Алексей Свиридов - Русский вираж Страница 13

— Ну что, орлы, вашу мать… — зычно начал полковник Марченко, но, вспомнив о том, что среди орлов есть девушка, смутился и дальше говорил, с видимым усилием опуская служебные слова. Смысл речи сводился к тому, что за работу надо браться поскорее, чтобы к тому моменту, как подойдет машина, все было уже готово.

Работы оказалось много. Несмотря на то что экипаж «Черномора» по мере сил помогал встречающим, все равно для того, чтобы снять крепления с фюзеляжа маленького самолетика, а потом выкатить его на бетон, ушло около часа, а потом пришел черед темно-зеленых контейнеров с боевым снаряжением для стрельб. Под наблюдением специально прилетевшего капитана контейнеры сразу оттаскивали в сторону, где уже стояли четверо местных охранников с автоматическими винтовками. Лица у них были хмурые и исполненные сознанием своей значимости. Корсар, вспомнив слова парня с кобурой, решил, что тот прав: эти фамилии спрашивать не будут.

Хотя «СМ-97» в разговоре и обозвали «стрекозой», ни с каким насекомым сравнивать его не хотелось. У Корсара он почему-то вызвал ассоциации с лаской: тонкое тело, узкие, словно прищуренные стекла пилотской кабины, заостренный нос, скрывающий под собой турбовинтовой двигатель. Да и цветом самолет был похож на этого хищного зверька: на «спине» и боках фюзеляжа красовались рыжие и коричневые разводы с плавным переходом одного цвета в другой, а «брюхо» было грязновато-белесым.

Корсар знал, что «СМ-97» создавался как самолет двойного назначения и может выпускаться как в варианте «летающего БТР», так и в виде десятиместного самолета для коротких линий, однако сейчас, глядя на поджарый фюзеляж с узкими иллюминаторами-бойницами, он не смог представить себе его ни в какой другой роли, кроме нынешней: легкий ударный самолет, способный при необходимости взять на борт несколько десантников по пути «туда» и раненых при вылете «обратно». Корсар никогда не питал слабости к небольшим самолетам, но вид смоленской машины его заворожил.

— Что засмотрелся? Нравится? Мне вот тоже, — заметил взгляд Корсара один из заводских летчиков. — Но любоваться потом будешь, слава богу, у нас полеты каждый день будут. А пока что наше дело — раз, два, взяли! Тут еще таскать не перетаскать.

Корсар кивнул и вместе с летчиком полез в грузовой отсек «Черномора».

Разгрузка затянулась надолго, и после нее получасовое ожидание машины показалось долгим перекуром, вот только курить, само собой, никто на летном поле не стал. За это время на «Галф-Бизнес» приземлились еще несколько самолетов, и, мельком глянув в сторону полосы, Казак заметил:

— Смотри-ка! Не думал, что наши «Ан-24» все еще пускают летать за границу. Каким-то маленьким он теперь кажется…

Но Казак ошибался. Только что прилетевший самолет не казался маленьким, он именно таким и был. Хотя внешнее сходство с заслуженным антоновским трудягой действительно имелось, это была совсем другая машина — «Бе-32», удачная конструкция, разработанная еще во времена существования Советского Союза. После долгих злоключений он был изготовлен небольшой серией уже в России и разошелся в основном по мелким компаниям, которые использовали эту машину в основном для выполнения небольших заказов внутри России.

Дальние и соответственно выгодные рейсы за границу обычно проходили мимо владельцев «Бе-32»: для подобных полетов состоятельные клиенты предпочитали нанимать более престижные и скоростные машины, а менее состоятельные обходились билетами на регулярные рейсы.

Однако хозяину этой машины повезло: кто-то где-то и почему-то отказался выполнять заказ на срочную перевозку в Дубай последней партии рекламных буклетов, только что отпечатанных в Италии. Темпераментный хозяин типографии в панике бросился обзванивать подряд все российские компании, не интересуясь ни престижностью, ни сугубой дешевизной, а исключительно сроками исполнения, и нанял первый же свободный самолет.

Винты самолета последний раз взбили воздух и затихли. Левый пилот (он же суперкарго, он же хозяин самолета и он же директор авиакомпании «Аэроклуб») откинулся в кресле и расстегнул сначала ремень, а потом и китель, давая отдохнуть объемистому животу Правый летчик был гораздо моложе его и худощавей, ему расстегивать китель не понадобилось.

