Сергей Зверев - Отпуск под пулями Страница 13

Виктор только приготовился налить по третьей, когда со стороны дома прозвучал женский голос: «Володя! Вовка, поди-ка сюда!» Локис извиняющимся жестом развел руками и, без особой охоты встав из-за стола, направился на зов хозяйки дома, у которой снимал комнатенку в одной из летних пристроек.

— Вов, тут такое дело… — тетя Галя, довольно приличных лет и размеров женщина в простом домашнем халате, заговорщицки понизила голос, быстро огляделась по сторонам и сообщила: — Соседка тут у колонки рассказала… Мол, ходют по дворам черные какие-то и трех человек ищут. Вот вроде как вас — молодого, постарше и девку с ими. И черные-то, сынок, не наши, не кавказцы — это точно! Дело не мое, но вы бы поосторожнее, если что…

— Тетя Галя, ну это вряд ли нас ищут! — расплылся в улыбке Локис и ненавязчиво сунул в карман бабкиного халата сотню местных гривен. — Но все равно, если кто про нас спросит…

— Так я ж — могила, милый ты мой! — Баба Галя нежно провела ладонью по карману и совсем уж шепотом добавила: — Если что, ты не стесняйся… Есть люди — и спрячут, и бумаги какие хошь сделают, и хоть до самой Турции этой довезут, вот…

— Спасибо вам огромное, я буду иметь в виду. Ну, я пошел? А то там мои гости ждут…

— Иди, иди, милый, и не переживай! Мы тут жизнью приучены: и перед КГБ, бывало, не сильно-то языком мели, а уж сегодня, да еще перед какими-то черными… Тьфу! Прости ты, господи! Могила! Так-то вот…

Значит, ищут господа «археологи», думал Владимир, возвращаясь в увитую виноградными плетями беседку, где за столом его дожидались Соболев и Даша. А кто всерьез ищет, тот, как известно, всегда найдет… Сказать ребятам? Пожалуй, не стоит пока — что заранее панику сеять и такой хороший вечер портить…

— Ну, что там нашептал местный резидент? — насмешливо и понимающе заулыбался криптолог, наливая еще по стопочке, но взгляд Виктора оставался вполне серьезным.

— Да ерунда, — отмахнулся Локис. — Спрашивала, на сколько мы еще останемся… Так, судя по пустому блюду, плов удался! Хлеба мы, так сказать, вкусили, не пора ли и о зрелищах подумать, Виктор Сергеевич?

— Это ты о чем? — продолжая улыбаться, насторожился доктор наук.

— Да насчет ленты золотой… Посмотрим на нее, может, что и прочитаем, а? Вы бы рассказали, что это за фигня такая и чем она так ценна, что за ней всякие мафиози недоделанные гоняются, а нам приходится по подземельям бегать и в море со скал си— гать?

— Вот ты про что! — Соболев аккуратно отодвинул в сторону тарелки, неторопливо закурил, выпустил несколько идеально круглых колечек дыма и заявил: — Думаю, это простейший скитал…

— Ну, точно! — Локис в притворном восхищении стукнул себя по колену кулаком. — Как же я сразу-то не въехал? Простейший! Типа, как солдатская каска… Сергеич, давай-ка сразу договоримся… Я, конечно, очень уважаю твой университет, но и ты, уж будь добр, уважь мои одиннадцать классов!

— В смысле — попроще? — подозрительно прищурился Соболев.

— Вот-вот! Без метафизики и прочей трансгенной фигни — на языке родных осин… Китал — это что? Лента наша золотая?

— Самоуничижение паче гордыни, — вздохнул криптолог, покивал сокрушенно и продолжил: — Нет, скитал — это способ шифрования текста, использовавшийся еще в Древней Спарте… Про Спарту тоже рассказывать?

— Не обязательно, — фыркнул Медведь. — Со щитом или на щите — это я чуток помню.

— И чудненько, — Виктор ровненько оторвал от длинного края газетного листа полосу сантиметра три шириной и акопяновским жестом показал ее Владимиру и Даше. — Берем длинную полоску бумаги, пергамента или, на худой конец, полосу золототканой материи — и виток за витком обматываем ее вокруг и вдоль, допустим, ручки вот этой лопаты… Вроде как руку Семен Семенычу в «Бриллиантовой руке» бинтуем — только новый виток не накрывает предыдущий, а ложится рядом и чуть впереди. Это понятно?

— Так в катушке ниток витки ложатся, — вспомнила Даша, наблюдая за манипуляциями криптолога, и с улыбкой добавила: — И еще так рисуют змия, обвивающего древо познания, когда он уговаривает Еву съесть яблочко…

— Маладэц, жэншина! Все правильно понимаешь! — не поскупился на похвалу Соболев и, доставая из кармана ручку, продолжил: — Теперь вдоль обвитого лентой черенка нашей лопаты пишем по одной букве на каждом витке: «Витька — дурак, курит табак, спички…» Вот, строчка закончилась. Ниже первой строчки пишем тем же способом дальше: «…ворует, дома не ночует!» Пожалуй, для демонстрации хватит… Даже своего доброго имени не пожалел, прошу особо отметить! Теперь ленту разворачиваем, растягиваем и что видим?

