Джеймс Чейз - Искатель. 1990. Выпуск №2 Страница 13

Макнейл столкнул фуражку на лоб и почесал затылок.

— Если ненавидишь богатых, еще не значит, что ты убийца или маньяк, — изрек он наконец. — Я, к примеру, и сам не сгораю от любви к богатым.

Андерс скрыл усмешку.

— Их тоже иногда попользовать можно.

— Кто сомневается? Я бы с тобой махнулся не глядя.

— Да, работенка у меня ничего. — Выглядеть самодовольным павлином Андерсу не хотелось. — Правда, надо подход к ним иметь. Как думаешь, поймают этого психа?

— Я? — Макнейл покачал головой. — Я в эти игры уже не играю. Я свое в этой жизни отловил. Как и ты… нам теперь что-нибудь поспокойнее, без напряга… но шеф его поймает, и сомневаться нечего. Террелл — мужик головастый, но какое-то время на это уйдет, понятное дело.

Ко входу подкатил сияющий «ролс» песочного цвета, и, оставив Макнейла, Андерс деловито прошел по красному ковру и открыл дверцу машины.

— Доброе утро, Джек. — Симпатичного толстяка, вылезшего из машины, звали Родни Бразенстайн. Это был удачливый адвокат и каждое утро приезжал встретиться с клиентами, жившими в гостинице. — Миссис Данк Броулер не появлялась?

— Для нее рановато, сэр, — ответил Андерс. — Минут через пятнадцать.

— Если спросит, скажите, что я еще не приезжал. — Бразенстайн сунул долларовую банкноту в раскрывшуюся ладонь Андерса, после чего прошел в гостиницу.

Шофер отвез «ролс» на стоянку, а Макнейл подошел поближе к Андерсу.

— У тебя болячки на пальцах никогда не выскакивали? — с заботой в голосе спросил Макнейл.

— Как-то обхожусь, — быстро ответил Андерс. — Только ты не думай, что все это так просто — раз и в дамках. У меня на это ушли годы.

— Неужто? — Макнейл покачал головой. — Я утюжу этот чертов бульвар уже сколько лет, хоть бы одна собака мне доллар сунула.

— Личное обаяние, — пояснил Андерс. — А тебе просто не везет.

Из гостиницы, слегка ковыляя, вышла крошечная женщина с небесно-голубыми волосами и сморщенным лицом, ее скрюченные подагрой пальцы были унизаны бриллиантовыми кольцами.

Андерс в ту же секунду оказался рядом.

— Миссис Клейтон! — Глядя на него, Макнейл даже вздрогнул: такое неподдельное изумление читалось на красном, жестком, как подошва лице Андерса. — Куда это вы собрались?

Маленькая женщина жеманно улыбнулась и с восхищением воззрилась на Андерса.

— Решила немножко прогуляться.

— Миссис Клейтон! — Обеспокоенность в голосе Андерса заставила забеспокоиться даже Макнейла. — А доктор Ловенстайн разрешил вам немножко прогуляться?

Маленькая женщина виновато покосилась на него.

— Если честно, Андерс, то нет.

— А я уж было удивился! — Андерс нежно взял ее за локоть и начал препровождать обратно в гостиницу. — Посидите спокойненько, миссис Клейтон. Я попрошу мистера Бивена позвонить доктору Ловенстайну. А то вы здесь будете носиться как угорелая, а мне потом отвечать?

— Батюшки светы! — пробормотал Макнейл, пораженный до крайности, и даже перекрестился.

Через несколько минут Андерс вернулся и занял свой пост на красном ковре. Макнейл все еще стоял у входа, не в силах оправиться от увиденного, маленькие ирландские глазки слегка осоловели.

— Это миссис Хенри Уильям Клейтон, — разъяснил ему Андерс. — Ее старик сыграл в ящик пять лет назад. И оставил ей пять миллиончиков.

Макнейл выпучил глаза.

— Ты хочешь сказать, что этот дряхлый мешок с костями стоил пять миллионов?

Андерс нахмурился.

— Пэт! О покойниках плохо не говорят.

— Угу. — Последовала долгая пауза, потом Макнейл сказал: — Ты вроде бы задал старушонке перцу?

— С ними только так и надо. Она это дело обожает. Знает, если кто к ней с открытой душой, так это я.

— И много таких в вашем заведении? — спросил Макнейл.

— Навалом, — Андерс покачал головой. — Старые чудики, одной ногой в могиле, а денег куры не клюют… грустно это.

— Мне бы такие деньги, я бы не грустил, — заметил Макнейл. — Ладно, паси своих божьих одуванчиков, а я пошел. Увидимся. — Он умолк, потом внимательно посмотрел на Андерса. — Сколько она тебе сунула?

Андерс прикрыл правое веко — подмигнул с прищуром.

— Секрет фирмы, Пэдди.

