Петр Катериничев - Беглый огонь Страница 13

Туда, в эту деревеньку, и приехал однажды в конце лета Круз. Инкогнито – без охраны. Посидели в лесочке за костерком. Выпили водочки, поговорили. Если бы знать…

Вечер был прохладным.

– Чего такой смурной, Дрон? Красота-то вокруг какая!

– Угу, – вяло согласился я. – Речка течет, лес шумит. Согласно расценкам. Анекдот помнишь?

– Ну?

– Приезжает порученец от нового русского на Средиземноморское побережье. Снимает весь отель целиком на месяц. Идут с управляющим осматривать пляжик. «Знаете, босс любит, чтобы песочек был белый, меленький, песчинка к песчинке, по миллиметру каждая». – «Вы понимаете, здесь особый микроклимат, природный биоценоз…» Порученец открывает чемодан, достает пачку баксов, передает управляющему. Тот: «Сделаем». Порученец дальше: «А чтобы вон там гладкие валуны беспорядочно эдак громоздились, лучше – из фаросского гранита, с красным таким отливом. Идея вам понятна?» – И передает следующую пачку денег. «Дизайнер постарается». – «Да, и что-то шумливо у вас. Волна прибоя должна биться о берег с ритмом семь-восемь наплывов в минуту. И ветер, пожалуйста, умеренно охлажденный, типа «бриз». – «Да как же мы…» Порученец передает еще несколько пачек. «Сделаем». – «Ну вот. Да, и еще… Боссу нравится, чтобы вон там вот, у горизонта, три чаечки парили, лениво так, сонно…» Администратор, уже без споров, принимает очередную пачку баксов.

Через неделю новый русский приезжает в отель, выходит прогуляться на пляж, устраивается в шезлонге, перебирает пальцами сыпучий песок, любуется на гру-бовато-дикое нагромождение гранитных валунов чуть вдалеке, слушает размеренный шелест волн, подставляя лицо прохладному бризу… А там, у горизонта, парят три чайки… Новый русский щурится блаженно, вздыхает, произносит: «Да-а-а… Такую красоту за деньги не купишь».

Дима Крузенштерн улыбнулся невесело, спросил:

– И к чему ты?.. Сейчас мы сидим вполне как «старые русские». Ни охраны, ни омаров.

– Да брось, Дим. Тебе не надоело жить «за забором»? Охрана, закрытые заведения, закрытые встречи… Чтобы нам вот так вот запросто за шашлычком с водочкой посидеть, проводишь целую операцию по «скрытному проникновению на объект». Да и я тут… Как шпион-подпольщик. Это в родном-то Подмосковье. «А в Подмосковье ловятся лещи, водятся грибы, ягоды, цветы…» Дим, это и есть теперь «новое русское счастье» – жить в родной стране «за колючкой»?

Круз внимательно посмотрел на меня, сказал серьезно:

– Что делать, Олег. Мы играем на деньги. Это очень большие деньги. Очень. Да и… Если бы только деньги… Ты ведь и сам понимаешь.

Глава 11

– Понимаю. Тем более – сколько мне здесь сидеть?

– Тебя необходимо поберечь.

– Куда уж больше. Шизею.

– Что так?

– От безделья.

– Может, тебя на курорт отправить?

– Не-а.

– Дронов… А если бы я попросил тебя пошизеть еще маленько, а? Ты как?

– Можно. А зачем?

– «Отмыться».

– Во-первых, черного кобеля… ну, дальше ты знаешь. А в-десятых, был бы «заляпан», уже давно бы отпели.

– У нас на тебя виды. Нужно, чтобы был чистеньким, как ангелочек.

– Да я в Штатах уже «отмылся» до костей! Даже хотел было на работу пристроиться.

– По специальности?

– В супермаркет. Сторожем.

– Сильно ты там нужен…

– Вот и я так подумал. Круз, я ничего не делаю.

– Тебя ведь не это на самом деле беспокоит.

– Не-а. Не это.

– Во-о-от. Жениться тебе надо.

– Ага.

– Домом обзавестись.

– Большим. С бассейном.

– Ну, на бассейн у тебя не хватит, а вообще-то со временем…

– Сильно ты умный.

– А то… Банкир должен быть психологом.

– Или – психиатром.

– Или так.

– Пока ты будешь психологические изыски строить, я как раз и стану натуральным психом. Так чего еще мне нужно поиметь со временем?

– Дрон, не заводись.

– Со временем… Над временем невластен никто, даже банк. А оно убегает. Как вода сквозь пальцы.

– Олег… Я же сказал: мы имеем на тебя виды.

– Хм… Звучит заманчиво. Как предложение руки и сердца.

– Ты хоть как-то за прессой следишь?

– Символически. Эпизодически. В дачный сезон это неактуально. Совсем.

– А что актуально?

– Две недели подряд, пока дождички полоскали, – народ по грибочки подавался. А сейчас – не знаю. Загадка русской души.

Мы расплескали еще грамм по пятьдесят, выпили.

– Круз, историю хочешь? – спросил я.

– Мировую?

– Да нет, из жизни.

– Валяй.

