Андрей Воронин - Умереть, чтобы воскреснуть Страница 13

Вот это был действительно удар ниже пояса, причем от своих. Почему в МИДе решили так радикально изменить «легенду»? Они хоть консультировались с ФСБ или правая рука понятия не имеет, что делает левая?

К чему громкие заявления о том, что «Российское государство предпринимает самые энергичные меры с целью защиты своих граждан»? Для начала не надо этих самых граждан топить. Приказывали выдавать себя за инженеров, а теперь признают в них сотрудников спецслужб. Беспредел, да и только!

"Катарская сторона пытается инкриминировать российским гражданам ответственность за недавнее покушение на небезызвестного 3. Яндарбиева.

Такие попытки лишены основания — арестованные к этому инциденту никоим образом не причастны.

Что касается личности 3. Яндарбиева и его пребывания в Катаре…"

Перечисление всех его грехов можно пропустить. "…Катарское руководство не только не выполняло свои международные обязательства по борьбе с терроризмом, но и фактически взяло 3. Яндарбиева под опеку, предоставив ему полную свободу передвижения, общения с представителями различных террористических и экстремистских религиозных организаций, сбора средств для совершения новых терактов в различных странах.

Подобная линия попустительства международному терроризму…"

Тем не менее «давайте жить дружно»:

«Россия выступает за развитие ровных отношений с Катаром, что отвечает интересам наших государств и народов. Этого можно добиться на основе строгого уважения Устава ООН и других норм международного права…»

Конечно, при современной компьютерной верстке ничего не стоило вставить в номер нужный материал и отпечатать липовые газеты в местной типографии. Но Веденеев слишком хорошо узнавал родной бардак, украшенный чайными розочками бюрократического стиля. Арабам никогда не проникнуться всеми тонкостями «великого и могучего» в его казенном варианте.

Нота заканчивалась красивой виньеткой: «МИД требует от властей Катара незамедлительно освободить незаконно удерживаемых российских граждан и предоставить им возможность беспрепятственно вернуться на Родину».

— Что скажете, това-рищ Види-ниев? — слово «товарищ» следователь с усиками ниточкой произнес на ломаном русском.

Они уже знают их с Володей настоящие фамилии. Отлично! Веденеев попробовал представить себе последствия нокаута для своего напарника. Коломийцева тоже арестовали, но ему в любом случае легче. Он твердо знает, что задница его прикрыта диппаспортом. Против международного права арабы не попрут. Денька три-четыре промаринуют и вышлют из страны.

— Правду о вас пишут?

— Я не буду говорить без адвоката.

— Нет вопросов, — следователь сделал такой жест, будто адвокат давно стоит за дверью и готов войти по первому зову.

— Без адвоката, которому я могу доверять. Я хочу видеть представителя посольства, остальное потом.

— Значит, вы отказываетесь давать показания?

— Временно вынужден отказаться.

— На что вы вообще рассчитываете? Пусть даже все лучшие еврейские адвокаты соберутся здесь, они не сумеют вас выгородить. Единственная надежда — милосердие эмира. Признайте свою вину, подайте прошение. Пока еще наши власти рассматривают вас как исполнителя, вынужденного выполнять преступный приказ. Если вы долго будете упорствовать, эмир окончательно уверится в необходимости самого сурового наказания.

"А Яндарбиева как рассматривали ваши власти? — хотелось спросить Олегу. — Надо и ему дать исчерпывающее определение. Святой мученик?

Борец за веру? Светоч ислама?"

Он промолчал, не собираясь метать бисер. Как сотрудник ФСБ, он понимал всю тщетность споров о политике.

Увидев, что яркий свет не мешает Олегу расслабляться и отдыхать в камере, под самым потолком подвесили пару динамиков и двадцать четыре часа в сутки крутили арабскую музыку вперемежку с богословскими проповедями. Американцы в Ираке изводили пленных трансляцией «металла». Здесь тоже решили, что чуждая музыка будет давить арестанту на мозги.

Возможно, для Пашутинского это оказалось бы пыткой, но Веденеев давно был связан с Арабским Востоком по профилю своей работы, понимал и любил здешние песни. Он даже на слух научился различать лад песни: рас или истиклаль, сигах или хиджаз. И даже сейчас, в трудные для себя дни, принимался отбивать пальцами на стене сложный ритм.

При этом он не забывал строить мучительные гримасы, зажимать уши ладонями или снимать с себя верх тренировочного костюма, чтобы закутывать голову. Тюремщики должны удостовериться, что они ему действительно досаждают, иначе придумают еще что-нибудь новенькое.

