Б. Седов - Без Любви Страница 13

На последних курсах Жора был душой компании. Что всегда подкупало - он не боялся казаться смешным и не отпускал злых шуток в чужой адрес. Просто воплощение доброжелательности! Всегда поделится деньгами, всегда прикроет перед начальством.

После выпуска они попали в одну часть Забайкальского округа. Жена Студеного оставалась дома, в Перми, - в гарнизоне нормальных жилищных условий попросту не было. А Жора был холостяком. Заглядывался на русских девушек, не пропускал случая закрутить скоротечный роман, но всегда повторял, что жениться сможет только на землячке. Кроме них двоих, в полку не было молодых офицеров, так что нагрузка, свалившаяся на вчерашних выпускников, была колоссальной. Студеный иногда срывался, а вот Жора никогда не прекращал улыбаться и тянул монотонную службу так, словно с детства только об этом мечтал. Без него Студеный мог запросто спиться или с треском лишиться погон, но Тохтамбашев оберегал друга от неприятностей, зачастую принимая на себя весь гнев начальства. А уж когда к Студеному приезжала жена, Жора безропотно выполнял двойную работу, и не было случая, чтобы он подкачал.

На летних учениях рота Тохтамбашева показала себя с самой положительной стороны, и Жоре предложили перевод с повышением. Он согласился, объяснив Студеному свое решение так:

- У нас дома все зависит от того, к какому ты принадлежишь роду. От того, кто твои предки и кто твои родственники. У меня беднейший род, так что поддержки ждать неоткуда. Если сам не пробьюсь, то никто не поможет. Нельзя упускать такой шанс.

- Думаешь, там будет лучше?

- На все воля Аллаха…

Отвальная, которую закатил Тохтамбашев по случаю перевода, получилась запоминающейся. Водка с шашлыками, песни под гитару, стрельба из пистолетов по бутылкам. Некоторые офицеры поехали с женами, в том числе и Студеный - Антонина прилетела из Перми как раз накануне. Настроение у всех было хорошее, веселились на славу.

- Он всегда такой смешной? - улучив момент, когда никого рядом не было, спросила Антонина у мужа. - Я раньше не замечала…

Жора, нацепив расшитую тюбетейку, взял гитару и тонким голоском, с подвываниями, напевал:

- Один палка два струна, Душанбе моя страна…

Гости были довольны. Хохотали, подначивали его, отпускали довольно едкие шутки. Тохтамбашев широко улыбался и продолжал их веселить, перекладывая популярные песни на родной язык.

- Раньше ты его видела в рабочей обстановке. А сейчас он хватанул лишку.

- По нему незаметно.

- Умеет пить, - сам Студеный уже чувствовал, что перебрал, но остановиться не мог и даже сейчас, когда они с женой чуть отошли в сторонку от места проведения пикника, мусолил в руке стакан водки.

- А вот ты себя чего-то не контролируешь.

- Да нервы все… - Студеный выпил и закашлялся. Жена похлопала его по спине. В этот момент Тохтамбашев, сверкнув в их сторону черным глазом, выдал несколько особо громких аккордов, а как только кашель у Студеного прошел, решительно хлопнул по струнам и встал:

- Все! Хватыт пока, пошли щащлик-мащ-лик кюшать…

В повседневной речи акцент практически не ощущался, но сейчас Жора его специально подчеркивал.

- У него глаза грустного клоуна, - заметила Антонина. - Он ломает комедию, но ему это так надоело!

Тохтамбашев приплясывал над мангалом, перебирая шампура:

- Ай, какой вкюсный мяс получился!

- Он далеко пойдет. Дальше всех, - вынесла жена резюме, и Студеный недоверчиво усмехнулся:

- Может, к пенсии и получит майора.

- Нужен ему этот майор!

Замполит, до того споривший о чем-то с начальником продовольственной службы, неожиданно встрепенулся и суетливо вскочил:

- Давайте фотографироваться! У кого аппарат? Васильев, етишкин кот, обязанности свои забываешь!

Скомпоновались, чтобы всем попасть в кадр. Тохтамбашев, в тюбетейке и с двумя дымящимися шампурами, оказался в первом ряду, справа от центра. Студеный с Антониной пристроились сзади на левом фланге. Студеный вроде бы смотрел прямо в объектив и старался не шевелиться, но на снимках у него получилось размазанное лицо. А вот Жора вышел отлично. Вспоминая друга, Студеный часто доставал фотографию. Что же такое разглядела супруга, чего он никогда не замечал? Далеко пойдет? Дальше всех? Хм…