— Ну ты даешь! А я всю жизнь не тем делом занимаюсь! — Вздохнув, Макнейл зашаркал по бульвару, шлепая по разогретому асфальту крупными ступнями.

С плоской крыши ночного клуба «Пелота», лежа, Пок Тохоло смотрел на удаляющуюся спину здоровяка-полицейского. Смотрел сквозь оптический прицел своей винтовки.

Пок обосновался на крыше три часа назад. Четырехэтажное здание клуба находилось от гостиницы «Плаза-Бич» примерно в тысяче ярдов, чуть меньше. Пок подъехал к клубу на «бьюике» в 6.00 — в это время вокруг наверняка никто не увидит, как он выходит из машины с винтовкой в руке.

Клуб Пок знал хорошо — как никак одно из самых старых зданий в городе. Сзади крепилась подвесная металлическая лестница, туристы считали ее какой-то диковинкой и всегда на нее пялились. Подъем на крышу оказался нетрудным и вполне безопасным, однако Пок прекрасно знал: со спуском будет куда сложнее. К тому времени на бульваре будет многолюдно, забьет ключом жизнь и в соседних зданиях, и его, конечно, могут заметить, но он был готов на этот риск.

Лежа за невысоким парапетом, он взглянул на часы: 9.43. Он снова подладился глазом к оптическому прицелу и принялся изучать бульвар.

Машин становилось все больше. Появились люди, сплошным потоком они шли по бульвару в обе стороны. Тут он увидел Чака и одобрительно кивнул. Чак пришел чуть раньше, но это ничего. Свежая красно-белая рубашка, серые джинсы — Чак ничем не отличался от молодых туристов, что в это время года наводняли Парадиз-Сити. Он шел праздной походкой и на ходу читал газету.

Пок чуть повернул колесико оптического прицела, сфокусировал его на лице Чака. На нем блестели капли пота. Что ж, ничего удивительного. Чаку предстояла тонкая работа, и не менее опасная, чем самому Поку.

Пок снова посмотрел на часы. Еще несколько минут… он переместил оптический прицел на вход в гостиницу «Плаза-Бич». Сфокусировал перекрестье на голове Андерса… все в порядке, он не промахнется.

Ничего не подозревавший Андерс, спокойно оглядывал бульвар, отвечал кивком на кивок, притрагивался к фуражке, когда удостаивался приветственного взмаха, и вообще нежился на солнышке.

С тех пор как в моду вошли мини-юбки, туалеты в обтяжку и прозрачные платья, жизнь Андерса стала куда полнокровнее. С одобрением он взирал на фланировавших мимо девиц. Его насущный хлеб как швейцара зависел от стариков, богачей и толстяков, но он вовсе не утратил интерес к длинным ножкам, вихляющим бедрам и подрагивающим в такт походке грудям.

Появилась миссис Данк Браулер.

Андерс ее ждал. Она не могла не появиться, это было ее время. Он приветственно, по-особому, взмахнул рукой и расплылся в сверкающей, полной дружелюбия улыбке — такой улыбки удостаивался далеко не каждый.

Миссис Данк Браулер была тучной коротышкой лет под семьдесят. Пожалуй, «тучная» — весьма слабо сказано. Почти все свои шестьдесят семь лет она питалась весьма обильно пять раз в день, в результате ее скромный скелет оброс таким слоем жира, которому мог позавидовать даже слон. Она принадлежала к многочисленному отряду чудаков, живших в гостинице постоянно. Само собой, денег у нее было несметное множество; сколько именно, не знал никто, но раз жила она в одном из лучших гостиничных «люксов», который стоил 300 долларов в день — без питания! — вывод напрашивался сам собой: ее подкожные запасы были ох как велики.

Лишившись четыре года назад обожаемого мужа, она купила в загоне для бездомных собак здоровенную неповоротливую суку, доллара за три, и Андерс был убежден, что она еще переплатила. Может, псина и была «жуткой прелестью», но на снобистский взгляд Андерса бросалось в глаза отсутствие класса.

— Матери этого недоразумения должно быть стыдно, — так он сказал, обсуждая достоинства суки со своими помощниками.

Но для миссис Данк Браулер Люси — так звали собаку — была и любимым ребенком, и самым дорогим сокровищем, и подругой, и спутницей… Андерсу пришлось смириться — право на маленькие слабости имеет каждый.

И вот миссис Данк Браулер появилась, в развевающихся ослепительно белых одеждах — прекрасная реклама фирме по производству моющих средств «Проктор энд Гэмбл», — в огромной шляпе с искусственными вишенками, абрикосами и лимонами, появилась, дабы Люси смогла совершить утренний моцион. Свою роль Андерс знал прекрасно.

— Доброе утро, мадам, — поприветствовал он ее с легким поклоном. — Как сегодня поживает мисс Люси, мадам?

Миссис Данк Браулер засветилась от удовольствия. Андерс, считала она, такой душка, такой миляга, и для Люси у него всегда доброе слово найдется.