– Еду я как-то в электричке…

– Куда это ты ездил?

– На садовый участок.

– Решил обзавестись недвижимостью?

– Не-а. Помогал семье Васнецовых крестьянствовать. По-соседски.

– Сложно мне это представить…

– Что помогаю?

– Что с соседями общаешься.

– Это они со мной.

– А-а-а…

– У них девица на выданье.

– Велика ли девица?

– Сорока пяти еще нет.

– Ну… Тогда…

– А дочке ейной – все восемнадцать.

– Так тебя за кого садоводы сватают – за маму или за дочку?

– Пока не разобрался. Да и они, видно, еще не решили.

– Когда решат, сообщишь?

– Дима Иваныч, прекрати сбивать с сути вопроса. Я тебе историю рассказываю.

– Вот, значит, как.

– Ну.

– Весь внимание.

– Проезжаем какой-то городишко районный. Задками, понятное дело. Чтобы тебе легче представить – что-то вроде Наро-Фоминска, но поободраннее.

– Считай, что представил.

– Знаешь, сталкеровский такой сюжет. Пути. Брошенные цистерны. Свалка неизвестно чего. Какие-то шалаши из дерьма и жести – бомжатник. Пестрые ленты по ветру – кто их развесил, зачем, неведомо. Торцевые красные кирпичные стены каких-то жилищ. Край огорода – на нем ничего не может расти; посереди-не – лужа солярки. Слепой домик врос в землю по самые окна, ставня отодрана с мясом, но со двора дымок вьется, живут там. Смотрю на все это и произношу непроизвольно вслух: «Странный город».

Девчушка там играла на соседней лавке, маленькая совсем, лет шести. С куклой. Расслышала мое замечание, глянула за окно, махнула рукой совсем по-женски, как ее мама или бабушка сделала бы с приговором: «Чего от них ждать», и произнесла: «А, поломанный он». Ты понял, Круз?

– Чего ж тут не понять…

– По-ло-ман-ный! Словно жестокие дети порезвились. Как с игрушкой. С чужой игрушкой! А нам теперь можно или починить, или выбросить! Поломанный город. Поломанная страна.

– Дронов… Может, тебе действительно…

– Может. Это я на «измену подсел». В хорошем смысле этого слова. Пройдет. Вместе с жизнью. Знаешь, зачем я тебе это рассказал?

– Воспитываешь.

– Ну. А то вы, банкиры, далеки от народа, как декабристы в декабре. Кстати, выросло поколение, которое не знает ни кто такие декабристы, ни кто такие октябристы. Октябрят с пионерами тоже не знает[4].

– Узнают, кому нужно.

– Понимаешь, Круз… Я растерялся. Столько времени в Штатах просидел, чувствовал себя как на Луне. Думаю, прикандыбаю домой, полегче станет. Фигушки. Здесь я – как на Марсе. Ни хрена не понимаю. Что-то с головой.

– У тебя?

– Да окосел я сидеть уже в этой тмутаракани и изображать, что такой же, как все! И так уже, как рыба камбала, слился с местностью, вывернул глазенки на один бок и тупо лупаю ими в верхние слои: я не я и хата не моя. Как известно, камбалу акула хватает не глядя, да и смысла глядеть нет: ее действительно нельзя заметить, но… Когда грозная акулья тень движется по дну, камбала боится, трусит смертельно, и эти самые флюиды страха, будто волны, расходятся вокруг; их каким-то восьмым чувством улавливает хищница и хватает застывшую от ужаса рыбешку с хрустом и смаком. Поперек хребта.

Одним махом я накатил лафитник водки, разжевал кусочек ветчины, выдохнул:

– Бояться мне здесь некого и незачем. Но от такой насыщенной жизни и помереть недолго, а?

– Дрон, прекрати! – возмутился Круз. – Работой мы тебя пока не загружаем намеренно, нам осенью понадобится твоя голова, максимально свежая. Но раз ты так исстрадался… Хорошо. Придумаю я тебе трудотерапию. Разберись покамест с Покровском. И тебе занятие, и нам не без пользы: есть у нас там свой пиковый интерес.

– Покровск?

– Да.

– Что там? Опытный завод? Объединение «Ураган»? «Точприбор»?

– Ну вот, а говоришь, буквы забыл, газет не читаешь.

– Завод электрооборудования тоже?

– Этот группа Раковского уже к клешням прибрала, плетью обуха не перешибить.

– А попытаться?

– Верным путем идет ход ваших мыслей, товарищ!

– А то… – пожимаю плечами.

– Компьютер у тебя с собой?

– Обязательно. Ржавеет в груде тряпья.

– Через пару дней подошлю тебе материал. На лазерных дисках.

– Иваныч, раз такое дело, мне бы самому по городку побродить, местную прессу почитать, на рынке потолкаться…

– Там есть кому толкаться. Ты у нас думный боярин. Вот и думай.

– Круз, я не боярин, я пролетарий умственного труда. Мне доставляет удовольствие сам процесс. К тому же… Никакие «ноги» и никакой чужой подбор не заменят такой штуки, как интуиция. Может, я за какое объявление на заборе зацеплюсь и…