Предсказание подтвердилось, когда Жора, оправившись после ранения, из боевых офицеров переквалифицировался в тыловики. Он развернулся так, словно всю жизнь учился быть спекулянтом, а не военным. Его склады стали перевалочной базой на пути дефицита из Афганистана в Союз. Бытовая техника, ковры и посуда, ювелирные изделия, за бесценок скупленные на базарах Кабула и Кандагара или же захваченные в качестве трофеев, на армейских бортах перебрасывались в Душанбе, на какое-то время оседали в пакгаузах Тохтамбашева под надежной охраной автоматчиков срочной службы, а затем реализовывались через точки Военторга, комиссионки, проверенных торгашей-нелегалов. С каждой партии груза Жора имел свой маленький процент, так что его личное благосостояние росло как на дрожжах. В цепочке были задействованы сотни военнослужащих, так что истинное лицо орденоносца-тыловика давно ни для кого не представляло секрета, однако обходилось без неприятностей. Если в Особом отделе и находились романтики, жаждущие наказать спекулянта в погонах, то их быстро обламывали: слишком крепкими связями обзавелся Жора, слишком много жирных мух, вплоть до генералов, оказались запутавшимися в его паутине.

Студеный с Арцыбашевым не единожды пользовались услугами Жоры, которого за глаза уже звали Тохтамбаем. Правда, серьезного размаха их операции не приобрели. Партия японских транзисторов, десяток иранских ковров, золотишко - по сравнению с тем, чем занимались другие, это выглядело просто мелочью. Но даже такая мелочь приносила доход, не сравнимый с воинским жалованьем. Уже после первой удачно провернутой сделки Студеный отправил в Пермь деньги, позволившие Антонине купить подержанные "Жигули" пятой модели. А еще через несколько месяцев она вступила в строительный кооператив.

Арцыбашев не знал, что Студеный и Жора вместе учились. Не то чтобы комбат специально скрыл этот факт - просто так получилось.

По разговорам, которые велись Тохтамбашевым и Студеным в его присутствии, Арцыбашев сделал вывод, что они служили вместе в Забайкалье, служили недолго, а потом не виделись много лет и восстановили отношения случайно. Решил, что ничего общего, кроме коммерческой деятельности, между ними сейчас быть не может.

А это оказалось не так. Только представилась возможность поговорить без свидетелей, как Тохтамбашев, перестав улыбаться, спросил у Студеного:

- Ты ему доверяешь?

- Если б был не уверен - не привел бы к тебе. Нормальный мужик!

- Нормальный? Он обманет при первой возможности!

- У него такие возможности были. Не обманул.

Тохтамбашев покачал головой:

- Я людей насквозь вижу. Темная у него сердцевина! Пока деньги маленькие - он с тобой. Но появится большой куш - и он тебе выстрелит в спину.

Студеный тогда рассмеялся:

- А другие что, лучше? Я сам не знаю, как себя поведу, если в руки свалится… ну хотя бы сто тысяч рублей!

- Нет, ты не такой. Извини, брат, что правду скажу, но ты от таких денег откажешься. Побоишься. У каждого свой потолок. Для кого-то и тыща - богатство, а кто-то ворочает миллионами и считает, что этого мало.

- Ты себя имеешь в виду?

Жора усмехнулся печально:

- Даже сейчас я нищий дервиш по сравнению с некоторыми тузами, которые сидят в Душанбе. Хотя мой род мной гордится! Вот что я скажу: если у тебя будет возможность провернуть что-нибудь без Арцыбашева - приезжай. Сделаю все по высшему разряду! Ты мне друг, а он никто. Пришел бы он без тебя - я бы и говорить с ним не стал…

Разговор запал в память, но большого значения ему Студеный не придавал.

Не придавал до последнего времени. Ковры, золото, "соньки" и "грюндики" - все это было не то, из-за чего стоило бы ломать копья. Тем более что способностей к коммерческим операциям Студеный не имел, закона побаивался и к торговле дефицитом примазался лишь потому, что вокруг все так делали, а на складах окопался его друг Тохтамбашев, который успешно взял на себя все действия по сбыту товара. Не будь Жоры - и Студеный не думал бы о торговле, ограничившись тем, что обеспечил бы только семью заморской техникой и дешевыми побрякушками.

Теперь, когда на кону стояли два миллиона, ситуация изменилась. Размер суммы пугал. Если прихватят, вышки не миновать. Но если дело выгорит?… От такой перспективы перехватывало дыхание.

Лежа на койке, комбат представил, чем занимается Арцыбашев…

…Арцыбашев сидел за столом. Перед ним стояла алюминиевая кружка с остывшим чаем и лежал журнал "Вокруг света". Номер был без обложки и последних страниц, так что нельзя было твердо сказать, сколько лет назад его выпустили. Судя по многочисленным ссылкам на указания Леонида Ильича - давно. Журнал нашли в пустующем дувале одного из кишлаков неподалеку от части. По данным разведки, в кишлаке должны были заночевать моджахеды. Окружили, проверили - только местные жители, напуганные и недоброжелательные. Слова не вытянешь. Даже под автоматом. Так что приходили боевики или разведка ошиблась, оставалось только гадать. Но в полуразрушенной хижине, под столом валялся русскоязычный журнал, который Арцыбашев и подобрал. Как он там оказался? Одна из многих загадок, которыми так богата война…