Сергей Зверев - Свинцовая метель Афгана Страница 13

Уэльс не раздумывая выскочил через люк механика-водителя наружу.

– Уходите! Уходите! – закричал он, размахивая руками, и бросился к костру.

Ахмад, который еще минуту назад собирался погибнуть, вдруг тонким голосом закричал:

– Бежим!

И бросился прочь от котла, в котором доходило страшное варево. Рахматулло тоже вышел из ступора и тоже метнулся прочь от костра, но споткнулся и, во весь рост растянувшись на земле, с размаху ударился головой о камень. От удара он потерял сознание.

Томми понял, что тушить костер бесполезно – в котле уже обуглился и вспыхнул картон коробки с запалами. Если сейчас рванет, а рванет обязательно, упавшего без чувств мальчишку ждет неминуемая смерть. Уэльс подскочил к Рахматулло, взял его на руки, прыгнул вместе с ним к большому серому валуну и упал, накрыв мальчишку своим телом. И грянул взрыв, и содрогнулась каменистая земля.

…Через несколько минут бронетранспортер вернулся на окраину кишлака. Конопатый секонд-лейтенант вытолкнул из люка пришедшего в себя Рахматулло, а затем вылез сам.

– Забирайте вашего героя, – сказал он молодой афганке. – Жив и почти здоров – рожу только расцарапал немного.

Хумайра, обняв племянника, подарила рыжему Томми на прощание взгляд, преисполненный такой благодарности, что ему захотелось тотчас совершить еще какой-нибудь подвиг, чтобы получить от Хумайры еще один такой взгляд.

Но вместо нежного взгляда прекрасной девушки он получил выволочку от начальства.

– Слушай, зачем ты из-за этого ублюдка подставлялся? – заорал, выбравшись из бронемашины майор. Он, казалось, не замечал ни солдат, наблюдавших за этой сценой, ни девушки с мальчиком. – Ты погибнешь, а мне потом отвечать?

– Ребенок же…

– Еще раз такое случится – считай, твоя карьера закончилась! Это я тебе гарантирую. Отошлю в Кабул с соответствующей характеристикой.

Кто-то из солдат крикнул:

– Уж лучше к самой королеве!

При упоминании о королеве секонд-лейтенант почему-то густо покраснел. Впрочем, рыжеволосый Томми часто краснел по поводу и без повода.

12

Во внутреннем дворе крепости полевого командира Насрулло наблюдалась какая-то непонятная суета. Резиденция влиятельного полевого командира сейчас больше походила на рынок. Бойцы Насрулло сновали по двору, перетаскивая из подвала к воротам большие картонные коробки. Их грузили в три автомобиля-рефрижератора. На желтых бортах и на распахнутых дверях фургонов красовались огромные синие буквы UNISEF.

Для очень многих людей на планете эта аббревиатура не требует расшифровки. United Nations International Children’s Emergency – Международный чрезвычайный фонд помощи детям Организации Объединенных Наций был создан 11 декабря 1946 года по решению Генеральной Ассамблеи ООН для того, чтобы помочь детям, пострадавшим во время Второй мировой – самой страшной войны за всю историю человечества.

Предполагалось, что фонд будет действовать ограниченное время – до тех пор, пока не подрастут дети, ставшие жертвами страшной войны. Однако на смену Второй мировой пришла «холодная война» с ее многочисленными военными конфликтами, жертвами которых вновь становились дети. И потому в 1953 году ООН расширила круг деятельности UNISEF и продлила срок его полномочий уже на неопределенное время. Фонд получил новое название – Детский фонд ООН, но за ним сохранилась старая аббревиатура. С тех пор прошло уже более полувека, мир изменился до неузнаваемости, но работы у сотрудников фонда не стало меньше.

Рядом с грузовиками во дворе стоял Насрулло в своем традиционном таджикском халате и его партнер по бизнесу усатый албанец Беким. С ними был еще и третий – поджарый долговязый мужчина лет сорока с копной светлых выгоревших на солнце волос на голове, в клетчатой ковбойке и почти белых потертых джинсах.

– Господин Насрулло, позвольте выразить вам благодарность от имени афганского отделения Детского фонда за ту помощь, которую вы оказываете нам, – взволнованно сказал блондин.

Этого человека звали Джозеф Дымковитц, он был гражданином Канады и почти всю свою жизнь после окончания университета провел в горячих точках, работая в различных представительствах ЮНИСЕФ. В Афганистане он трудился уже почти два года и вполне сносно говорил и на пушту, и на дари – основных языках этой страны. Он уже объездил почти всю страну, побывал даже на неспокойном мятежном юге.