Раз за разом его выдергивали из камеры проверить на прочность — держится или начал уже скисать? Эти короткие допросы проводил не следователь с тонкими усиками, а другие — мелкая сошка.

Они по сто раз повторяли одни и те же вопросы из короткого вызубренного списка. Повторяли скороговоркой, даже не дожидаясь ответа.

— От кого получил задание, от кого получил задание, от кого получил задание? Как провез бомбу через границу, как провез бомбу через границу, как провез бомбу через границу?

На арабском и на русском, «взрывное устройство» было слишком длинным словосочетанием, и для громкой речевки «бомба» лучше годилась.

— С кем здесь имел дело, с кем здесь имел дело, с кем здесь имел дело?

— С парикмахером.

«Декламатор» осекся от неожиданности и вперил в арестанта удивленный взгляд. Секунд десять Олег наслаждался тишиной, пока оба катарца продолжали молчать в каком-то ступоре. Они явно не имели статуса, чтобы принимать признательные показания. Их задачей было просто вносить в пытку некоторое разнообразие. Музыка, проповеди и на закуску монотонное повторение вопросов.

Здесь не сомневались, что Олег — профессионал, и не ждали быстрых результатов. И вдруг упоминание о парикмахере — первое конкретное слово, которое удалось выдавить из русского.

Один из катарцев выскочил за дверь, чтобы срочно позвонить. Другой остался в помещении и неловко нажал под столом кнопку — запустил диктофон.

— Очень хорошо. Продолжайте.

— Мне очень нравится, как у вас бреют.

Веденеев говорил правду. При своей аккуратности, любви к чистоте и порядку он дважды доставил себе удовольствие провести время в парикмахерской.

В каждом ближневосточном городе — большом или малом — парикмахерских пруд пруди. Они всегда раздельны: вы не найдете заведений со смежными залами — мужским и женским. Если в Европе роль клубов играют бары и пабы, то на Востоке — кофейни и парикмахерские. Уважающий себя мужчина заходит к парикмахеру раза три в неделю. Подправить усы и волосы на висках, побриться, узнать о том, чего не прочтешь в газетах, обсудить то, о чем в газетах пишут на первых полосах.

Оба раза Веденееву сделали горячий компресс — сложенный вчетверо белоснежный платок опускали в разогретую воду и прикладывали к лицу. Оба раза его щеки любовно мылили кисточкой, оба раза парикмахер вскрывал бумажную упаковку, извлекал оттуда новое лезвие, ломал его на две половинки и вставлял в держатель бритвы с красивой тонкой изогнутой рукояткой.

Почему-то Олегу всегда доставляла удовольствие мысль о горизонтальном движении руки, при котором острая бритва перерезает горло. Брадобрей может убить клиента за долю секунды, но он относится к его коже как к величайшей на свете ценности.

Веденеев не собирался давать точный адрес парикмахерской. Он притворился, что плохо знает город, но, оказавшись на улицах города, сумеет воспроизвести свой маршрут. Катарец кивнул, не удосужившись пораскинуть мозгами: если парикмахер работал на русских, Веденеев просто обязан был знать и точный адрес заведения и четкие ориентиры.

Появился прежний следователь с усами ниточкой, разбуженный посреди ночи. Пять минут послушал речи арестованного, все понял и уехал обратно. Веденеев продемонстрировал, что он в состоянии так же дергать ответственных лиц, как дергают его самого.

Наутро к нему допустили второго секретаря посольства Астафьева. Тот явился с кислым лицом, недовольный теми, кто затеял операцию, кто привел приговор в исполнение, кто сумел вычислить и задержать сотрудников ФСБ. Жили себе не тужили, посещали с женами дипломатические тусовки и светские приемы во дворце эмира. А теперь?

Теперь посольство запачкано всей этой историей. Чертов Коломийцев, проработавший три года под посольской крышей, получил наконец возможность проявить себя и благополучно сел в лужу.

Сидит теперь под домашним арестом в ожидании высылки в Москву.

Но Коломийцевым дело не ограничится. Эмир не тот человек, которого так уж сильно заботят добрые отношения с Москвой. Он сидит на своих нефтяных скважинах при полной поддержке американцев. Вдруг теперь никого кроме полномочного посла и его жены не будут приглашать на приемы? Это еще самый мягкий вариант. Хуже, если кого-то еще за компанию с Коломийцевым объявят персоной «нон грата» и отправят на Родину.