Сергей Зверев - Человек-торпеда Страница 13

– Ну, Хайдар, давай! – прикрикнул на парня бригадир.

Хайдар снял с плеча старую двустволку. Он носил с собой ружье, надеясь на обратном пути подстрелить джейрана или сайгака. Мясо степной антилопы – не говядина конечно, но какое-никакое, а все-таки мясо. Поживешь впроголодь – и такому рад будешь. Тем более что предки от века его ели и не жаловались. Была и еще одна причина, по которой в каждой группе собирателей металла хоть один человек был вооружен. Дикие собаки. Их здесь было немало, они собирались в большие стаи и отличались наглостью. Неоднократно нападали на людей. Конечно, группу в пять человек псы атаковать вряд ли решились бы. Но все равно с ружьем было поспокойнее. Что такое огнестрельное оружие, дикие собаки понимали очень хорошо.

Хайдар с ружьем наперевес скрылся за углом здания, а Махматкули решительно шагнул в дверной проем. На какое-то время над разоренным городком повисла тишина. Нехорошая тишина, напряженная, нарушаемая только невнятными возгласами находившихся в здании лаборатории людей. А спустя несколько секунд и эти голоса смолкли. Тишина стала полной.

И вдруг ее нарушил отчаянный вопль. Сразу за ним послышался звук удара об землю чего-то тяжелого. И грохот одиночного выстрела.

Казахи толком и понять ничего не успели, а из здания уже вылетели три щуплых, проворных парня в камуфляжных костюмах и с автоматами наперевес.

– Вы что… – Асланбек шагнул вперед, но камуфляжники были совершенно не настроены на разговор. Автомат первого из них выплюнул короткую очередь – на грязной рубашке Асланбека вспухли кровавые пятна. Казах охнул, стал заваливаться набок – на лице у него при этом застыло удивленное выражение. Он еще не коснулся земли, а его убийца уже дал еще две очереди – первая вдребезги разнесла череп Эльдару, а вторая прошила живот Руслану. Руслан на последнем издыхании успел взмахнуть рукой, и в ближайшего камуфляжника полетели ножницы по металлу. Но выпад был несерьезным – тот легко уклонился.

Из всех казахов в живых остался один Хайдар. И именно он сумел хоть как-то расквитаться с нападавшими за товарищей. Именно его выстрел слышали Асланбек, Руслан и Эльдар перед смертью.

А дело было так. Когда Хайдар скрылся в кустах за лабораторией, он услышал сверху голоса – те самые, но теперь ему было их слышно намного лучше. Он сумел определить, что говорят по-корейски, – был опыт общения с корейцами, ведь их в Светлом жило немало. Но эти корейцы говорили как-то странно. Он не один раз слышал, как говорят по-корейски местные – их говор отличался от того, что он слышал сейчас, очень сильно. Но додумать эту мысль до конца Хайдар не успел.

– Что это вы тут делаете? – раздался сверху громкий голос бригадира. – Кто вы вообще? Эй! Ты что?!

Сверху раздался шум, и в этот же миг из окна третьего этажа наружу вылетел Махматкули. Он упал всего метрах в трех от Хайдара, и парень отчетливо увидел – горло у бригадира перерезано от уха до уха, словно в кровавой улыбке рот распахнулся пониже подбородка.

Хайдар действовал не думая. Он вскочил, вскинул ружье и успел поймать на мушку чью-то фигуру в окне третьего этажа. Грянул выстрел. Хайдар успел заметить, как тот, в кого он целился, хватается за плечо, но тут в окне второго этажа появился человек с автоматом. Хайдар метнулся в сторону, на лету выпалив еще раз. И тут же почувствовал два толчка – в руку и под ключицу. Но боли, как ни странно, не было – упав в кусты, Хайдар перекатился и, нагнувшись, припустил прочь. Вслед ему ударила еще одна очередь, но парню повезло – она всего лишь взрыла землю у него под ногами, и только одна пуля слегка задела лодыжку.

Хайдар скрылся за углом следующего здания, кинулся к берегу. И только пробежав шагов пятьдесят, почувствовал боль. Сразу за болью пришла слабость, головокружение. Парень понял, что далеко не убежит. И метнулся вправо, туда, где стоял покосившийся вагончик – бывшая передвижная лаборатория. Он влетел внутрь, кинулся на пол и накинул на себя какое-то провонявшее соляркой тряпье, укрывшись с головой.

Погоня себя долго ждать не заставила. И двадцати секунд не прошло, как из-за угла здания появились несколько парней с автоматами. Все они были невысокими, лица – типично корейские. Но ни одного из них Хайдар, видевший происходящее сквозь щели в обшивке, не знал. Корейцы обменялись несколькими фразами. Нет, определенно не местные – те в каждое предложение обязательно по одному, а то и по два русских слова вставляют, а эти шпарят только по-своему.