– Помогать детям – это долг каждого из нас, – ответил Насрулло и добавил: – Но мы живем здесь, и это наша земля. Вдвойне ценна помощь чужестранцев, которые неравнодушны к нашим бедам.

– Я восхищаюсь вами. Вы столько лет воевали, а теперь делаете все возможное, чтобы смягчить последствия военных действий, – сказал канадец. – Ведь дети ни в чем не виноваты. Благодаря вашей помощи в провинции Герат у нас есть надежная перевалочная база.

– Мой народ, в том числе и дети, всегда воевал с теми, кто хотел отобрать у нас нашу землю. И всегда побеждал. Чужакам никогда не одолеть нас. Те, кто приходит к нам с оружием, потом об этом всегда горько жалеют. А многие захватчики остаются здесь навсегда. Но только мертвыми, – сказал Насрулло. – Мы живем по воле Аллаха и исполняем его законы.

– Ни в коей мере не сомневайтесь, что детское питание приготовлено с соблюдением всех необходимых исламских правил и традиций, – заверил полевого командира Джозеф Дымковитц. – Это халяльная еда. Она приготовлена в Пакистане руками мусульман. Мы знаем, что все должно быть по закону шариата.

– «Кто же вынужден, не будучи распутником или преступником, – то Господь твой – прощающ, милосерд», – процитировал Насрулло Коран, который он, как и каждый правоверный моджахед, знал очень хорошо. – Однако горе тем, кто обманом вынуждает правоверного.

– Поверьте, баранина для детских мясных консервов приготавливается строго по правилам, – с горячностью сказал Джозеф. – Животные отбираются только здоровые и забиваются одним точным ударом в горло. Вся кровь вытекает. Перед этим мулла читает молитву. Конечно, среди работников нашей миссии есть немало людей, которые считают этот метод жестоким и даже варварским. Но это их личное мнение, и никаких отступлений от установленного порядка не допускается ни в коем случае.

– Я тоже слышал об этих претензиях, – тонко усмехнулся Насрулло. – Наши правила диктуются древними законами, данными Аллахом. Компромисс здесь невозможен. Если нож острый и тонкий – животное совсем не страдает. Коран запрещает есть падаль.

– Мы знаем это. Наши консервы – гарантированно халяльная пища, – вновь заверил канадец.

– Если бы у нас были какие-то сомнения по этому поводу, мы бы не стали сотрудничать с вами, уважаемый Джозеф, – твердо сказал полевой командир. – Вы можете еще отдохнуть, пока мои люди закончат погрузку. К тому времени жара немного спадет. Дорога впереди у вас неблизкая и утомительная. Отдохните! Вам еще не скоро представится такая возможность.

– Вы правы, господин Насрулло. Восток отучает торопиться, и, если бы я не знал, что меня ждут сотни и тысячи голодных детских ртов, я бы и вовсе не торопился. Но задерживаться нельзя. Беким, мы двинемся часа через полтора?

– Как пожелаете, Джозеф, – тут же отозвался усатый албанец. – Мои пуштуны утром осмотрели машины, и они готовы в путь, как только вы скажете. В кабинах работают кондиционеры, ехать можно хоть сейчас, но сегодняшняя температура все же экстремальная для двигателей. Не хотелось бы рисковать – дорога пролегает через пустынные участки. Разумнее все же было бы двинуться под вечер.

– Не спорю. Вы, как всегда, мыслите трезво, а у меня часто преобладают эмоции, – признался Джозеф Дымковитц. – В самом деле, пойду и отдохну еще. Я, честно говоря, не ожидал встретить у вас такой уровень комфорта, господин Насрулло. По крайней мере, снаружи ваш, если можно так выразиться, замок не обещал ничего подобного.

– Мы люди непритязательные, уважаемый Джозеф, – уклончиво сказал хозяин крепости, – но для гостей – гостей, которые приходят без оружия и с чистыми помыслами, мы готовы сделать все, что в наших силах. И даже обеспечить привычный для них уровень комфорта. Гость – это самое дорогое, что есть в доме. Вас проводит мой человек – в наших лабиринтах можно и заблудиться.

– Да, да, конечно, – легко согласился Дымковитц, понимая, что самостоятельно мог бы и не найти комнату, отведенную ему для отдыха. А забрести даже случайно на женскую половину жилища значило бы нанести серьезное оскорбление хозяину.

– Гулом! – негромко позвал Насрулло, хлопнув в ладоши, и через несколько секунд как из-под земли вырос молодой таджик с коротко стриженной бородкой. – Проводи гостя в его комнату и выполни все его пожелания.

– Да, господин, – сказал Гулом и склонился в низком поклоне.

– Этот кяфир и есть ваша проблема, уважаемый Беким? – с легкой иронией поинтересовался Насрулло, когда Гулом с гостем ушли.