передачи о звездах шоу-бизнеса, другая треть крутила клипы этих самых звезд, а остальной телеэфир был отведен под политику и сериалы. Мельтешение лиц и на экране напоминало трепетание языков пламени в камине. Смотреть телевизор было все равно что сидеть у костра, думая обо всем и ни о чем конкретно. Что-то в этом было древнее, первобытное.

Пока силиконовые девицы в блестящих лоскутках пели о вечной любви, а раскормленные политики разглагольствовали о счастии народном, за окном успело стемнеть.

На душе происходило примерно то же самое. Сумерки настраивали на невеселый лад. «А ведь я стал настоящим бандитом, – думал Таран. – Попав в тюрьму, давал себе зарок держаться подальше от уголовников, но слово не сдержал. И кто я теперь? Наемный убийца, вот кто. Отрабатываю волю. Выполняю задание вора в законе. Это значит, что крови будет пролито мною еще ой-ей-ей сколько. Как же так получилось? Известно как. Жил-был бравый командир особого подразделения. Служил родине верой и правдой. Но когда не смог и не захотел пойти наперекор своей совести, его вышибли из армии, как лишний винтик, мешающий работе гигантского механизма…

Демонтировали… заменили… выбросили…

Судьба Тарана, которого звали тогда совсем иначе, круто изменилась 6 июня 2002 года в небольшом поселке на берегу Черного моря. Брали банду Эльдара Гассадулина по кличке Гассан. Начинали горячие татарские парни с незаконного захвата земельных участков, которые потом перепродавались втридорога. Закончили угоном автобуса со старшеклассниками, ехавшими из Артека. Мальчишек и водителя отпустили, а дюжину симпатичных русских девчонок вместе с парой девушек-вожатых прихватили с собой, намереваясь перепродать в Турцию. Потом об этом случае много писали в прессе, но снимков с места событий не публиковали, а во время телерепортажей брошенный автобус снимали издали. И правильно, что издали. Внутри все было залито кровью, а девочки… Нет, даже бывшему спецназовцу, много повидавшему на своем веку, было страшно вспоминать, во что садисты превратили девочек, предвкушавших, как они возвратятся домой и будут рассказывать там о своих летних приключениях.

Никуда они не вернулись, ничего никому не рассказали. Последнее, что они видели, это автобус, заваленный трупами, и бандитов с закатанными, как у мясников, рукавами.

Таран не знал, обкурились ли эти бандиты дурной крымской анаши, или обкололись бешеным маковым молочком. Но то, что это были не люди, а звери, он знал наверняка. Сообразив, что по дороге им не прорваться, душегубы Гассана загнали автобус в лес, изнасиловали нескольких заложниц, а потом начали резню, работая острыми татарскими кинжалами. Того, что проделали они, не смогли бы и привычные ко всему патологоанатомы. Выколотые глаза, отрезанные уши, изуродованные детские грудки…

Девочки не кричали и не звали мам на помощь – им залепили рты прочным коричневым скотчем, каким перевязывают багаж. Во время резни ублюдки вели телефонные переговоры с крымским «Беркутом», делая вид, что торгуются и готовы сдаться. Прикончив всех свидетелей, стали уходить через горный перевал. Половину банды расстреляли с вертолетов, но Гассану с несколькими кровавыми мальчиками удалось скрыться. Обнаружили их лишь месяц спустя, далеко от Артека. Для захвата было выделено подразделение, в котором служил Таран…

Безымянный поселок утопал во мраке южной ночи. В этих трущобах из ракушечника и саманного кирпича проживали всякие крымские бомжи, преступники и члены экстремистских организаций. По виду поселок напоминал цыганский табор. По сути же это был разбойничий лагерь. Чтобы не разворошить это осиное гнездо и десятки таких же гнезд, свитых в округе, спецназу было приказано взять Гассана с его головорезами тихо и быстро, пока народ спит.

Двенадцать лучших бойцов, принимавшие участие в задании, выдвинулись на место в полночь. Два джипа и микроавтобус оставили в низине, в укромном месте за стеной старого полуразрушенного коровника. Разобрав оружие и боеприпасы, разбились на две группы по шесть человек. Тропинками, петлявшими между хижинами и огородами, поднялись на пологий склон холма. Подлезли под забор из ржавой колючей проволоки, натянутой на столбах в незапамятные времена.