Старшим у корейцев был среднего возраста мужик с колючим взглядом и длинным шрамом на правой щеке. Движения его были резкими, а голос решительным. Осмотревшись, он отдал подчиненным несколько отрывистых команд. И те разошлись в стороны. Один из них двигался прямо к вагончику, в котором притаился Хайдар.

Впрочем, молодому казаху было уже настолько плохо, что он с трудом осознавал, что происходит. И даже почти не испугался, когда кореец вошел в вагончик. Хайдар только до крови прикусил губу – только бы не шевельнуться, не застонать, даже вдоха не сделать. Ведь убьют, как собаку! Прошли несколько тягостно долгих секунд. А потом кореец вышел наружу, даже не поворошив воняющую соляркой кучу тряпья на полу.

Хайдар позволил себе вдохнуть. И отключился.

9

Члены международной научной экспедиции этим утром проснулись рано. Нужно было подготовиться к поездке на остров Возрождения. И, самое главное, решить, кто именно поедет. Пока повар из числа местных наемных работников готовил немудреный завтрак, ученые устроили нечто вроде военного совета.

– Я еду – это совершенно однозначно, – начал Савада Иримато. – Это наиболее ответственная часть экспедиции, мне нужно будет лично все проконтролировать.

Разумеется, никто из русских и не подумал возражать. Хочется японцу соваться в место, где запросто можно смертельную болезнь подцепить, – пусть суется. Даже хорошо – меньше русских понадобится.

– Моя помощница тоже должна участвовать, – продолжал японец, кивая на О-Рибу. – Она будет снимать наши исследования на видеокамеру. Она – профессиональный оператор, так что…

– Да мы не против, – сказал Былинкин. – Конечно, пусть уважаемая О-Рибу едет на остров.

«Неужели он думает, что мы спорить будем? – подумал про себя Матвей Семенович. – Нет, все-таки эти японцы ненормальные. Впрочем, ненормальный с деньгами – это вещь полезная».

– Я тоже еду! – с горящими глазами воскликнул Като. – Это мой долг перед…

Выслушивать монолог минут на пять про то, перед кем именно у Като долг, никому не хотелось. Поэтому японца перебил Игорь Засекин – молодой кандидат биологических наук из Петербурга. Впрочем, перебил вполне вежливо:

– Конечно, конечно, Като! Бесспорно, вы едете. Вы – самый самоотверженный, не побоюсь этого слова, самый отважный из всех нас! Разумеется, вы должны ехать.

Теперь, когда все японцы высказались, наступила очередь русских. Тут выяснилось, что из одиннадцати ученых у двоих этой ночью начались сильнейшие боли в животе. Еще у одного неожиданно обострился остеохондроз. Аспирантка Света прозрачно намекнула, что у нее начались женские проблемы и в ближайшие дни ее работоспособность существенно понизится. А Вадим Юрьевич, солидный человек, ассистент кафедры экологии Самарского государственного университета, заявил, что вчера потянул ногу. Правда, хромал он как-то странно – то очень сильно, то вообще переставал. Видимо, просто забывал про растяжение. Впрочем, японцы этого то ли не заметили, то ли виду не подали, что заметили.

Здоровыми остались только те, у кого желание выслужиться, показать себя с лучшей стороны перед японцами, которые денег уже один раз дали и, может быть, еще дадут, оказалось сильнее страха. И первым из них был Былинкин. Очень уж надеялся Матвей Семенович контакты со Страной восходящего солнца укрепить. А вдруг в следующий раз денег дадут и своего в нее не пошлют, ему самому возглавлять экспедицию доверят? Вот уж тогда можно будет развернуться! Ради такого шанса можно и рискнуть.

– Я хотел бы принять участие в высадке на остров, – негромко сказал Былинкин, когда наконец стихли жалобы внезапно заболевших.

– Разумеется, господин Былинкин, – кивнул Иримато. – Это естественно. У нас шесть защитных костюмов. Значит, мы можем взять с собой еще только одного ученого.

– Почему одного? – удивился Матвей Семенович. – Ведь если считать со мной, пока мы определили только четверых участников экспедиции.

– Еще одним будет шофер, – ответил японец. – И он же – проводник.

– Да? И кто им будет?

– Ким, – сказал Савада, кивнув в сторону рабочих.

Кимом звали довольно пожилого корейца, которого Иримато нанял первым. Физической силой и особым трудолюбием этот человек не отличался, но сказать, что он зря получает деньги, было никак нельзя. Машину Ким водил виртуозно – этого у него было не отнять.