Максим Шахов - Ядерный климат Страница 13

Гвалт прекратился. Молодая женщина, которая еще несколько минут назад тряслась от страха при виде пропасти из окна автобуса, проявила удивительное самообладание. Она нагнулась к сыну и прошептала ему в ухо.

– Спрячься незаметно в кустах. И сиди там до темноты. Потом иди по дороге до ближайшей деревни…

– Мам, а ты?

– Иди, я сказала! Я потом… – Она столкнула мальчика в густой кустарник. К счастью, никто из бандитов этого не заметил. Материнский инстинкт – великая сила!

Женщин и стариков подтолкнули к узкой тропинке, и они стали подниматься вверх вслед за «гаишником». Одной старой женщине стало плохо, ее пристрелили. После этого оставшихся туристов не надо было уговаривать, они покорно пошли вслед за бандитами в неизвестность. Владик, спрятавшийся в кустах, больше никогда не увидел своей мамы.

Из зарослей кустарника он наблюдал, как бандиты бросили трупы в салон автобуса, а сам автобус столкнули в пропасть. Он долго сидел в кустарнике, охваченный ужасом. Впервые в жизни он видел смерть так близко. Хотелось плакать, но он держался. Через несколько часов стало темно и холодно. Помня наставление матери, он не выходил из кустов. Потом захотелось пить. Мальчик вспомнил о фляжке, которую все еще держал в руках, сделал большой глоток и закашлялся. Из глаз выступили слезы. Однако через несколько минут он почувствовал, как по телу разливается приятное тепло.

Когда на небе появилась луна, мальчик вышел из кустов. Он побоялся идти от страшного места по узкой дороге, так как можно было легко упасть в пропасть. У дороги нашел ель и, вспомнив то, чему их учил на уроке учитель по ОБЖ, наломал еловых веток, нашел какую-то ложбинку, постелил там ветки и улегся спать. Но сон не шел. Холод залезал под легкую летнюю куртку. Мальчик отвинтил колпачок фляжки и, судорожно глотая, захлебываясь, выпил все содержимое.

Хмель ударил в детскую голову сразу и сильно. Он заснул мертвецким сном. Это его и спасло, так как бандиты ходили вдоль дороги и искали его.

Проснулся от холода, когда совсем рассвело. Голова болела и кружилась, в желудке было нехорошо. Помня инструкцию матери, мальчик заставил себя идти по дороге. Через три часа в долине показалась деревня. Подойдя к крайнему дому, через сетку рабицы он увидел двор с домашними животными. По двору деловито ходили куры, неподвижно стояли овцы с маслянистыми глазами, осел тупо уставился на него и смотрел, не мигая.

Мальчик открыл калитку, вошел во двор. Людей не было видно. Лохматая собака, исполняя свои обязанности, грозно тявкнула, но не заподозрив в пришельце грабителя, подбежала к нему и, виляя хвостом, обнюхала.

– Ты… позови хозяина. – Мальчик нагнулся, чтобы погладить собаку, но неожиданно упал на солому, перемешанную с навозом.

Когда хозяйка с ведром воды вышла из дома, то увидела, что во дворе лежит маленький мальчик, весь исцарапанный, в изорванной одежде. Собака сидела рядом и жалобно тявкала.

– Аслан! – крикнула женщина. – Иди-ка сюда быстрей!

Хозяева подошли к неожиданному пришельцу, подняли его с земли.

– Да он вроде как пьяный! – воскликнула жещина.

– Будет тебе, – буркнул Аслан. – Беги за фельдшером. – И бережно внес мальчик в дом.

Глава 11

Мерно стучат колеса скорого поезда. В купе СВ полумрак. Михаил оставил включенную подсветку над головой, чтобы почитать. Не читается. Положил на столик детектив, купленный на вокзале, уселся на своем диване.

Напротив спала Марина. Лицо ее сейчас было по-детски особенно нежным и беззащитным. Он залюбовался им. Ему всегда, когда он смотрел на нее, становилось тревожно и одновременно сладостно.

Он сам позвонил ей позавчера. Это был чисто деловой звонок. Сообщил, что по делам выезжает на Кавказ и мог бы попутно заняться розыском ее пропавшего дяди. Если она хочет, то может поехать с ним.

– Правда?! – восторженно воскликнула девушка и буквально через секунду обронила потухшим голосом: – Только, наверное, ничего не получится.

– В чем дело, Марина? Ты передумала?

– Нет. Просто… – на секунду замялась девушка, – у нас сейчас нет денег. А такие услуги, я узнавала, стоят очень дорого.

– Глупости, Марина. Отдашь, когда будут. Надо быстрее начинать поиски. Дорог каждый день.

И вот они ехали в поезде на родину Марины. Отношения установились легко. Они сразу перешли на «ты». Марина сначала накормила его пирогами с курагой (похвасталась: «Сама пекла»), затем, сев калачиком на своем сиденье, начала рассказывать о своей московской жизни: о подругах, о том, как катается на лыжах по воскресеньям, о своей работе.