Посредине вытоптанной площадки стоял одноэтажный дом из шлакоблока, крытый кусками ржавой жести и рубероида. Справа темнели постройки хибар с плоскими крышами. Собак в поселке не держали, а бродячих давно отловили и сожрали местные жители. Было тихо.

Бойцы Тарана залегли вокруг дома, отрезав Гассадулину пути к отступлению, и стали ждать сигнала заместителя начальника симферопольского управления СБУ майора Дедюшко.

Два окна, выходящие во двор, казались почти темными. Электричество в поселок проведено не было, жильцы домов пользовались керосиновыми лампами, на ночь занавешивали окна тряпками, едва пропускавшими тусклый свет. Со стороны моря доносились далекие пьяные голоса, распевающие «Лаванду». На горизонте виднелись огоньки барж и пассажирских теплоходов. Они словно парили во мраке, потому что море сливалось с небом, и было непонятно, где одно переходит в другое.

Таран, занявший позицию метрах в тридцати от крыльца, лежал животом на земле, грызя сухую пахучую травинку. Жесткая земля, разогретая жарким солнцем, медленно остывала. Спать Тарану не хотелось. Ему не терпелось добраться до живодеров.

Утром его бойцы получили камуфляжную форму, позавтракали в закрытой столовой для депутатов областной Рады и даже вздремнули в гостинице с окнами на узкую речушку, наполненную водой цвета навозной жижи. Проснулись все свежими и бодрыми, как на парад. Облачившись в новые коричнево-зеленые камуфляжи, семикилограммовые панцири, поверх которых были натянуты жилеты, до отказа набитые боеприпасами, выехали в район боевых действий. И вот теперь, лежа с широко раскинутыми ногами и локтями, упертыми в землю, Таран думал, что хорошо бы послать автоматчиков на крышу одного из сараев. Оттуда, сверху, можно контролировать все пространство перед домом. Но сараи выглядели слишком трухлявыми. Боец с полной экипировкой и в бронежилете проломит крышу, поднимется шум, начнется суматоха. Эффект неожиданности пропадет, и преступники, пожалуй, получат шанс скрыться. В группе захвата слишком мало людей: двенадцать бойцов, включая его самого, против пятерых вооруженных бандитов, которым терять нечего. Не самый лучший расклад, учитывая, что среди атакующих потерь всегда больше.

Днем обсуждалась идея подключить к делу оперативников ФСБ из области или сотрудников симферопольской милиции. Но этот вариант не годился. Здесь, в Крыму, порядки сложились особые, специфические. Все, у кого течет в жилах татарская кровь, повязаны родственными отношениями. То, что знает милиция, знают и бандиты. Поэтому и решили взять на задание маленькое подразделение со стороны. Как говорится, не числом, а умением…

Напутственная речь, произнесенная министром МВД, была лаконична и выразительна.

– Эльдара Гассадулина, – молвил он, – необходимо взять во что бы то ни стало. Такой мерзости не место на цветущей планете людей!

«Цветущая» планета не вызвала насмешек среди бойцов. Они были настроены очень серьезно. И они понимали, что Гассадулина упускать нельзя.

После угона автобуса Гассан и его приспешники долго скрывались в горах, но наконец решили, что можно возвращаться. Их выследили недавно, проверив информацию осведомителей. За безымянным поселком установили скрытое наблюдение. Бандиты безвылазно торчали в своей хибаре, даже малую нужду справляли там, пользуясь ведрами. Жратву и питье приносили им сердобольные татарские женщины. Свежим воздухом криминальный квинтет дышал лишь по ночам, тогда же, под прикрытием темноты, опорожняли кишечники. Пробегутся трусцой до сортира, и обратно. Крысы, да и только. Грязные бешеные крысы.

– Скоро? – спросил Таран у эсбэушника Дедюшко, лежавшего рядом.

Грузный и неповоротливый майор пыхтел, будто только что пробежал стометровку. Услышав шепот, он взглянул на часы, циферблат которых излучал в темноте зеленоватое сияние. Свет в окнах погас, а майор Дедюшко не спешил действовать. Судя по тому, как он потел, ему было попросту страшновато. Кабинетный работник, взявшийся руководить операцией, все сильнее раздражал Тарана.