— Значит, так, Герман, — сообщил хозяин, — ты остаешься следить за разгрузкой, документы у тебя на руках. Я иду оформлять стоянку и узнаю, может быть, есть что-нибудь на обратную дорогу или здесь подработать на чем.

— Андрей Петрович, может, не надо? — неуверенно возразил Герман, правый летчик. — Вы же сами просчитали, что весь рейс уже окупился и прибыль хорошая. А тут, не ровен час, заваруха начнется…

— Ну и пусть начинается, мы-то при чем? — оборвал его Андрей Петрович. — А что прибыль уже есть, так то не твоя забота. Это ж Эмираты, здесь народ шальной, деньги, можно сказать, под ногами валяются — грех не поднять. Или хотя бы не попробовать. Вопросы есть?

— Вопросов нет, — ответил правый летчик без энтузиазма. Он работал в компании со дня основания и давно изучил характер шефа: тот стремился урвать свой кусок везде, где только можно, а то и где нельзя. Нельзя сказать, чтобы это было приятно, но тем не менее весь персонал компании признавал: не обладай Андрей Петрович Маланец подобной чертой, доходы компании, а соответственно, и заработки в ней были бы гораздо ниже.

Представитель заказчика. «Откуда такой альтруизм?»

Официальное открытие авиасалона состоялось через день утром. Гремела музыка, лились речи на разных языках, а вдоль ряда выставленных самолетов театрально продефилировала бедуинская верблюжья кавалерия. Завернутые в белоснежные бурнусы «дикие кочевники» потрясали длинными ружьями столетней давности, испускали яростные крики и вообще создавали местный арабский колорит, которого до сих пор участники выставки практически не видели: бизнесцентр был изначально задуман международно-безлико, а что касается вылазок в город Кому-кому, а смоленской делегации времени катастрофически не хватало даже на подготовку к выставке. Даже Корсар, не включенный ни в какие списки, к концу следующего после прибытия «СМ-97» дня оказался вымотанным до предела.

Но зато теперь он получил возможность вместе с Наташей созерцать церемонию и наслаждаться запахами верблюжьего пота вперемешку с пороховым дымом: несколько «кораблей пустыни» прошествовали в полуметре от передних рядов, а «бедуины» время от времени от избытка чувств палили в воздух, демонстрируя восточную необузданность Но тут над аэродромом появился допотопный аэроплан с толкающим винтом, в передней кабине которого, привстав, летчик в форме Британской империи поливал «бедуинов» из такого же допотопного пулемета. Арабы заметались, некоторые из них попадали с верблюдов, обливаясь «кровью», а в пару к «этажерке» через несколько секунд пристроился современный реактивный штурмовик без опознавательных знаков, грохот пушки которого перекрыл и очереди пулемета, и звук мотора аэроплана. Положение «диких бедуинов» стало совсем отчаянным, но тут на переднем плане появился джип, из которого горохом высыпались арабы уже в современной военной форме. За несколько секунд они развернули и установили треногу, еще двое взгромоздили на нее пусковой контейнер, и почти сразу из него с тугим хлопком вылетела зенитная ракета.

В небе вспух шар взрыва, и оба самолета — и штурмовик, и «этажерка», — объятые ярким пламенем, завалились на крыло и синхронно скрылись где-то за ангарами, и через секунду там прогремел взрыв.

Представление закончилось. Около служебных ворот «дикие бедуины» загоняли верблюдов в длинные трейлеры, а потом, переодевшись, рассаживались по автобусам с затемненными стеклами и кондиционированным воздухом. Глянув на эту картину из окна гостиничного номера, высокий и худощавый араб в ослепительно белом европейском костюме повернулся к окну спиной и брезгливо произнес:

— Как интересно. Чтобы усладить взор наших европейских и американских друзей, нам приходится изображать из себя грязных дикарей, для которых все преимущества цивилизации заключаются в возможности покупать себе современное оружие. Ведь вам очень хотелось бы, чтобы дело обстояло так и на самом деле, не так ли?

— Бросьте, Ахмед, — нетерпеливо сказал гость араба, человек, которого один недавно погибший русский эмигрант знал как «представителя заказчика». Развалившись в кожаном кресле, он отхлебнул газированного апельсинового сока из запотевшего стакана и продолжил:

— Я прекрасно знаю, как вы относитесь к любому немусульманскому народу, да и к некоторым мусульманским тоже. И замечу, что это меня абсолютно не интересует, мы с вами слишком разные. Есть работа, есть подрядчик, есть исполнители, а остальное только усложняет дело. Так что давайте не будем больше отвлекаться.