— Совершенно бессистемную путаницу из букв, — резюмировала Даша. — Ленту можно скатать в рулончик, надежно припрятать и доставить адресату. Тот берет такую же…

— Бабкину лопату, обкручивает лентой и читает: «Витька…» — давясь от смеха, начал было Локис, но Соболев как-то сразу так поскучнел лицом, что Владимир смех проглотил и нормальным голосом подытожил: — Мы все поняли. Извини, Сергеич. Непонятно только, вокруг какой фигни надо нашу ленту обворачивать, чтобы прочесть письмо из… какого там века?

— Думаю, из тринадцатого, — задумался Виктор, побарабанил пальцами по столешнице и сказал: — Вопрос правильный и по существу. Вокруг чего обворачивать? Есть один способ: его еще Аристотель, учитель Александра Македонского, придумал — получается, что он был первым в истории хакером… Он использовал длинный конус и передвигал на нем ленту вверх-вниз, меняя диаметр, пока из букв не складывался читаемый текст. Мы тоже можем попробовать нечто подобное — только вот за результат я, естественно, не ручаюсь.

…В углу двора дожидался неведомого часа штабелек желтеньких досок, накрытый от солнца и непогоды кусками старого рубероида и линолеума. Ровненький кусок линолеума и привлек внимание Соболева. Криптолог сначала тщательно протер полотно мокрой тряпкой, а уж затем скрутил из него длинный конус наподобие газетного кулька, в которые некогда насыпали в советских магазинах крупы и сахарный песок. После чего началось довольно утомительное и ничуть не зрелищное священнодействие: Виктор с Дашей бережно обмотали широкую часть раструба двумя-тремя оборотами золототканой ленты, извлеченной из сумки доктора, и принялись стыковать участки ленты, в надежде, что сложится хотя бы какое-то подобие удобочитаемого текста. Локис, не видевший в столь скучном занятии ничего интересного, предпочел роль охранника и внимательно посматривал по сторонам, понимая, что пусть ребята занимаются и не очень захватывающим делом, но нежелательные свидетели тут все же не нужны.

— Нет, Даш, так у нас, похоже, ни черта не получится! — раздался недовольный голос Соболева. — Нечто подобное я и предполагал — иначе все было бы слишком просто… Вероятно, они использовали что-то длинное и с переменным сечением.

— Что-нибудь похожее на «пузатые» колонны в нашей Грановитой палате?

— Вот-вот, нечто вроде них, — кивнул на предположение Даши Виктор. — И, думаю, это должна быть резная колонна приличных размеров, приметная и в единственном экземпляре…

— Ну, что там у вас? — полюбопытствовал Владимир. — Кузнецы сковали пшик?

— Вроде того… — недовольно распрямился Соболев и начал сматывать ленту в бухточку. — Но пару слов мы все же сложили — то ли удача, то ли совпадение, уж не знаю…

— И что за волшебные слова? — Локис хотел уже вновь пошутить насчет поля чудес в известной стране и заклинания «крекс, пекс, фекс!», но, увидев усталые и искренне огорченные лица друзей, вовремя удержался.

— Слова? «Trapesundus» и «sapientia», что означает соответственно Трапезунд и мудрость по латыни… «Летят перелетные птицы в осенней дали голубой…» — неожиданно довольно приятным баритоном пропел строчку из старой песни Виктор, тут же пение оборвал, закурил и вдруг небрежно задал Локису вопрос: — Товарищ сержант, а как вы относитесь к Турции, а? Не скучаете ли по минаретам Стамбула, не нужен ли вам берег… турецкий?

— Турция мне по барабану, а берег ейный и тем более, — не очень понимая, к чему клонит Соболев, грубовато ответил Медведь. Честно говоря, он не очень-то любил, когда с ним начинали изъясняться всякими намеками и экивоками. Ну надо тебе в Турции кому-то рожу по делу начистить или башку свернуть — ты так и скажи, а не мути горизонт туманом!

— Так я и предполагал, — кивнул непонятно чем довольный криптолог и пояснил: — Дело в том, что Трапезунд — это сегодня городок Трабзон, расположенный на черноморском берегу суверенной Турции. И я думаю, что ключ к разгадке тайны нашей золотой ленточки находится именно там.

Соболев задумался и посмотрел в ту сторону заросшего сада, где за деревьями и кустами должен был находиться тот самый «берег турецкий», к которому так стремились птицы из старой песни.