Михаил внимательно слушал, при этом старался не смотреть на ее голые коленки. Он видел, как мужчины в вагоне прилипали взглядом к ее стройной, гибкой фигуре.

– А почему ты о себе ничего не рассказываешь? – удивилась Марина. – Я болтаю что попало, а ты все молчишь.

– Да из меня плохой рассказчик, Марина, – смущенно улыбнулся Михаил, – я тебе позже о себе расскажу.

– А ты женат?

– Нет.

– А… у тебя девушка есть?

– Нет.

– Правда, не врешь?

– Нет, не вру, – прямо взглянул он в огромные глаза Марины.

– Ага, – девушка кивнула головой и спрятала взгляд за длинными ресницами.

Черт, еще не хватало дорожного романа, ругнулся про себя Михаил. После этого он старался разговаривать с девушкой в сугубо деловом тоне, но это плохо получалось.

События последних дней затянули его в такой водоворот, что вырваться из него не было никакой возможности. Первые признаки пристального изучения своей персоны он обнаружил где-то недели две назад. Тогда, войдя в свою съемную квартиру, он сразу почувствовал, что был кто-то чужой. Хозяйка квартиры иногда заходила сюда в его отсутствие, но это была явно не она. Это был мужчина, возможно, не один. Он начал тщательно обыскивать свою квартиру и нашел: в трубке телефона был заложен «Гранит»[18].

На следующий день на улице к нему подошел незнакомый мужчина средних лет с модной сейчас щетиной на щеках.

– Михаил Борисович?

– Да, – Михаил вопросительно посмотрел на незнакомца.

– Привет тебе от Тенгиза.

– Какого Тенгиза?

– Знаешь, какого, – усмехнулся мужчина и добавил: – Эти дни будь здесь, никуда не уезжай. – Он быстро развернулся и ушел.

После этого три дня за Михаилом была слежка. Он обнаружил ее в первый же день. Вели двое: худой долговязый парень в очках и коренастый крепыш в джинсовом костюме.

Он связался с Кобецким по сотовому телефону, который тот ему специально выдал на такие случаи.

– Приехали «пастухи». Жду гостей.

– Понял, – коротко ответил Кобецкий.

– Как прояснится, дам знать.

– Хорошо.

Весь разговор занял десять секунд. Но для профессиональных разведчиков этого было достаточно.

Гости пожаловали к нему на четвертый день. Они ждали его в квартире, когда он возвратился с работы домой. Их было двое. Толстый господин в дорогом костюме, в котором Михаил узнал Тенгиза, хотя видел его семь лет назад, да и то мельком, и тот самый коренастый крепыш, который следил за ним в городе. Крепыш сразу зашел к нему со спины, правая рука в кармане. С пистолетом, понял Михаил.

– Садись, – кивнул на стул напротив себя Тенгиз.

Михаил сел так, чтобы оказаться на одной линии между Тенгизом и крепышом. На тот случай, если последний начнет стрелять.

– Что не спрашиваешь, не удивляешься? – спросил Тенгиз вкрадчивым голосом.

– Я не любопытный, и удивляться нечему. Если ты пришел, значит, у тебя ко мне какое-то дело. Так просто ты в гости не ходишь.

– Правильно, – усмехнулся Тенгиз. – А зашел я к тебе, чтобы узнать, как ты сотрудничаешь с ФСБ.

Вопрос как удар под дых. Но Михаил выдержал этот удар, а также взгляд карих буравящих глаз Тенгиза.

– Нескладно у нас начался разговор, – спокойно отреагировал он.

– Нескладно будет у тебя, – угрожающе повысил голос Тенгиз, – мы ведь за тобой следили. И проверяли. У кого ты на связи? Поди, у самого Великанова?

Михаилу вдруг все стало ясно, и он успокоился. Великанов – начальник местного управления ФСБ. На понт берут, нет у них ничего кроме голых подозрений.

– Плохие у тебя источники, Тенгиз. Все в молоко попало.

– Расскажи, как ты сдал Вощанова? – Тенгиз смотрел на него зло, но Михаил почувствовал, что злость эта наигранная.

– Вощанов такой же глупый, как и ты. А операцию в N-ске провалил, кстати, он. Расспроси его, как он это сделал.

Ничего ты у него не расспросишь, усмехнулся про себя Михаил, потому как нет уже Толика. Внезапно сильный удар опустился ему на затылок. Из глаз посыпались искры, и Михаил потерял сознание.

В себя пришел не сразу. Сначала услышал голоса, еле слышно, словно они шли сквозь вату, затем ощутил свой горящий затылок и гул в голове. Он разлепил глаза, увидел перед собой Тенгиза и крепыша, мирно беседующих.

– Очнулся? – беззлобно спросил его Тенгиз. – Сильно ты его шандарахнул, Зураб.